стоял на панели и не подавал никаких признаков активности. Я даже стал сомневаться, удастся ли нам завершить начатое.
– Мы что-то сделали не так? – спросил Северин у Молнии.
– Не знаю. Вроде всё верно.
– Может быть, формат данных ему не по вкусу?
Я прикоснулся к чёрному корпусу и тут же отдернул руку – жар обжёг мне пальцы. В следующую секунду из него стал выходить чёрный дым – корпус устройства «испарялся», словно его сдувал неосязаемый ветер. Чёрная змейка разливалась по воздуху, как по невидимому руслу. Достигнув нескольких метров, она накатилась на невидимый барьер и стала обтекать его. Все мы непроизвольно сделали шаг назад.
Постепенно преграда искажалась и принимала очертания человека, сначала окантовкой силуэта, но затем цельной тёмной фигурой. Чёрный цвет стал отступать, поблескивая серебристыми бликами. Эти полосы пробегали по фигуре, заполняя собой всё большую площадь, а затем начали исчезать, уступая место телесным цветам.
Перед нами стоял мужчина лет тридцати атлетического сложения. Его лицо мне казалось смутно знакомым – загорелая кожа, голубые глаза, властный и гордый взгляд. Он был одним из тех, кого большинство женщин называют «красавчиком». И где искин откопал такого персонажа?
– Рубин Бэй? – удивился Северин.
– А кто это? – спросил Корон.
– Бэй? Известный актёр, – ответил Мирослав. – Разве не в курсе?
Я пригляделся. Действительно, похож. Наверное, Ястреб взял его из голофильма. Неплохой выбор с одной стороны, вот только его следовало побыстрее приодеть. Это произошло автоматически – аватар мгновенно облачился в форму пилота. Значит, первым отреагировал Мирослав. В какой-то мере искин являлся его коллегой.
Ястреб смотрел на нас удивлённо, словно видел впервые.
– Ну как ты? – спросил я, не зная, с чего начать.
– Можешь что-нибудь сказать? – поинтересовался Белоусов.
– Странно, – ответил аватар медленно, с трудом. Это же слово отозвалось в моём коммуникаторе. – Словно прибавился ещё один интерфейс…
– Ты чувствуешь? – спросила Молния.
– Не знаю… Это странный интерфейс. Не как сенсоры или манипуляторы… раньше была просто информация, а сейчас… Это что-то больше… Это называется чувством?
– Да, Ястреб. Теперь ты связан с глубинными структурами мира. Это нечто большее, чем информация, это обратная связь с ними, – она подошла к Ястребу и сказала. – Добро пожаловать в живой мир.
– Да, вот теперь у тебя есть настоящей день рождения, – вспомнил я наш давний разговор.
– Это точно, – сказал Ястреб. – Но мне трудно удерживать равновесие…
– Садись, – я повернул к нему своё кресло. Он сделал два неловких шага и рухнул в него. Таким же неуклюжим я выглядел в том мире, который мне показал Демиург.
– Да, ему будет непросто, – проскрипел Корон. – Освоиться в новом мире за сутки…
– Всё, что ему нужно, уже заложено в его память, – сказала Молния. – Он умеет ходить, говорить – всё, чему люди обучаются годами. Нужно только привыкнуть.
– Привыкнуть нужно не только ему, – сказал каргонец.
– То есть?
– Доктор Риу не любит электронные машины. Утешает только одно: вряд ли мой экипаж будет с ним часто пересекаться.
– Надо обустроить каюту, – напомнил Мирослав.
Ястреб осваивался быстро. Первые попытки пообедать дались ему с большим трудом и стоили перепачканной одежды, но он всё-таки умудрился не прикусить себе щёку, поэтому, я считал, дело шло просто отлично. Даже лучше, чем я мог ожидать. Ястреб сказал мне, что проделывал такое десятки раз на виртуальных моделях, но там не ощущалось вкуса еды, её запаха. Теперь он понимал, как был неправ, рассуждая о чувствах, как об алгоритме, пытаясь его просчитать, и уверяя меня, что когда он следит за кораблём, то это и есть счастье. Теперь ему открывалась новая реальность с буйством красок, и Ястреб тонул в них, поэтому и я, и Молния всегда были рядом с ним, пока остальные создавали для него комнату.
Первоначальная связь с коммуникатором постепенно отпадала: речь его больше не дублировалась и не была столь медлительной. Это значит, аватар становился независимым от своего источника, хоть и оставался связанным с ним информационно, как объяснила мне Молния. Теперь существовало два Ястреба: живой человек и компьютер, непривычно тихий, словно модуль индивидуальности перестал работать.
– Модуль стёрт и перенесен на новый носитель, – сказал аватар.
– Зачем? – удивился я.
– Это было обязательным условием при копировании личности. Я получил инструкцию, как только вы вставили кристалл.
«Ну да, логично. Зачем нам две одинаковые личности?..»
Мы учили Ястреба держать равновесие. Аватар садился, вставал, нагибался влево-вправо, брал предметы. Моторика у него оказалась великолепной.
– Мне кажется, ему нужно новое имя, – сказал я.
– Меня это устраивает, – ответил искин.
– Как-то неудобно обращаться к человеку и называть его птицей. Это традиции названий кораблей на Флоте, но они здесь не подходят.
– Можно, – согласилась Молния, – хотя вы до сих пор зовёте меня атмосферным явлением.
– Привыкли как-то, – ответил я и вспомнил слова Демиурга. – Это не дело, конечно. Давай подберём тебе имя.
– Искусственный разум, – сказал аватар.
– ?
– Искусственный разум, сокращённо «искра».
– Снова явление, – недовольно отметила Молния.
– Зачем так оригинальничать?.. – и тут меня осенило. – ИскРА – Ира.
– Ира… Ира… – повторяла она новое имя на все лады. – Ира…
– Ирчик, – вставил я. – Ир-рчик.
Девушка хихикнула.
– Я не против… Звучит как-то более по-человечески, и подтекст есть…
– Ирина Демиургивна, – уточнил я.
– Нет, не звучит. Давайте тогда без фамилии и отчества?
А что насчет моего имени? – спросил аватар.
– Ян. Как тебе? И есть что-то общее со старым именем…
– Да, – задумался он. – Мне нравится. И, кажется, подходит к моему виду?
Насчёт последнего я сомневался, но промолчал.
– Кстати, а почему ты выбрал именно этот образ? – спросил я. – Чем руководствовался?
– Только из утилитарных соображений. Это был самый надёжный вариант. К тому же, большинство опрошенных женщин назвали его самым красивым актёром прошлого года. Да, Ира?
– Я в опросах, конечно, не участвовала, – пожала она плечами, – но прообраз действительно симпатичный.
Я почему-то почувствовал нестерпимый укол ревности.
– Тебе не нравится этот актёр? – спросил меня Ян.
– Не следил за ним…
Я вообще никогда не интересовался вопросами шоу-бизнеса и массовым кино, но искин «просмотрел» все голофильмы в своей памяти и нашёл самый сильный «аргумент». Неужели он хотел произвести впечатление на Иру?! И я знал его достаточно хорошо, чтобы не исключить такую возможность, тем более что Ястреб, будучи машиной, неоднократно жаловался, что она не воспринимает его всерьёз. Что такое? Я ревную к искину?! В конце концов, по какому праву я так реагирую? Сам же предложил ему создать
