что веселенькие порошочки и «эмульсии» из арсенала Джано вовсю резвились у них в мозгах, представляя вместо явившейся команды стайку жареных курочек или чего покруче (лично видела, как один вампир облапил ближайшего к нему новоприбывшего и нежно назвал гурией из гурий Нейгэллаха, солнцеликой и нежнокожей). Полтора-два десятка вампирчиков (в основном, из охраны) были слишком заняты, улепетывая от длинного чернотуманного облака — о, это пошли в дело мои неудавшиеся пельмени… А кто- то лежал в отключке и двинуться никуда не мог чисто физически.
Мне так и вообще было как-то не слишком страшно — судя по тому, как попытался уползти единственный оставшийся в сознании аргентум, черная команда явно была не из друзей здешней верхушки. Кроме того, явились они, что называется, к шапочному разбору, так может, это что-то вроде местной милиции? Так что я вместо замирания на месте придвинулась к своим и прикинула, сколько осталось до выхода… чисто по привычке. Не то чтобы я не уважала милицию. Просто иногда мне кажется, что она вроде урагана или, скажем, торнадо — несется вперед, прихватывая и правых, и виноватых. Потом разберется, так то — потом…
Эмирская стража тоже не сильно полагалась на добропорядочность чужаков и на всякий случай принялась выстраиваться в линию, делая вид, что щиты, копья и луки щетинятся над строем чисто для красоты.
Чудно. Не хватало еще встрять в разборки двух отрядов правопорядка. Тем более, что ноги у меня уже подрагивали от усталости.
— Всем оставаться на местах! — еще раз рыкнул один из «черных». И небрежно долбанул по потолку, где нехорошо засветилось что-то вроде молний…
И зря.
Нет, в большинстве вампиры честно пытались «оставаться на местах», но у них не вышло.
Потолок центрального зала Инфериоры, уже изрядно натерпевшийся от внеплановых землетрясений, взрывов и чар, решил, что с него хватит и настала пора подаваться в камикадзе. То есть покончить с врагами ценой собственной жизни. И, угрожающе затрещав, сбросил на головы непутевых хозяев и незваных гостей первые куски лепнины…
Лепнина тут была хорошая, тяжелая и основательная, поэтому аргентум, получивший по голове белой завитушкой, тут же передумал уползать, и растянулся на мраморном полу. Четыре паникера, по которым не попало ни камушка, рванули было к дверям, остальные, пострадавшие и не очень, не смея сдвинуться с мест, бурно выражали свои чувства по поводу камней, шергеллахова отродья из диких пустынь, шерстистых слонов и синеньких ежиков. Лично я не видала ни одного ежика, даже нормального серого, так что милый любитель грибов, наверное, явился из очередного Джанова порошочка…
— Берегись!
Толпа волновалась, но черные типы нерушимо стояли между нами и выходом, причем так, словно над головой не сыплющий сырой штукатуркой потолок, а невинное голубое небо.
Шер прижался ко мне:
— У меня еще сонный песок есть. Может, попробуем? Мне эти черные не нравятся.
— Мне тоже. Будем пробиваться к дверям?
— Не надо… — хрипло проговорил Микеле. — Это гвардия карбонадо… они… нельзя спорить…
Точно милиция! А то и спецназ!
— Так мы и не спорим! Мы просто смоемся!
— Не советую, — только что парившая у окна летучая голова, заложив крутой вираж, разминулась с очередной каменюкой, и восторженно округлила глаза, — О Шергеллах, не думал я, что на склоне лет узрею такое зрелище…
— Какое? Эй, что происходит?
— Сейчас увидишь!
На улице нарастал шум…
Зал тем временем кипел. Пельменные «змеи» уже поймали всех, кого хотели, и улеглись баиньки, с остальными жертвами все было не так просто. Черные типы задрали головы и попытались призвать потолок к порядку. Потолок подумал и хрустнул.
Паника усилилась.
— Может, все-таки на выход?
— Не пройдем…
— Так что, ждать, пока на голову кирпич рухнет?
— На тебя не рухнет, — рассеянно говорит Мелисс.
— Почему?!
Но вампирша не отзывается, сосредоточенно прощупывая волосы. То ли захоронку ищет, то ли ей просто шишку поставили, но вопросы до нее просто не доходят. А в следующий момент мне становится не до них — в двери гулко бухает…
И непонятный рокот снаружи уже дробится на голоса:
— Джиллах!
— Вперед, правоверные!
— Куда? О Нейгэллах, что ты делаешь здесь? С дедовым копьем наперевес и с… о боги, оба сразу… с лепешками…
— Где ты видишь богов с лепешками, о хулитель, о нечестивое порождение гиены!
— Не богов, сосед из соседей моих — тебя! Зачем ты их взял?
— Э-э…
— Вах, правоверные! А почему у меня в руках колбаса? Что я делаю у Инфериоры?
— А я с луком…
— Фу!
— Нас зовут сюда!
— С халвой и пловом?
— И с сыром!
— Так вперед же, о собратья! Сокрушим же это… эту… что-то, и…
— …и пожертвуем на Храм…
— Дядя возмутитель, а дядя возму… ой, возноситель! А Храму очень нужен мой пряник? А то он уже надкусанный… немножко.
Улыбнулась даже Мелисс.
— Дарья, ты что натворила?
— Я?
— А кто? — губы Микеле насмешливо искривились под самодельной повязкой. — Вряд ли аур, даже решившись активировать нелегальный призыв, внушил бы горожанам приносить съестное.
Я растерянно глянула на протискивающихся в дверь горожан. То еще зрелище. Не все из них тащили оружие (хотя, если считать оружием палки, сковородки и дряхлый лук, буквально рассыпающийся на части, то оружие явно в наличии) и далеко не каждый был нормально одет (у половины народа отсутствовал халат, а кое у кого не было обуви; про тюрбаны я даже не говорю, их наматывать долго, а тут, видно, была повышенная срочность). Зато все, как один, сжимали в руках лепешки, котелки с пловом, пирожки и кувшины — ужас какой! — с простоквашей.
— Проголодалась, индетро Дарья?
Ну и… ну и подумаешь! По-моему, нормальный человек, отправляясь подраться, просто обязан прихватить с собой что-то съедобное — простая логика требует восстановить силы, верно?
Пузо одобрительно буркнуло и, кажется, принялось строить планы на восстановление сил. Обойдешься пока, ненасытное. Есть проблемы почище еды. Например, что Джано опять пытается сорвать с лица самодельную повязку. Что к нам пробивается Сани и засыпав вопросами Шера, обнимает сначала его, потом меня. И щеки у него мокрые. До сих пор я никогда не видела, чтобы «лазурное чудо» плакало.
— Мы так спешили… и не успели? А Тагир…
— Все будет хорошо. Ну же, малыш… все наладится. Тише…
— У кого-нибудь есть мешочек с лекарствами? — негромко спрашивает Микеле. — У нас отобрали.
