если я не буду использовать никакую магию. Я должен был незамедлительно вытащить девочку.
Я сделал ставку, основывающуюся на том, что я узнал об отце Дугласе. Он выглядел так, как будто стремился к хорошей цели, невзирая на все его шалости. Так что я полагался на то, что он не хотел бы смерти девушки от нелепой случайности, а только от осознанного действия — то есть если он отпустит кнопку, или я сломаю передатчик, используя магию.
Я достал свой карманный нож, открыл его зубами и, перерезав по очереди тяжелую пластиковую трубу, которая держала её привязанной, освободил Алисии одну, затем вторую руку. Неловкими от длительной неподвижности пальцами она сорвала повязку и кляп.
— Убираемся отсюда! — крикнул я и, схватив её за руку, вытащил из кресла, подальше от взрывчатки. Она, пошатываясь, прислонилась ко мне, и мы побежали к лестнице.
Когда мы достигли первого пролета, моего присутствия, очевидно, оказалось слишком много для бедного детонатора. Что-то заискрилось и затрещало внутри пластикового корпуса, веселый зеленый огонек погас, и раздался ужасный громкий звук наверху позади нас. Я успел встать между Алисией и стеной лестничной клетки, когда ударная волна настигла нас. От ее удара моя многострадальная голова впечаталась в стенку. Я пошатнулся от боли, но быстро вынырнул из нее, как утопающий выкарабкивается на поверхность, хватая ртом воздух.
— Идем, — прохрипел я Алисии. — Идем. Нам нужно идти.
Она глянула не меня пустыми, ошеломленными глазами, так что я схватил её за руку и двинулся вниз по лестнице, другой рукой положив, тяжелый передатчик в карман плаща. У нас, было, только несколько минут до того момента, как тут нельзя будет протолкнуться от полиции и пожарных. Я совсем не хотел отвечать на их вопросы насчет того, как мои отпечатки пальцев оказались на дорогом армейском передатчике и доказывать свою непричастность к взрыву.
Спускаться вниз по всем этим ступенькам было не намного легче, чем подниматься, и мои ноги явно приготовились жаловаться мне на это ближайшие несколько дней. Мы спустились вниз, и я вывел Алисию в переулок возле Монро. Я диким взглядом окинул улицу вверх и вниз. Пикап Майкла ожидал нас именно там, где договаривались, перед входом в первоначальное здание. Я положил пальцы в рот и издал пронзительный свист.
Грузовичок Майкла пулей промчался по улице и остановился перед нами. Я подтолкнул девушку вперед. Дверь распахнулась из нее появилась Молли, она схватила Алисию за руку и затащила её внутрь. Я забрался сразу за ней.
— Он улизнул с мечами, — рявкнул я. — Ты сделала это?
— Сделала, — откликнулась Молли и сразу вручила мне компас с приборной панели, с одним из её собственных золотых волос, примотанных к стрелке. Остриё указывало точно на восток, вместо севера. Кузнечик создала следящие заклятие, одно из самых удобных, которые я знаю.
— Он, наверное, двигается пешком через парк, — обратился я к Майклу. — Сделайте круг вокруг Лэйкшор, выедем впереди него.
— С тобой все в порядке, крошка? — спросил Майкл, быстро глянув на младшую дочь.
Алисия неуклюже взяла его руку и крепко сжала. Затем прислонилась к Молли и начала тихонько плакать.
— Поспешите, — прохрипел я Майклу. — Он наверняка знает, что мы могли снабдить мечи чем-то вроде жучков. Если он обнаружит волосы Молли, привязанные к одной из рукоятей, мы пропали.
— Он никуда не денется, — уверенно сказал Майкл с абсолютной верой в голосе, и вдавил в пол педаль газа, поскольку мы приближались к перекрестку с моргающим светофором, готовым загореться красным светом. Может быть, это было божественным вмешательством, или судьбой, или просто хорошим вождением, но пикап пролетел через перекресток, буквально на дюймы, разминувшись с двумя другими машинами.
Когда мы подъезжали, стрелка компаса по-прежнему показывала вглубь парка, но затем начала отклоняться в другую сторону. Я глянул вперед и увидел темную фигуру, бегущую через дорогу, которая отделяла парк от озера Мичиган.
