антисоветской деятельностью. Однако органы государственной безопасности, некоторое время наблюдавшие за С.Холлисом и Л.Родз, положили конец их злоупотреблению советским гостеприимством». – Мартиндэйл поднял глаза от текста и погрозил пальцем Холлису и Лизе. – Нехорошо, нехорошо.
Уорник крикнул:
– Пусть это послужит уроком для всех нас! Троекратное «ура» органам государственной безопасности!
Мартиндэйл вернулся к микрофону:
– А сейчас, леди и джентльмены, представляю слово нашему почетному гостю, кавалеру ордена Лимона, а также кавалеру многих других наград, покидающему нас военно-воздушному атташе, полковнику Сэму Холлису. – Сидящие за столами поднялись.
Публика стоя приветствовала его. Оркестр заиграл «Мы покидаем эти беспокойные голубые просторы», Лиза подошла к Холлису и встала рядом.
– Благодарю всех вас за очень теплый прием, – начал Сэм. – А также благодарю Джима Мартиндэйла, ведающего протоколом и выпивкой, за орден и вступительное слово. Также мне хотелось бы выразить свою признательность Гарри Уорнику, который публично свалял дурака, и мою глубочайшую благодарность Чарлзу Бенксу за то, что он явился сюда трезвый. И, разумеется, выражаю самую теплую благодарность капитану О'Ши и моим сотрудникам за их личную преданность, которую они без боя отдают своему будущему боссу. Когда я вернусь домой и медленно покачу в своем «корветте» по шоссе через поля и фермы славной Вирджинии, слушая матч ВВС – Пехота и жуя банан, мои мысли будут о вас, о тех, кто остался здесь, кто распивает за завтраком водку и любуется снежинками за окном.
Он отдал честь и под громкие аплодисменты покинул сцену.
Мартиндэйл представил Лизу, а оркестр заиграл мелодию из «Доктора Живаго».
– Огромное вам всем спасибо, – сказала она. – До этого меня ни разу не выгоняли из страны, и я никогда не думала, что это может оказаться настолько забавным. Я благодарю всех своих сослуживцев за то, что они сделали мою работу вполне терпимой. Также мне хочется поблагодарить Чарлза Бенкса, который очень старался избавить меня от неприятностей. Чарлз – это человек, разрывающийся на части между обязанностями помощника посла и желанием быть просто человеком. Его необыкновенное знание России и позволило ему заявить, что Бородино – это лучшая марка итальянского красного вина, изготовляемого в Советском Союзе. Мне бы очень хотелось остаться здесь с вами и продолжить свою работу. И я твердо уверена, что где-то наши пути пересекутся вновь и мы с удовольствием вспомним об этом незабываемом сотрудничестве. Благодарю вас.
Мартиндэйл поблагодарил всех за внимание и объявил танцы.
Лиза подмигнула Сэму и повела его на танцевальную площадку.
– А мы танцуем с тобой впервые. Мне очень грустно, Сэм. Так не хочется уезжать.
– Могло быть и хуже. Нас могли убить.
Она промолчала.
– Навсегда забудь об этой стране, Лиза. И никогда не возвращайся сюда, даже если тебя пригласят. Обещай мне.
– Нет. Этого я пообещать не могу.
– Мне надо срочно выпить, – сказал он.
– Только смотри не напейся. Я хочу, чтобы ты был в форме сегодня ночью.
– Этого я тоже не могу обещать. Если хочешь, потанцуй с Айлеви. Тебе вовсе не требуется для этого моего разрешения.
– Нет, не буду. Однако спасибо за эти слова, Сэм.
– Послушай, мне бы хотелось провести часть отпуска вместе с тобой.
– Я об этом подумаю.
– А что тут думать...
Вдруг музыка замолкла, и Джеймс Мартиндэйл объявил о прибытии посла с супругой. В зале заметно притихли.
Посол и его супруга подошли и поприветствовали Холлиса и Лизу.
