– Не ты один, но не советовал бы.
– Ты вправду думаешь, что Белоусов подвернул себе ногу из-за листка?
– Так, только догадка.
– А знаешь, – Мирослав посмотрел назад, проверяя, все ли спят, – так ему и надо. Если честно, он мне уже надоел. Качает права, строит из себя пупа земли.
– Да, не самый приятный человек, – согласился я и, проглотив последний кусочек, добавил. – Хочу на воздух. Всё равно уже хуже не будет.
– Ты фаталист, – ответил он.
– В таком случае, сидеть здесь и не высовываться – это уже паранойя. Северин выходил – ему ничего. Я же листочки срывать не собираюсь…
– Делай, что знаешь, – сдался пилот. – Ком только проверь и маску не забудь.
Я поторопился к шлюзу. У меня не возникло никаких иллюзий относительно длительности моего пребывания за пределами корабля. Как только Северин проснётся, он тут же вернёт меня и выскажет всё, что думает.
Утренняя влага приятно освежала воздух. Я чувствовал это даже через маску. Мне захотелось сорвать её с лица, но червячок сомнений остановил меня в последний момент. Всё-таки я не дома и не стоит забывать об этом.
Я прошёл вдоль борта и остановился напротив носа корабля. Удивительно, но даже с такого расстояния разведчик слабо выделялся на фоне местности. Несомненно, Мирослав следил за каждым моим шагом, но мне почему-то захотелось помахать ему рукой, что я с удовольствием и сделал.
– Ну как погодка? – спросил он у меня, и я понял, что ему тоже надоело сидеть в корабле и тушиться в её тепле.
– Всё отлично. Тебе тоже стоит прогуляться.
– Ястреб тоже изъявил желание.
– У него и так датчики на обшивке, – усмехнулся я. – он всегда на свежем воздухе.
Внезапно ощущение чьего-то присутствия захватило меня – я резко повернулся.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Мирослав.
– Не знаю, показалось…
– Ты что-то слышал? Я никого не вижу…
– Я не ответил и сделал шаг назад. Здесь точно кто-то был!
– Ты боишься? – раздался детский голос.
Из дерева вышел мальчик. Да! Именно из дерева! Я готов был поклясться, что он появился именно оттуда! Мальчик смотрел на меня внимательными изучающими глазами. Ему было лет двенадцать на вид, не больше. Его одежда казалась лёгкой, ткань серебрилась в лучах утренней зари, а самого малыша окружал едва видный ореол света, словно передо мной стоял маленький ангелочек. Я поначалу даже подумал, что мне показалось, но, присмотревшись, понял, что всё именно так, и лишь потом осознал, что он говорил по-русски!
Мальчик по-прежнему внимательно меня рассматривал, а я молчал.
– Ты боишься, – теперь уже уверенно сказал он.
– Кого?
– Тех, кто с неба, и тех, кто вокруг тебя, – ответил мальчик.
Я снова не нашёл, что ответить. Как он узнал, откуда?!
– Откуда я знаю? – с искренним удивлением спросил мальчик. – Ты очень странный. Ты же об этом постоянно думаешь.
– Ты читаешь мои мысли?
– Глупый, хотя и кажется взрослым, – ответил он.
– Юра, ты что там, с воздухом разговариваешь? – услышал я встревоженный голос Мирослава, но проигнорировал вопрос.
– Как тебя зовут? – решил я начать с простого.
– Яоа, – ответил он.
«Что за странное имя», – подумал я. – «Ни одной согласной».
– Видишь ли, мы прилетели издалека…
– Да, я слышал историю. Я пришёл посмотреть на вас. Вы действительно странные. И те, кто с неба, тоже странные, – в задумчивости добавил он. – Мне пора.
– Стой.
– Да, я приду, – ответил он на незаданный вопрос, сделал шаг назад и исчез.
– Эй, Юра, что у тебя там происходит?! – донёс ком голос Мирослава.
– Вернусь, расскажу, – ответил я, всё ещё не веря в произошедшее. – Ты не поверишь, Мир!..
– Не знаю, что ты там увидел, но разговаривать с деревом и не отвечать, неправильно.
– Ладно, больше не буду…
– Замечено движение, – сообщил Ястреб.
– Где? – спросил я, ожидая увидеть ещё кого-нибудь.
– В небе, – мрачно ответил Мирослав. – Каргонцы выслали два бота. Думаю, собираются прочёсывать местность. Возвращайся.
– И не лень же им. Прилепились, как банный лист… – заворчал я, но направился к шлюзу. Нехватало ещё, чтобы из-за моей безалаберности нас засекли.
Я встретился с Севериным, когда прибежал в кабину, и чуть не столкнулся с Мануловым, спешащим к орудиям. Странно, но капитан, казалось, даже не заметил моего отсутствия или сделал вид, что не заметил. Все пристально следили за движением вражеских ботов. Они не знали точно, где мы сели, и прочёсывали местность. Каргонцы приземлились на почтительном расстоянии друг от друга и явно намеревались прочесать местность. В противном случае им было бы гораздо проще уничтожить нас с орбиты одним выстрелом.
– Оружие держать умеешь? – спросил у меня Северин.
– Да вроде бы… – ответил я, хотя сильно сомневался, что от меня будет толк, несмотря на все тренажёры. – Но только в виртуальности…
– Сойдёт. Пошли.
Северин быстрым шагом вышел из кабины и спустился на уровень ниже. Не знал, что здесь имеется небольшая оружейная. Капитан достал из ящика три автомата и вручил один из них мне, а рядом положил три обоймы. Пока я привыкал к оружию и заряжал его, он сказал:
– Сканеры «Глаза» предупредят нас о приближении. Когда каргонцы нападут, мы будем за деревьями. Бот взлетит и поддержит нас с воздуха. Остальное зависит от нас, – а затем спросил в коммуникатор. – Мирослав, ты слышал?
– Слышал, – ответил пилот.
– А нельзя ли внутри… – осторожно предложил я.
– Нельзя, – жёстко отсек Северин. – Нельзя, чтобы нас можно было уничтожить одним ударом. Находясь внутри, мы ничего не сможем сделать.
– А с тылу не зайдут?
– Мы их в любом случае увидим раньше. Кстати, возьми это, – он держал в руке нечто похожее на очки.
– Что это?
– Тепловизор. Лучшее средство против поля невидимости. Каргонцы любят его использовать.
Я принял «очки» и надел их – мир непривычно окрасился красно-синими цветами. Я не совсем понял, что такое поле невидимости, и каким образом инфракрасные очки могут смотреть сквозь него, но раз Северин говорил, что поможет, то сомневаться не стоит.
«Работает», – оценил я и, сняв тепловизор, распределил две обоймы по карманам.
Северин закрыл ящик и направился обратно в кабину, где и отдал Мирославу последнее оружие. Если они были готовы, то я о себе такого сказать не мог. Только что я видел ребёнка, который смотрел на меня такими чистым и глубоким взглядом, что я сам себе казался не больше, чем пустая ваза, и в любой момент каргонцы могли её разбить. Странно, но меня охватило чувство досады: я так и не узнаю, куда попал и
