— Capisco.
— Да. А с этой бабой в судейской мантии ты здорово обошелся. Феррагамо же сам себя обманул. Слишком много болтает. Каждый раз, когда он открывает рот, это начинает кого-нибудь раздражать. Сейчас он взбешен, но он придет в еще большую ярость, когда пресса начнет приставать к нему с вопросами о задержании вашего автомобиля и о фабрикации уголовного дела. Кстати, тебе не стоило распространяться на эту тему.
— Фрэнк, если тебе не нравится, как я…
— Да нет, ты все делаешь нормально. Просто я хочу дать тебе несколько маленьких советов. О'кей? Но самое главное, что я теперь на свободе. Верно?
— Верно.
Мы продолжали кружить по Манхэттену. Беллароза приказал Ленни притормозить у газетного киоска. Винни вышел и купил «Пост» для Фрэнка, «Уолл-стрит джорнэл» для меня и несколько журналов на медицинские и проктологические темы для себя. Он поделился этими журналами с Винни. Остановившись у светофора, они принялись разглядывать картинки. Люблю, когда люди занимаются самообразованием.
У меня на руках имелось несколько документов, выданных мне при оформлении залога: расписка на пять миллионов долларов, предупреждение об изъятии залога в случае нарушения требований суда и кое- какие другие материалы. Я внимательно просмотрел их. Мне также были вручены ордер на арест и полный текст обвинительного заключения — документ на восьмидесяти страницах. Надо будет все это почитать на досуге, а пока я просто наскоро пролистал его, обнаружив, что все улики против Белларозы сводились к показаниям пяти очевидцев. Никаких прямых улик не было, свидетели имели испанские фамилии.
Я никогда не расспрашивал Белларозу о подробностях этого убийства и очень смутно помнил, что писалось по этому поводу в газетах. Из текста обвинительного заключения следовало, что Хуан Карранца, будучи за рулем своего «корвета», выехал со стоянки на Гарден-Стейт примерно в полдень четырнадцатого января через выход у «Ред Бэнк». С ним в машине находилась его подружка Рамона Веларде. Перед выездом со стоянки им перегородил дорогу другой автомобиль, и «корвет» вынужден был остановиться. В этот момент из машины, следовавшей за автомобилем Карранцы, вышли двое мужчин, приблизились к «корвету», и один из них произвел одиночный выстрел в голову Карранцы. Затем убийца открыл дверцу машины и сделал еще четыре выстрела. Подружка убитого осталась жива и невредима. Убийца бросил пистолет ей на колени и сел вместе со своим товарищем в переднюю машину. После этого они скрылись, оставив свою машину стоять на месте.
Свидетелями убийства были — Рамона Веларде и четыре человека, которые ехали в машине, следовавшей за автомобилем убийц. Каждый из этих четырех чистосердечно признался, что являлся телохранителем Хуана Карранцы. Я отметил, что ни один из них не стрелял в убийц их шефа. Они заявили, что посадили Рамону Веларде в свою машину и скрылись с места происшествия, даже не предприняв попытки догнать убийц, так как поняли, что их патрон убит итальянской мафией, и не захотели тоже стать ее жертвами. Полиция Нью-Джерси определила, что это убийство связано с наркобизнесом и вымогательствами, и передала дело ФБР. По анонимному звонку агенты ФБР вышли на Рамону Веларде, а она указала на четырех телохранителей — их удалось разыскать в течение нескольких недель. Все пятеро согласились выступить в качестве свидетелей на предстоящем процессе.
То, каким образом удалось идентифицировать убийцу, осталось для меня загадкой. Да, Рамона Веларде находилась от убийцы всего в нескольких футах, но я не мог представить, как она могла увидеть лицо человека, стоящего возле приземистого «корвета». Единственное, что попадало в поле ее зрения, — это рука и пистолет. Телохранители же могли видеть убийцу и его помощника только со спины. Они, однако, утверждали, что эти двое несколько раз оглядывались в их сторону. Все четверо заявили, что узнали в убийце Фрэнка Белларозу. Рамона Веларде также выбрала фотографию Белларозы из серии представленных ей снимков.
