билет.
– Он до Кирова выходит, – со злорадством ответила проводница, возвращая парню билет.
– А вы? – Беллочка устремила свой взор на Хвастуна.
– Что я? – сделал вид, будто не слышал разговор, Хвастун.
– Сможете передать посылку человеку, который сядет в этот вагон завтра утром? – умоляющим голосом спросила она.
– Зачем мне это надо? – хмыкнул Хвастун, одновременно выискивая взглядом в толпе Щербатого и Гвоздя.
– Пожалуйста, я заплачу, – умоляющим голосом просила между тем Белла.
– Сколько? – не глядя на нее, спросил Хвастун.
– А сколько надо?
– Смотря, что ты передаешь, – увидев у соседнего вагона Клима, сказал он.
– Полотенце старое, – устало сообщила Белла.
– Зачем? – сделал вид, будто удивился, Хвастун.
– Это бабушки его…
– Чьей бабушки? – Хвастун повеселел.
– Того, кому передать надо. – Белла вконец растерялась. Ведь договорились заранее, как отказывается проводник, она пытается вынудить передать Берестовым полотенце первого попавшегося пассажира, а потом появится Хвастун и сам возьмется выполнить просьбу. На деле ей совсем не по сценарию приходится его уговаривать. Белла ровным счетом ничего не понимала. Тем более изначально все пошло не так, как хотелось. Журналистка наотрез отказалась заниматься полотенцем сама, ссылаясь на занятость. Она сообщила лишь номер сотового телефона встретившего старообрядцев родственника. Связавшись с ним, Белла узнала, что Берестов Никита Лукич купил для всей семьи билеты на проходящий поезд «Москва – Владивосток» в восьмой купейный вагон. Поедет до Тайшета. Кто бы сомневался, что после этого Хвастун на пару с Климом станут их попутчиками? С их связями это не проблема.
Однако жизнь начала преподносить сюрпризы чаще, чем к этому привык Хвастун. Когда дело дошло до распределения ролей в написанном по его сценарию новом криминальном спектакле, выяснилось, что Щербатого и Гвоздя за совершение преступления объявили в розыск. Опознал обоих терпила, которого они на вокзале развели на сороковник… Немного поразмыслив, Хвастун все же решил оставить их в команде по принципу – коней на переправе не меняют. Оба были проверены – не одно дело с ним провернули. Брать за сутки до отъезда новых – опасно.
Прижимая сверток рукой, Хвастун вернулся в вагон. До отправления оставались считаные минуты. Толчея прекратилась. В проходе стояла женщина, которую он случайно столкнул на пол. Глядя в окно, она говорила по телефону.
Неожиданно Хвастун решил перед ней извиниться. Ехать долго, мало ли? Стоя у титана, он дождался, когда она уберет трубку, и подошел ближе:
– Вы на меня не обижаетесь?
Женщина посмотрела на Хвастуна:
– Это вы? А за что?
– Еще раз простите. – Он виновато вздохнул.
Двери в другом конце вагона открылись, и в проход вошли двое крепких парней в штатском. У Хвастуна заныло под ложечкой. Он был достаточно тертым калачом, чтобы не догадаться, кто сейчас направляется в его сторону. Хвастун вцепился в поручень и уставился в окно:
– Получилось нехорошо…
– Да бросьте вы, – отмахнулась женщина. – Я уже забыла…
Между тем по мере приближения к Хвастуну мужчины продолжали, заглядывая в каждое купе, о чем- то спрашивать пассажиров…
«Неужели меня ищут? – мелькнула у него мысль. – Не может быть. Я точно нигде не засвечен. Вот из-за Гвоздя с Щербатым наверняка могут шмон устроить… Хотя так обычно только из-за мокрушников кипишуют».
– Извините, гражданочка, – обратился подошедший с другой стороны к женщине мужчина, – посмотрите, вы не встречали этих людей?
Хвастун заглянул через плечо собеседницы и обомлел. На фото, которое развернул к ним оперативный сотрудник, были запечатлены именно Щербатый и Гвоздь…
– Нет, мы не видели, – замотал он головой. – А что, это бандиты?
– Пока подозреваемые. – Полицейские прошли мимо.
«Может, пронесет?» – подумал Хвастун.
Узнав о неприятностях, оба помощника Хвастуна поменяли внешность. Гвоздь побрился наголо и даже вставил зеленые линзы, меняя цвет глаз. Щербатый перекрасил волосы.
Еще немного поговорив с женщиной на отвлеченные темы, Хвастун отправился в купе. Его попутчиками оказались двое немолодых мужчин, которые тут же завалились спать. Сидя у окна, Хвастун ломал голову над тем, как построить свою работу дальше. До сих пор у него не было определенного плана. Он даже не решил, кому поручит нести Берестову полотенце. Конечно, Щербатый и Гвоздь для этого не подойдут. Рожей не вышли: трудно поверить, что таким кто-то смог доверить передать что-то ценное. Заподозрят неладное эти Берестовы, и конец всему. Они ведь тоже с опаской и подозрением сейчас ко всему относятся. Мало того, что страну не знают, а в аэропорту их уже успели обокрасть, так еще ко всему и знания имеют о спрятанных богатствах.
Лежащий в кармане сотовый телефон отвлек его от размышлений виброзвонком. Хвастун достал трубку и посмотрел на определитель. Это сделал дозвон Клим. «Интересно, что ему надо?» – Хвастун вышел в коридор. Они заранее договорились, что для общения будут использовать рабочий тамбур вагона, в котором едет Хвастун.
– Короче, беда у нас, – с ходу заговорил Клим. – Щербину с Гвоздем повязали…
– Откуда знаешь? – расстроился Хвастун.
– Упакованных провели в штабной вагон, – отрапортовал Клим.
– Значит, слушай меня внимательно, – принял решение Хвастун. – Рушник передам я сам. Попытаюсь с ними пообщаться и завязать знакомство. Прощупаю, что из себя представляют, расспрошу, куда едут, кто встречает…
– Может, с ними и увяжемся? – осторожно предложил Клим.
– Как это? – не понял Хвастун.
– Они выходят в Тайшете.
– Мы тоже, – напомнил Хвастун.
– Едут, журналистка сказала, до Ульев… Я карту смотрел, глушь конкретная. Реки, горы и леса…
– И что? – не понимая, к чему клонит подельник, часто заморгал Хвастун.
– Давай геологами прикинемся и поедем вместе?
– Геологами, говоришь? – Идея Клима неожиданно понравилась Хвастуну. – А что, надо подумать над твоим предложением…
– Что-то долго никто не идет, – с тревогой глядя на проносящиеся вдоль дороги деревья, вздохнул Никита Лукич.
– Понимает человек, что мы еще не обустроились. – Агата поставила на столик банку с медом, которую уложила в дорогу жена Панкрата Наталья Ивановна.
– Смотри, тятя, сколько коров! – протянул с верхней полки Василий.
– Да ладно тебе, – раздался голос Андрейки, который устроился на полке напротив. – Тощие какие.
– Сам ты тощий! – озлобился Василий. – Справные…
– Почему ругаешься? – нахмурился Никита Лукич. – Негоже так с братом разговаривать.
– Да не только с братом, вообще ни с кем, – пряча под полку сумку, сказала Агата. – Грех это.
Поле кончилось, потянулся лес.
– У нас коровы завсегда лучше! – не унимался Андрей.
