— Эти летучие обезьяны [8] пропустили вас, да?
Стив с профессионально невозмутимым видом скрестил руки на груди.
Сестра Джен слегка ударила его запястьями.
— Кыш. Кыш. Если на меня внезапно нападут, я буду кричать, как и положено Элли. [9]
— Никаких посетителей в отсутствии охранника, — решительно заявил Стив.
— Это только если они богаче парня в дешёвом костюме, — лукаво ответила Джен, нежно улыбнулась Стиву и закрыла дверь в лазарет. Едва не прищемив ему кончик носа.
Затем повернулась ко мне и спросила:
— Вас доктор Паундер послала?
— Она в отъезде, — объяснил я. — Просила проведать её сына и убедиться, что с ним всё в порядке. К вашему сведению, этот костюм не дешёвый.
Сестра Джен усмехнулась и сказала:
— Парень, я и не думаю, что ваш рост позволяет вам одеваться в ширпотреб.
Она повела меня через приёмную больничных покоев, в которой был пункт первой медицинской помощи и смотровой стол. Не создавалось впечатления, что ими часто пользовались. Там было несколько прилегающих комнат. Одна из них ванная, в другой находилась отлично оснащённая палата интенсивной терапии, включая функциональную медицинскую кровать.
На ней спал Ирвин. Я без труда узнал его, хотя прошло уже несколько лет с момента последней нашей встречи. Несмотря на свои четырнадцать лет, рост его превышал шести футов, и он занимал всю длину кровати, имея при этом вид тощего недокормыша.
Джен подошла к нему и мягко потрясла его за плечо. Парнишка пробормотал что-то, сонно хлопая глазами, затем взглянул на меня.
— Гарри, — произнёс он, узнавая. — Что вы здесь делаете?
— Привет, парень, — бодро произнёс я. — Слышал, ты захворал. Твоя мама попросила проведать тебя.
Он слабо улыбнулся.
— Да. Вот что получается, если оставить меня в Чикаго, вместо того чтобы взять с собой в Британскую Колумбию.
— И можно представить, сколько банок тушёнки тебе не удалось слопать.
Ирвин фыркнул, закрыл глаза и сказал:
— Передай ей, что со мной всё в порядке, просто нужно отоспаться.
Затем он, очевидно, этим и занялся.
Сестра Джен осторожно вышла из палаты, выведя меня за собой.
— Вот так всё время, — развела она руками. — Спит около двадцати часов в сутки.
— Это нормально при мононуклеозе? — спросил я.
— Не совсем, — ответила сестра Джен, покачав головой. — Хотя нельзя сказать, что из ряда вон. Диагноз пока предварительный, основанный на симптомах. То есть для полной уверенности его нужно подтвердить лабораторными анализами.
— Фабио не разрешит? — уточнил я.
Она махнула рукой.
— Он не любит лишних расходов — постоянно ведёт разговоры о режиме экономии, о прибыли академии за последний квартал и тому подобное. К тому же лечащий врач уверен, что это мононуклеоз.
— Вы не сообщали обо всём этом его матери? — поинтересовался я.
— Я никогда не общалась с ней. Всё общение с родителями идёт только через доктора Фабио, тем самым обеспечивая так называемый индивидуальный подход. И, кроме того, я всего лишь медсестра — врач официально сказал: мононуклеоз, значит это мононуклеоз.
Я хмыкнул.
— То есть парень в опасности?
Она покачала головой.
— Если бы я думала так, к чёрту Фабио и летучих обезьян. Я бы сама отвезла парнишку в госпиталь. Однако то, что он в безопасности сейчас, не означает, что в скором времени с ним ничего не случится. Вероятно, это моно. Но…
— Но, — продолжил я за неё, — рисковать здоровьем ребёнка нельзя.
Она сложила руки.
— Точно, особенно если его мать находится так далеко. Тут вопрос именно в уверенности.
Я кивнул:
— А сами анализы представляют опасность для здоровья?
— Это простой анализ крови.
Я обдумал ситуацию. Кровь Ирвина вряд полностью аналогична крови человека, хотя кто знает, насколько должны быть чувствительны анализы, чтобы это определить. Потомство пар обычного человека и лесного народа до сих пор не производили фурор в научных кругах, хотя они существуют столько же, сколько существует человечество, таким образом можно предположить, что возможные различия не так просто обнаружить. Значит, риск оправдан, особенно если Река в Плечах немного ошибается насчет наличия у Ирвина иммунитета к болезням людей.
И самое главное, для работы мне необходимо быть в одиночестве.
— Договорились, делайте анализы под мою ответственность и за мой счёт. При условии, конечно, что парень не против.
Сестра Джен нахмурилась, когда я начал говорить, затем кивнула на втором предложении.
— Хорошо.
Она достаточно долго будила Ирвина, чтобы объяснить ему про анализы — просто убедиться, что с ним всё в порядке — и взяла у него две маленьких пробирки крови из руки. Потом унесла кровь в соседнюю лабораторию, оставив меня сидеть с Ирвином.
— Как дела, малыш? — спросил я. — Хулиганы не трогают?
Ирвин тихонько фыркнул.
— Нет, не очень. Хотя здесь они не используют для этого кулаки. И ещё их здесь намного больше.
— Это то, что они называют цивилизацией, — сказал я. — Но всё-таки лучше так, чем наоборот.
— Почти то же самое. Если показать им, что не боишься, они оставят тебя в покое.
— Так и есть, — согласился я. — Трус есть трус, и неважно, использует он удары или слова.
Ирвин улыбнулся и снова закрыл глаза.
Я дал парню несколько минут, чтобы заснуть крепким сном, прежде чем приступил к работе.
Река в Плечах попросил меня о помощи не потому, что я был единственным порядочным человеком в Чикаго. В прошлый раз, когда у Ирвина были проблемы, они уходили корнями в сверхъестественную сторону реальности. Очевидно, гигант считает, что эта проблема была аналогичной, а он был умнее, чем подавляющее большинство человеческих существ, включая меня. Я был бы дураком, если бы недооценивал его проблемы. Я не думал, что это было нечто более серьёзное, чем неизбежные детские болезни, но всё же тщательно подготовился. Вот что значит быть профессионалом.
Всё, что мне нужно, было в карманах моего костюма. Я достал маленький пакетик растёртого в порошок кристалла кварца, затем кусок бумаги с надписью рунами, сделанной чернилами с добавлением того же порошка, и сложил его веером. Потом встал над Ирвином, взяв небольшую паузу, необходимую не только чтобы сосредоточится на самом заклинании, но и для достижения нужного физического равновесия
Я сделал глубокий вдох, рассеял пакет кварцевой пыли в воздухе с одновременным взмахом исписанного рунами веера, очертив крутую дугу, и выпустил наружу свою волю, прошептав:
—
Свет заиграл в широком облаке тонкой пыли, это мерцающее сияние охватило всё облако и переливалось всеми цветами радуги пульсирующими волнами. Это была красивая магия. Взрывы, молнии и