– Я высоко оцениваю тот вклад, который вы внесли в работу нашей дипломатической миссии, – говорил посол. – Я знаю, что Чарлз беседовал с вами обоими, и я рад, что вы приняли его аргументы. Полковник Холлис, мисс Родз... Сэм и Лиза... желаю вам приятного и счастливого возвращения домой. – Они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
– Так что ты решила по поводу нашего совместного отпуска, Лиза?
– Мне надо подумать... ну... мои родители... ты ведь немножко постарше меня, и к тому же женат.
– Ты только сейчас узнала об этом?
– Дай мне подумать, чтобы принять правильное решение.
– Так подумай. – Сэм повернулся и пошел к своим сослуживцам.
Путь ему преградил Майк Салерно, репортер «Пасифик ньюс сервис». Он отвел Сэма в сторону.
– Забавная речь, полковник. У всех сегодня редкое настроение. Когда кто-то из нас уезжает, мы собираемся у него дома и тоже устраиваем что-нибудь похожее.
Холлис находил Салерно нахальным, но абсолютно откровенным.
– А знаете, – продолжал от, – мы ведь вышибли вашего коллегу в дипкорпусе, а еще одного ублюдка из ТАСС в отместку за Лизу. У красных, наверное, сегодня такая же вечеринка в Вашингтоне. Они пародируют дядюшку Сэма. Так за что же на самом деле, полковник, вас высылают из страны?
– Вы же знаете, мы совершили незаконную поездку.
Салерно взял с подноса официанта два бокала с шампанским и протянул один бокал Холлису.
– Вы со мной искренни, Сэм?
– Да.
– Вы ездили туда, чтобы позаботиться о теле Грега Фишера?
– Совершенно верно.
– И проехали несколько километров окольным путем к Бородину, где вас и засекли?
– Правильно.
– А ходят слухи, что Грега Фишера убили бандиты, и Советы не хотят, чтобы это выплыло наружу.
– Я видел опись личных вещей этого мальчика. Все, начиная от денег и кончая фломастерами. Тут нет никакой грязной игры.
– В самом деле? Хотите, расскажу о том, что мне стало известно?
– Валяйте.
– Я позвонил родителям Фишера в Нью-Ханаан и узнал, что было сделано вскрытие. Они рассказали мне кое-что. Поэтому я и думаю об этом пареньке, который ночью ехал по шоссе Минск – Москва в состоянии алкогольного опьянения. Я не купился на эту версию. Я знаю, сколько бумаг пришлось подписать Фишеру о том, что ему известны правила передвижения и пребывания в этой стране. А его родители сказали мне, что Грег был очень осторожным мальчиком... Так вот, на другой день я сам совершил незаконную поездку на машине. Для начала я покрутился в окрестностях Можайска. За несколько рублей водитель отвез меня на место гибели Фишера. Это западнее Можайска. Я видел место, где его машина свернула на дорогу, ведущую на восток, и врезалась в дерево. Я даже нашел осколки ветрового стекла, через которое Грег вылетел головой вперед. Однако водитель грузовика рассказал мне, какой переполох вызвал «понтиак» в городе. Но если Фишер погиб в том месте, которое мне показали, то он не мог ехать через Можайск. Уверен, Сэм, тут дело нечистое. И вот я подумал, что если вы подкинете мне кое-какие улики, неофициально, конечно, я бы...
– У меня нет никаких улик, – ответил Холлис. – Но если то, что вы рассказываете, – правда, то, возможно, Грег Фишер проезжал через Можайск, затем по какой-то причине вернулся, потом снова отправился в Москву, и перед тем, как еще раз заехать в Можайск, свернул с дороги.
– Да зачем ему понадобилось ночью кататься туда-сюда по шоссе? Послушайте, я должен на днях лететь во Франкфурт. Давайте полетим вместе, и я расскажу вам кое-что еще, что разузнал об этом деле.
– Может быть, Майк, а теперь извините меня, мне нужно кое с кем попрощаться, – сказал Холлис и направился к бару.