Когда я читал описание этого гангстерского убийства, оно действительно казалось исполненным по классическим канонам разборок итальянской мафии: блокирование автомобиля жертвы, оставленные в живых подружка убитого и его телохранители (это делается, чтобы убийство не превратилось в бойню; в последнем случае неминуемы негативные оценки в прессе). Как и положено, брошенная на месте преступления машина оказалась ранее угнанной, пистолет был «чистым» и в картотеке полиции не значился. Непрофессионалы пользуются одним и тем же оружием многократно, и баллистикам потом ничего не стоит доказать, что на нем «висит» множество убийств. Итальянцы же всегда покупают себе новое оружие и используют его только один раз, всегда оставляя на месте преступления.
Читая обвинительное заключение, я размышлял и о показаниях свидетелей. Вполне возможно, что все произошло именно так, как они описали, но за единственным исключением: они не видели лица убийцы. Я не детектив, однако не требуется большого ума, чтобы сообразить, что человек, подобный Белларозе, даже если бы он лично захотел расправиться со своим конкурентом, не стал бы делать это среди бела дня, зная, что половина населения Нью-Йорка знает его в лицо.
Но, очевидно, кто-то в штаб-квартире ФБР или в ведомстве федерального прокурора увидел в случившемся прекрасную возможность спровоцировать разборки в преступном мире. Почему бы в этом деле не приписать совершение убийства главарю самой крупной мафиозной группировки? Если Беллароза был прав, утверждая, что преступление совершили сотрудники Бюро по борьбе с наркобизнесом, тогда понятно, почему они выбрали именно тот почерк убийства, который характерен для разборок в преступном мире. Они могли сымитировать пальбу из «узи», чтобы подумали на колумбийцев; нападение с ножом или мачете (походило бы на месть выходцев с Ямайки); взрыв бомбы, характерный для корейской мафии. Но они выбрали самый безопасный, самый простой в выполнении способ: они убили Карранцу по-итальянски.
Я вдруг понял, что у меня в голове уже складываются доводы защиты на предстоящем процессе, но, кроме того, я подсознательно пытался убедить сам себя, что защищаю невиновного человека. Стараясь быть объективным и непредвзятым судьей, я еще раз взглянул на это дело и убедился, что имеются веские основания для того, чтобы сомневаться в причастности Белларозы к этому убийству.
Просматривая бумаги, я время от времени поглядывал на Фрэнка. Он это заметил.
— Здесь указано, как зовут людей, свидетельствовавших против меня? — поинтересовался он.
— Да, это одна женщина и четверо мужчин.
— А, да, подружка Карранцы. Я помню, об этом писали в газетах. И что же, она утверждает, что видела меня?
— Да.
Он кивнул, но ничего не сказал.
— Все они находятся под защитой федеральной программы помощи свидетелям, — предупредил я его.
— Ну и хорошо, их никто трогать не собирается. — Он улыбнулся.
— Кстати, присяжные вряд ли будут воспринимать этих людей как нормальных свидетелей. Они же все иммигранты.
Он пожал плечами и снова погрузился в чтение газеты.
Ленни остановил машину у дверей одного из кафе на Бродвее. Винни принял у нас заказы на кофе и пошел их выполнять.
Потом мы поехали через Голландский туннель по направлению к Нью-Джерси, затем вернулись на Манхэттен через туннель Линкольна.
Раздался звонок радиотелефона. Беллароза попросил меня взять трубку.
— Алло?
— Мистер Беллароза в машине? — Голос в трубке показался мне знакомым.
— Нет, он поехал заказать мессу в церкви. — Я неплохо научился реагировать в таких ситуациях. — А кто это говорит?
Беллароза ухмыльнулся.
— Это Джон Саттер? — ответил мой собеседник вопросом на вопрос.
— Это слуга мистера Саттера.
— Мне не нравится ваш юмор, мистер Саттер.
— Он многим не нравится, мистер Феррагамо. Так чем могу служить? — Я посмотрел на Белларозу.
