Понимаешь?
Я сделал шаг к двери, но он остался стоять на месте, загораживая проход.
— Что у тебя на уме, советник? — спросил он. — Тебя что-то беспокоит?
— Если ты сегодня вечером позвонишь моей жене, а бьюсь об заклад, что так и будет, тогда ты поймешь, что меня беспокоит.
— Ладно. — Беллароза немного помолчал. — Я с ней поговорю. По-моему, ты что-то не так понял. Такое вообразить! Знаешь, что я тебе скажу? Подобные мысли до добра не доводят. Из-за таких мыслей всякое бывает, доходит и до убийства. Так что лучше выбрось это из головы. — Он взял меня за плечи и встряхнул. — О'кей?
Я понял, что счет два-ноль не в мою пользу, если говорить об этом любовном треугольнике.
— Ладно, Фрэнк, — сказал я. — Не будем больше об этом. Дай мне пройти.
Он открыл дверь в мою комнату — я вошел с бутылкой виски и со льдом, захлопнув дверь за собой ногой.
— Ты уверен, что я вам не помешала? — переспросила Дженни Альварес.
— Уверен. Устраивайся поудобнее, где тебе нравится.
Мы сели в кресла напротив друг друга. Между нами стоял столик с напитками.
Когда я раскладывал лед по бокалам, то заметил, что рука у меня подрагивает. Обвинять свою жену в измене — это очень неприятно, но обвинять в покушении на честь своей жены мужчину, который известен как безжалостный убийца, — это уже опасно. Однако на душе у меня было удивительно спокойно, словно я избавился от тяжелой ноши и переложил ее на плечи тех людей, которые и были повинны в моих несчастьях в первую очередь. Если хладнокровно проанализировать эту ситуацию, то вообще можно было сделать вывод, что для меня никаких проблем не возникнет. Они появятся только в том случае, если я создам их сам. Я также знал, что в такого рода ситуациях очень трудно уберечься от таких вещей, как чувство ревности, сердечные муки и прочие проявления супружеских неурядиц. Но пока я был выше этого, я мог просто сидеть и спокойно напиваться в приятной компании.
— Хороший у тебя номер. Выходит, что преступать закон — выгодное дело, — заметила Дженни Альварес.
— Спасибо за то, что ты не стала приставать к Белларозе с предложениями об интервью, — ответил я на это.
— Я же пришла сюда просто для того, чтобы выпить с тобой за компанию.
— Верно. — Я хоть и циник по натуре, но ей сейчас верил. Для разнообразия иногда приятно верить в то, что говорят люди. Я смешал виски с содовой, мы чокнулись и выпили. Но, если честно, я порядком нервничал.
— Тебе сегодня не надо выходить в эфир? — спросил я.
— На этот вечер у меня назначено свидание только с тобой. Если в эфир не выходишь ты, значит, и мне нечего там делать. Правда, в какой-то момент делами все-таки придется заняться. Но сейчас уже поздно, они не станут разыскивать меня до моего эфира. Поэтому на сегодня я свободна. Очень приятное ощущение.
Итак, она, видите ли, поменяла все свое расписание только для того, чтобы выпить в моей компании. А мне что делать в такой ситуации? Вышвырнуть ее за дверь после первого бокала? Попросить прислугу отеля, чтобы нам принесли «монополию»?
— Польщен оказанным мне вниманием, — сказал я, прочистив горло.
Она улыбнулась. О, какие у нее губы. Надо вам сказать, что я не любитель красоток испанского типа, но эта женщина произвела на меня сильное впечатление. У нее был естественный загар, карие глаза с загадочным блеском и густые темные волосы, которые свободно падали ей на плечи. Когда она смеялась, у нее появлялись ямочки на щеках — мне очень хотелось их потрогать.
— Насколько я понимаю, ты разведен? — спросила она.
— Не слышал про такое.
— А я слышала.
— От кого?
— От тех людей, которые живут с тобой в одном номере.
— Да? Странно, но даже я об этом не знаю.
— Большинство мужчин в подобной ситуации сказали бы «да», — улыбнулась она.
— Я не принадлежу к большинству мужчин. Я люблю говорить правду. А ты замужем?
— Была. Я рожала ребенка на телеэкране. Помнишь такую передачу? Она шла два года назад.
Я в самом деле припомнил какую-то пошлую и топорно сделанную передачу, которая в подробностях рассказывала о беременности и родах тележурналистки. Вообще-то я редко смотрю телевизор и до этого момента не мог узнать в Дженни героиню того репортажа.
— Вспомнил. В зале, где проходили роды, было дикое количество телекамер. Все это выглядело очень вульгарно.
— На телевидении совсем другие критерии, — пожала она плечами.
— Помню, там также присутствовал гордый муж.
— Мы с ним развелись.
— Поэтому новых родов и младенцев на экране пока не предвидится.
— Пока, — улыбнулась она.
Мы еще немного поговорили, я следил за тем, чтобы не перебрать. Когда я превышаю свою дозу, у меня возникают проблемы в постели. И это как раз в те моменты, когда хочется больше всего. С алкоголем шутки плохи.
— Послушай, — обратился я к ней. — Я просил тебя подняться ко мне, чтобы у этих двух головорезов не возникло никаких сомнений на мой счет. Понимаешь?
— Думаю, что понимаю. Так ты хочешь, чтобы я тут изобразила страстные стоны, а потом тихо удалилась?
— Ну… нет. Мне просто нравится быть с тобой. Но… Я просто хотел тебе объяснить, почему я пригласил тебя сюда.
— Теперь я в курсе. А хочешь знать, почему я согласилась прийти сюда?
— Потому что я вызываю у тебя интерес.
— Точно. Ты мне очень интересен. В тебе есть загадка. Честно сказать, я заинтригована.
— Приятно слышать. Однако должен тебе сказать, что вообще-то меня считают очень скучным человеком.
— Это невозможно, — улыбнулась она. — Наверное, это было когда-то давно?
— Нет, недавно — в апреле, в марте. Я наводил скуку на окружающих. Именно поэтому от меня ушла жена.
— Но ты же сам говоришь, что ничего не знаешь об этом.
— Ну да, меня же не было дома несколько дней. Возможно, мне следует позвонить домой и послушать, что моя жена наговорила на автоответчик.
Но звонить домой я не стал. Мы поговорили о том о сем, но о Фрэнке Белларозе не упомянули ни разу. Во время этого разговора мне пришла в голову мысль, что существует множество способов избавиться от Фрэнка Белларозы, не прибегая к помощи ножа. Можно, например, передать кое-какую информацию в прессу и на телевидение через мою собеседницу. При этом я не раскрывал бы своего имени, а она гарантировала бы надежность своего анонимного источника. Через нее я мог бы передать такие сведения, которые в два счета отправили бы дона в тюрьму или в могилу. Таким образом, никто уже не стал бы обвинять меня в лжесвидетельстве, а я избавился бы от этого мрачного персонажа, испортившего мою жизнь. Я упоминаю об этой мысли потому, что она давно сидела во мне. Видимо, я слишком долго общался с этим опасным человеком. Но я был настроен на то, чтобы обойтись в отношениях с ним безо всякой личной мести. Какое бы зло он мне ни причинил, оно все равно останется на его совести, и, возможно, наступит день, когда ему придется держать ответ за содеянное. «Мне отмщение и Азъ воздам», — сказал Господь. Поэтому я выкинул из головы мысли о мести и снова вернулся к теме нашего разговора.
— Учти, в любом случае я ничем тебе не обязан. Даже если ты пробудешь здесь всю ночь, ты все равно не получишь от меня никаких сведений.
