– Нельзя, – по-русски сказал он.
Холлис протянул ему десятидолларовую купюру и снова по-русски попросил:
– Ну будьте же хорошим парнем. Ведь никто не узнает.
Саша посмотрел на Холлиса, взял десятку и включил двигатель.
– О'кей.
Лиза быстро скользнула в машину и прижалась к Холлису.
– Это нарушение и маршрута, и обращения с валютой. На этот раз ты превзошел самого себя.
Они направились по проспекту Мира на север, выехали на Окружную и свернули на юго-восток.
Саша свернул на автостраду Минск – Москва. Лиза повернулась к Холлису:
– Надеюсь, это не Бородино?..
– Ну что ты...
Через несколько минут он кивнул ей на указатель:
– Переделкино! – воскликнула она и поцеловала Холлиса в щеку. – О, до чего же ты милый!
Саша остановил машину у небольшой калитки в стене.
– Приехали.
На засыпанном снегом кладбище собрались юноши и девушки. Они стояли вокруг белой надгробной плиты, на которой было вырезано лицо и простенькая надпись: «Борис Пастернак, 1890 – 1960». На снегу лежали живые цветы, а по рукам ходила книга стихов, которые молодые люди читали по очереди. Они сразу заметили Лизу и Холлиса, и когда одна из девушек как бы вопрошающе подняла книгу, Сэм сказал:
– Мне бы очень хотелось что-нибудь прочитать. – Он выбрал одно стихотворение из «Доктора Живаго» и заметил, что это вызвало у Лизы улыбку. Холлис передал ей книгу, и Лиза прочитала из «Гефсиманского сада»:
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом он молил отца.
На обратном пути в Москву она спросила:
– Ты бы мог вообразить такое в Америке? Людей, приехавших на могилу поэта?
– Нет, думаю, не смог бы. Однако, по-моему, русские делают это не только из любви к поэзии, но и из чувства протеста. Если бы власти превратили эту могилу в место национального поклонения, ты бы встретила там намного меньше любителей поэзии.
– Как это цинично с твоей стороны. По-моему, ты не прав.
– Возможно.
Они попросили Сашу прокатить их по Москве. Когда они приехали на Ленинские горы, уже смеркалось. Лиза и Холлис смотрели на город с площадки обозрения. Она крепко прижалась к Сэму и прошептала:
– Спасибо тебе за этот прекрасный день.
Саша стоял в нескольких шагах от них и курил сигарету. Он поймал взгляд Холлиса и улыбнулся:
– Многие влюбленные приходят сюда. И вон туда... видите этот холм? Это Поклонная гора. В древности, отправляясь в военный поход или просто в путешествие в дальние страны, русские отдавали здесь последний поклон, прощаясь со своей родиной, со своим городом. Вон там внизу киностудия «Мосфильм». Видите эти дома? А вон – гостиница «Украина». Сталин знал, как строить здания, чтобы они сохранялись на века. Там Киевский вокзал, а вон – новый цирк... видите купол? А здесь, где мы с вами стоим, каждый декабрь собираются студенты в годовщину смерти Джона Леннона и поют песни. Вас это удивляет? Русские любят поэтов и музыкантов.
Лиза указала на золотые купола.
– Скажите, Саша, это не Новодевичий монастырь?
– Совершенно верно. Царь Петр заточил сюда свою первую жену и сестру Софью на всю жизнь. – Он улыбнулся Холлису. – Правда, и сейчас непросто избавиться от некоторых женщин. Вы бы съездили туда в воскресенье. В соборе идет служба. Это очень... интересно. Посмотрите кладбище. Вам нравятся наши писатели? Там похоронен Чехов.
– А Гоголь? – спросил Холлис.
– Его могила тоже там. Еще там похоронен Хрущев и другие члены партии, – продолжал Саша. – Они все хотели лежать в освященной земле. Парадокс, правда?
– Нам пора, – сказал Холлис.
– У вас осталось еще два оплаченных часа, – заметил Саша.
– По-моему, достаточно.
– Тогда приглашаю вас к себе домой на обед. Моя жена всегда хотела встретиться с американцами. Я обещал ей, что приведу кого-нибудь домой. Вы первые из всех американцев, кого я возил, так хорошо говорите по-русски. К тому же вы мне нравитесь.
– Спасибо вам огромное, но мы не можем.
– Я знаю, кто вы. Вчера вечером я видел ваши фотографии по телевидению. У нас теперь гласность и это не имеет значения.
– Боюсь, что это все же имеет значение. Для вас, а не для нас. Вы знаете, где находится американское посольство?
– Кто же этого не знает?
– Сейчас мы поедем туда.
Они направились к «волге».
В машине Лиза положила руку Холлису на плечо.
– Ты занят сегодня вечером?
– Примерно до девяти, у меня назначена встреча.
– Я думала, что ты освобожден от своих обязанностей.
– Я только проведу краткий инструктаж.
– Я буду тебя ждать, Сэм.
– Если хочешь, я переселюсь к тебе на всю оставшуюся неделю.
– Отлично, – обрадовалась она. – Перебирайся. Подразним наших сослуживцев. – Помолчав, спросила: – Ты по-прежнему занимаешься этим делом, Сэм, правда? Ты все еще работаешь с Сэзом?
– На этой войне от службы сразу не освобождают.
Он наклонился вперед к водительскому сиденью.
– Не притормаживайте, пока не доедем до ворот посольства, и остановитесь как можно ближе к ним, – попросил он Сашу. – Мы сразу выскочим из машины, так что давайте попрощаемся сейчас.
– До свидания, – вздохнул Саша. – Жаль, что вы не заехали ко мне на обед.
Холлис надвинул шляпу на лоб и скользнул пониже на сиденье. Лиза опустилась рядом с ним.
– Так нужно? – спросила она.
– Нет, просто я решил позабавиться.
Они уже подъезжали к посольству. «Волга», не сбавляя скорости, резко вильнула к тротуару, Саша резко затормозил. Холлис открыл дверцу, и они с Лизой выскочили из машины. Он схватил ее за руку и потащил мимо милицейского поста.
– Стой! Паспорт! – заорали милиционеры.
Холлис окликнул морского пехотинца:
– Побыстрее, сынок!
Ворота начали медленно открываться. Сэм пропихнул Лизу в образовавшуюся щель, затем проскочил за ней. Он оглянулся на двух милиционеров, свирепо смотревших ему вслед.
– Думаю, на сегодня мы наигрались в «плащи и шпаги», – облегченно вздохнула Лиза. – Пойду-ка я чего-нибудь выпью, а потом перенесу твои вещи к себе, пока ты будешь заниматься своими делами. Может быть, мне помогут Келлумы.
– Нет, лучше мы это сделаем вместе, когда я освобожусь. О'кей?
– Хорошо. Спасибо тебе за сегодняшний день, Сэм.
Глава 24
Холлис застегнул пуговицы на своем кителе ВВС и затянул галстук.