— Там! — Воскликнул я, показывая. — Вот он!
Майкл притормозил у края дороги и я, выскочив на землю, прежде чем пикап прекратил двигаться, побежал за отцом Дугласом. Он был в хорошей форме, покрывая расстояние длинными, размашистыми шагами. В нормальном состоянии догнать его для меня не составило бы труда. Я бегал три или четыре дня в неделю, тренируясь именно для таких ситуаций, как эта. Конечно, когда я занимаюсь, я не бываю избит, вымотан, и не резвлюсь с недавно выбитым плечом. Дуглас продолжал удерживать лидерство, когда мы спустились вниз к пляжу, а я был полностью измотан. Так что я сжульничал.
Я на ходу полез в карман, достал тяжелый передатчик, и запустил в него так сильно, как только смог. Черное пластиковое устройство ударило отца Дугласа в затылок и разбилось, отправив несколько тяжелых батареек в недолгий полет.
Дуглас пошатнулся и, не сумев сохранить равновесии при той скорости, с которой он двигался, упал на песок. Я перескочил через него и схватил сумку с мечами; вот только он сделал какое-то движение ногой, похожее на прием из боевых искусств, и выбил почву у меня из-под ног. Буквально. Я тоже рухнул на землю.
Отец Дуглас дернул сумку, но я мертво в неё вцепился, мы боролись и пинали ногами друг друга — пока сумка не порвалась, не выдержав напряжения. Мечи вывалились на песок. Он схватил рукоять «Фиделаккиуса», меча — катаны, который до тех пор, пока вы не достанете его из ножен, выглядел как простая, тяжелая трость. Я подхватил «Амораккиус», и поднял вложенный в ножны меч как раз вовремя, чтобы отбить рубящий выпад отца Дугласа.
Он поднялся на колени и размахнулся снова, и все что я мог сделать, это подставить ножны с «Амораккиусом» и отразить удар. Удар за ударом обрушились на меня, и не оставалось времени, чтобы призвать мою силу, и никакой возможности, чтобы подняться на колени…
До тех пор, пока ботинок сорок шестого размера не ударил отца Дугласа в грудь, отбрасывая его назад.
Майкл стоял надо мной, держа алюминиевую биту в правой руке. Он протянул ко мне другую руку, и я вложил в неё «Амораккиус». Он взял его за середину лезвия, держа как какое-то огромное распятье, и хромая пошел к отцу Дугласу, опустив биту вниз.
Отец Дуглас уставился на Майкла широко раскрытыми глазами.
— Не приближайся, — сказал он. — Я не хочу причинять тебе боль.
— Кто сказал, что ты на это способен? — громко произнес Майкл. — Положи Меч, и я дам тебе возможность уйти.
Дуглас смотрел на него холодными серыми глазами.
— Я не могу этого сделать.
— Тогда я одолею тебя, и все равно заберу Меч. Это конец, Роарк. Ты просто пока этого не понял.
Отец Дуглас больше не растрачивал времени на разговор, он блеснул катаной в сторону Майкла.
Майкл отбил атаку мечом, словно это была палка (никакой не каламбур) нанеся удар сбоку, как кот сбивает вниз ночного мотылька. Закрутилась бейсбольная бита.
— Медленный, — проговорил он. — Слишком медленный, чтобы одолеть полуслепого калеку. Ты не знаешь главное правило того, кому доверено нести Меч.
Дуглас зарычал и снова попытался ударить Майкла. Он отбил и эту атаку с высокомерной непринужденностью, сопровождая это ударом рукояткой вложенного в ножны меча по щеке Дугласа.
— Это означает жертву, — холодно продолжил Майкл, наступая на Дугласа который отшатнулся от удара. — Это означает забыть о себе, и о своих желаниях. Это означает положиться на веру в Господа Бога Всемогущего.
Он нанес пару ударов, от которых Дуглас смог с трудом защититься — но третий, прямой колющий удар, нанесенный кончиком биты, угодил прямиком в солнечное сплетение священника. Отец Дуглас, пошатнувшись, упал на одно колено.
— Ты оставил службу, — с трудом проговорил Дуглас. — Мир заполняется тьмой все сильней. Люди взывают к нашей помощи — и ты оставил Мечи валяться без дела с этим существом, состоящим из черной
