В-П шутливо рассказал о своем пари остальным, и все вежливо рассмеялись.
– А вы вместе с ним путешествовали, – повернулся он к Сьюзан.
– Верно, сэр.
– Друзья Пата и Энн – мои друзья.
Блейк обвел глазами кабинет.
– Очень рад со всеми познакомиться.
Не спеши, Эд.
Полковник Гудман обратился к В-П:
– Дело не совсем общественное, сэр... можно просить вас уделить нам несколько минут вашего времени? Возникли кое-какие важные обстоятельства, которые следует довести до вашего сведения.
Я изучал лицо вице-президента. Мне с самого начала не давал покоя вопрос: знает ли он сам про свои дела? В каком-то смысле это не имело значения, если только он не принимал участия в сокрытии преступления. Но я склонялся к мысли, что пока ему ничего не говорили и он не знал, что прошлое вернулось. Сначала ведется расследование, а потом боссу сообщают, что есть хорошие и плохие новости. Плохие новости: мы знаем, что вы совершили. Хорошие новости: мы в состоянии вам помочь.
Гудман пригласил В-П в кресло, в котором недавно нежился Карл. Блейк сел и положил ногу на ногу. Все тоже сели, кроме меня. А я оперся задницей о край стола.
– Сэр, – начал военный атташе, – это связано с тем, почему во Вьетнам приехал Пол Бреннер. И почему здесь полковник Хеллман.
Блейк посмотрел на нас обоих, но ничего не сказал.
– Могу вас заверить, сэр, – продолжал Гудман, – все, что здесь будет сказано, останется достоянием ограниченной группы людей, большинство из которых присутствуют в этом кабинете... и будет считаться конфиденциальной информацией.
– О'кей, – откликнулся вице-президент, – вы меня успокоили и заинтриговали. Переходите к делу.
– Хорошо, сэр. Говорить, наверное, будет мистер Бреннер. Это была его идея пригласить вас сюда.
– Вперед, Пол, – подбодрил меня вице-президент.
– Слушаюсь, сэр. Мой долг сообщить вам, что полковник Хеллман и я работаем в Управлении уголовных расследований сухопутных войск.
Моя реплика не вызвала у Блейка никакой реакции. Может быть, до него еще не дошло?
Когда речь идет об убийстве, следователя всегда интересуют два основополагающих вводных вопроса, и я задал первый:
– Вы знаете человека по имени Уильям Хайнс?
Это застало его врасплох, выражение лица совершенно изменилось, и я готов был поклясться, что с лица сбежала вся краска. Перемену заметили все и пришли к одному и тому же выводу.
– М-м-м... нет... как вы сказали?
– Уильям Хайнс. Лейтенант Уильям Хайнс.
– Ах да... мы служили с ним во Вьетнаме.
– Именно так, сэр. – И я задал второй вопрос: – Когда вы в последний раз видели его живым?
– Живым? Да-да, конечно... Он погиб в бою.
– Когда вы в последний раз видели его живым?
– Так... дайте подумать... новогоднее наступление началось в конце января... значит, через несколько дней. Он пропал без вести. Наш штаб захватили. Я думаю... четвертого или пятого февраля шестьдесят восьмого года.
Он отреагировал так, как обычно реагируют все, и спросил:
– А почему вас это интересует?
Как правило, на это я говорю: 'Вопросы задаю я, вы на них отвечаете'. Но я не настолько крутой и поэтому сообщил:
– Сэр, Управлению уголовных расследований стало известно, что лейтенант Уильям Хайнс убит в помещении казначейства в Цитадели Куангчи седьмого – или примерно седьмого – февраля шестьдесят восьмого года. У нас есть веские основания полагать, что его убил капитан американской армии. Мы располагаем вещественными доказательствами и показаниями свидетеля и в настоящее время устанавливаем личность преступника.
Он начал приходить в себя, но выглядел потрясенным.
– Господи... вы уверены?
– Да, сэр, мы уверены, что его убил капитан американских сухопутных сил.
– Боже... – Блейк ни на кого не смотрел и от меня отводил глаза. – Это было ужасное время. Я служил в группе американских военных советников. Нас заперли в Цитадели, и мы сражались, чтобы спасти свои жизни. Примерно двадцать американских офицеров и унтер-офицеров [111].
– Восемь офицеров и девять унтер-офицеров в соответствии со служебным списком группы, – уточнил я.
