Мама у меня проводница в поездах дальнего следования, ее неделями дома не бывает, и кажется, я полдетства просидела на подоконнике, выглядывая, когда на дорожке под рябинами покажется знакомая фигура…
Что она скажет, когда поймет, что я не вернусь? У нее ведь больше никого, кроме меня.
Так, отставить мокрое дело.
Вернусь. Как-нибудь, когда-нибудь. А пока представлю, что я опять в каком-нибудь лагере, прячусь и веду партизанскую войну против очередной компашки. Почему прячусь? А вы вспомните отношение к «жирдяям», и поймете. Хоть в узел завяжись, а на толстеньких смотрят так, будто это мы взорвали Хиросиму, утопили Атлантиду и собираемся захватить все Белые Дома на свете. Вам смешно? А у меня первые подруги только в секции сумо и появились — такие же, как я.
А до того пришлось как-то выживать…
Вот и сейчас выживу. Тем более, в этом доме это не такая уж большая проблема, могло быть хуже в этом чокнутом мире.
Вампир ко мне особо не лез, то есть не ел, не совершенствовал и не морил голодом. Хотя против капельки совершенства я бы не возражала — той, что насчет одежды. Сколько можно ходить в одном и том же? Весь выбор, что у меня сейчас есть, это одни джинсы, одна майка, один балахон (тот самый, «подарочный», в котором меня доставили) и пара этого самого, которое белье. И только мой ботанистый хозяин может, окинув меня рассеянным взглядом, поинтересоваться, почему мне так нравится ходить в мокром? Что, в моих диких землях такая традиция?
Пока я подбирала слова для ответа, он уже испарился в свою лабораторию, ботаник несчастный!
Чтоб тебе самому б иметь столько же одежды, чтоб она в перерыве между стирками высохнуть не успевала.
А кстати, у него я что-то особого разнообразия костюмов не замечала. Одна и та же серая тряпочка и в лаборатории, и… и везде. Кроме той черной накидки, в которой он тогда приковылял с травмами.
Серое и черное, просто супервыбор. Моему вампиру что, вообще плевать на внешний вид? Ест кое- как, спит на койке фасона «общежитие уже проехали, впереди тюрьма», и вообще… не слишком его местные уважают, а? Нет, не все местные. Те, кто по утрам притаскивают дыни, булки и все такое, очень даже уважительные. Кланяются, монетки никогда не пересчитывают, и приносят все свежее-хорошее. От меня на третий день шарахаться перестали и даже не плюются (здесь так зло отгоняют). Но это люди. А вот свои, похоже, смотрят на него, как мажоры на поломойку. Мол, это «нечто» приносит какую-то пользу, так что пусть живет, но оно настолько ниже нас по социальной лестнице, что пусть будет благодарно, если мы удостоили его замечанием.
Или пинка…
В тот раз пришел побитый, вчера какая-то зараза притопала, так мой вампир в окошко на двери глянул, губы закусил и меня быстро-быстро в комнату запихал, я даже пикнуть не успела. А сам с кем-то потом объяснялся на повышенных тонах. В процессе душевного общения что-то уронили, что-то разбили, а вечером у Джано рубец был во все горло, будто его душили. И есть он ничего не ел за ужином…
Я краем глаза потом этого незваного гостя высмотрела — через дырочку в шторах. Лицо не увидела, зато спину и походку во всех подробностях. Звезда, блин! Идет — будто ему весь мир принадлежит. Спросила у моего вампира, что это за сво… нехороший человек, он только поморщился: коллега мол. Знаем мы таких коллег…
Ой!
Что-то многовато у меня натерлось сыра. Увлеклась, увлеклась… Сыр вообще-то лишним не бывает, но ведро — это слишком. Ладно. У клумбы сегодня праздник.
Я высунулась в окно:
— Цыпа-цы… ох. Твою швабру, — прошептали мои губы.
Разве цветочкам не положено тихо и спокойно расти в клумбе? Почему они… толпятся… под окном?!
Ближайший «цветочек» нетерпеливо шевельнул лепестками-зубками. Я шарахнулась.
Это… это что такое, а? Ну, все. Знакомься, голова, это асфальт. Какого черта цветикам вздумалось устраивать прогулки по двору? Именно сейчас, когда я… черт, когда я накормила их «сосисками». Твою швабру. А что теперь делать? Что мне скажет вампир, даже думать не хотелось.
Вдруг хищные цветочки забеспокоились… настороженно замерли. Наклонили головки и дружно рванули за угол, куда-то в район ворот.
На шум.
Я красочно представила последствия нападения «клумбы» на случайно забредшего во двор человека и заорала вовсю, пытаясь отвлечь «гостеприимные» растения:
— Цыпа-цыпа!
— Странно… — пробормотал во дворе негромкий голос. Джано! Все, боюсь даже представлять, что сейчас будет.
Дальше был изумленный вскрик. Какой-то треск. Злое шипение, тихий шелест… и стук захлопнутой двери.
Вампир возник на пороге злющий-презлющий.
— Дарья!
Так, где моя морда кирпичом?
— А че такое?
А в самом деле — что? На первый взгляд Джано выглядел целеньким (в смысле, непокусанным). И балахон в порядке. Может, непутевые цветочки как-то различают, кто свой?
— Дарррррья. — вампир ухитрился выговорить это имя так, словно там было штук пять этих самых «р». — Объясни, что творится со сторожками?
— С кем?
— С растениями-охранниками.
— А что с ними такое? С утра вроде все было в порядке, — я сделала вид, что собираюсь глянуть в окно, но вампир сложил на груди руки и уставился на меня, как экстрасенс при попытке закодировать.
— В порядке? Значит, это в «порядке», что мои собственные сторожки набрасываются на меня и… — Джано неожиданно запнулся.
— И? — заинтересовалась я. Вообще-то, если присмотреться, то краска на лице моего вампира, она какая-то слегка… размазанная. Что с ним сделали эти хищные щеночки, то есть цветочки? Облизали с ног до головы? Погодите-ка… — И-и?
— И! — отрезал вампир. — Что ты с ними сделала?
— А че сразу я?!
Отбрыкаться от обвинений в порче сторожков не удалось. Убедить непоседливые растения отправиться обратно в клумбу и вести добропорядочный образ жизни тоже не вышло. Сторожевые цветики жизнерадостно обнюхивали хозяина и наперебой ластились к рукам, полностью игноря попытки загнать их на место.
Умотанный вампир наконец плюнул и вернулся в дом. Тут он живо выпытал у меня все подробности про подкормку клумбы и безжалостно выставил во двор, к цветочкам.
— Зачем?!
— У меня нет сейчас на них времени, — мрачновато ответил рабовладелец. — Так что ты ими и займешься.
— Чем я с ними должна заняться?
— Дрессировкой. Раз так получилось, то теперь ты отвечаешь за то, чтобы они не покусали никого.
— Никого?
— Никого лишнего! И пока не объяснишь им, что кусаться можно только ночью, ужинать не сядем.
Замечательно. Жизнь нереально хороша. Я дрессировщик хищных цветочков и этим цветочкам как-то
