— Спасибо, Билл. Есть что-нибудь еще?
— Нет, пожалуй, все.
Полковник, разумеется, сказал далеко не все.
— Кто те мужчины, которых не одобрял генерал, — помимо полковника Мура?
— Точно не могу сказать.
— Уэс Ярдли — не один из них?
— Может быть.
— Почему она ставила отца в неловкое положение?
— Этого я не знаю.
— Почему она ненавидела его?
— Если узнаете, поделитесь со мной. Но причина была очень серьезная.
— Какие отношения у нее были с матерью?
— Напряженные. Миссис Кемпбелл разрывалась между двумя ролями: супруга генерала и мать независимой женщины.
— Другими словами, миссис Кемпбелл была подстилкой, о которую вытирают ноги. И Энн Кемпбелл пыталась втолковать ей это.
— Можно сказать и так. Но все гораздо сложнее...
— А именно?
— Поговорите с миссис Кемпбелл.
— Так я и сделаю... Скажите еще раз, что вы ни разу не были в доме у Энн Кемпбелл, и я объясню в своем отчете, почему отпечатки ваших пальцев обнаружены на ее бутылке виски.
— Я же говорил вам, Бреннер, я притрагивался к каким-то вещам при разгрузке.
— Бутылка была в ящике, запечатанном вашими же людьми. Ее открыли час назад.
— Не дурите мне голову, Пол. Я сам полицейский. Если у вас имеются против меня улики, пойдемте к Сиверу, пусть он их мне покажет.
— Послушайте, Билл, давайте внесем ясность, чтобы поскорее перейти к более важным вещам вроде полковника Мура. Я хочу задать вам один вопрос. Напоминаю, что вы должны дать правдивый ответ. Если на вас это не подействует, добавлю, что я и сам докопаюсь до истины. Договорились? Вот он, этот серьезный вопрос: вы с ней трахались?
— Да, — твердо произнес Кент.
Несколько долгих секунд протянулось в молчании. Я заметил, что Кент был даже рад признаться в связи с потерпевшей. Я не стал напоминать ему наш прежний разговор, когда он заявил, что сказал бы об этом в первую же минуту. Лучше нам всем сделать вид, что вот она и настала, эта первая минута.
Первой заговорила Синтия:
— Это один из тех способов, которыми Энн Кемпбелл ставила отца в неловкое положение?
— Угу... Я только так и смотрел на наши отношения. Генерал знал обо мне, она сама постаралась. Но жена, кажется, не догадывалась. Поэтому я и скрыл.
Господи, думал я, чего только не наговорят люди ночью, под нажимом, пытаясь упорядочить свою жизнь, нарушенную другим человеком, который только что покончил счеты с жизнью, пытаясь сохранить семью и службу. Да, полковник нуждался в нашей помощи. Я сказал:
— Мы постараемся не включать это в наш отчет.
— Спасибо. Но теперь, когда Энн нет, у генерала развязаны руки и он начнет сводить счеты. Мне предоставят возможность в интересах дела подать в отставку. Может быть, мне удастся сохранить свой брак.
— Мы сделаем что сможем, — заверила его Синтия.
— Буду признателен.
— С кем еще будет сводить счеты генерал? — спросил я.
Кент мрачно усмехнулся:
— Господи Иисусе, да она со всем штабом перетрахалась.
— Что-о?!
— Со всеми мужиками из ближайшего окружения генерала. Во всяком случае, с большинством из них. Начиная с того молокососа лейтенанта Элби и вверх по цепочке, включая военного прокурора и людей на ключевых постах вроде меня.
— О Боже... — едва вымолвила Синтия. — Вы это серьезно?
— Боюсь, что да.
— Зачем ей это было нужно?
— Я же сказал, досадить отцу. Она его терпеть не могла.
