разжалобить любой.
– У них алиби. У Лизы на руках железнодорожные билеты.
– Билеты есть, а летели самолетом, утром, – стояла на своем Алина.
– Ты бы видела, в какой бедности они живут. Пособия хватает только на лекарства для Кирилла. И потом, Лиза такая интеллигентная, воспитанная девушка. Она не способна на воровство.
– А Кирилл?
– И Кирилл не мог. Хотя бы потому, что Лиза не спускает с него глаз.
В ответ Алина только хмыкнула и снисходительно на меня посмотрела.
– Вот поэтому надо все внимание сосредоточить на Борисе и Антоне, – поставила я точку в разговоре.
После завтрака Алина предложила мне понаблюдать за юношами самой. Дескать, она и так успела примелькаться.
– А ты что собираешься делать?
– Я? Схожу в казино, разузнаю, много ли проиграли братья.
Я согласилась – нужная информация.
На речном судне – какой бы оно ни было категории – не разгуляешься. В десять часов утра свободное место у перил с трудом удалось найти. Побродив по палубе, я все же втиснулась между семейной парой соотечественников и какими-то французами, громко восторгавшимися красотами верхнего Рейна. Как впоследствии оказалось, мы уже плыли по французской территории. Впереди нас ждал Страсбург.
– Красиво, правда? – завела я разговор, перехватив недовольный мужской взгляд.
Еще бы, ему пришлось подвинуться! В моей памяти всплыло имя мужчины – Сергей Алексеевич. А вот как звали его жену, вспомнить так и не удалось. Обоим было за шестьдесят, выглядели они весьма степенно. Он был похож на члена ученого совета: этакий профессор с тонкой золотой оправой на носу и бородкой клинышком. Жена отлично его дополняла: хрупкая дамочка с волосами, затянутыми в тугой узел на затылке, и удивительно прямой спиной.
Перед моей обаятельной улыбкой Сергей Алексеевич не смог устоять и сменил гнев на милость.
– Умеют ценить природу. Я до этого по Дону ходил, – поведал мне он. – Все хорошо. Простор, воздух, степи просматриваются, тихие заводи… Но на берегу – сплошная совдепия. Бабушки в валенках и ватниках. Деревеньки серые, убогие. Не дошел еще до наших мест капитализм, не дошел. Здесь – другое дело. Чистенько, ухоженно: ни бумажки выброшенной, ни банки, ни склянки. Ехал сюда и не верил, что такое возможно. Может, психология у них другая?
– Будет и у нас чисто, – пообещала я, как будто от меня что-то зависело. – Вы лучше скажите, Сергей Алексеевич, как вам здесь, на теплоходе? Все устраивает?
– Вроде бы все, – без энтузиазма ответил мужчина. – Гид прекрасный. Кормежка от пуза. Пиво отличное.
– А публика?
– А что публика? Публика разношерстная: и старики, и молодежь. Вроде бы всем места хватает, – вздохнул он.
«Устал путешествовать или ностальгия заела, – решила я. – А еще обида, что здесь так чисто и ухоженно, а у нас каждый норовит намусорить».
– Значит, вы не в обиде? – пристала я к нему с вопросами.
Жена Сергея Алексеевича в разговор не вступала. С отрешенным лицом дама разглядывала рыбацкие лодки, мимо которых мы проплывали.
– А на что я должен быть в обиде? – решил уточнить Сергей Алексеевич.
– В Дюссельдорфе на свой страх и риск я пополнила группу тремя людьми: дама в летах и два молодых человека. Вспомнили? Они тоже из наших, не так давно переехали сюда на ПМЖ..
– Вспомнил! – осчастливил меня собеседник. – Я еще о них подумал, что они на самолет не успели и опоздали, а они, оказывается, почти что уже немцы.
– Да-да, – закивала я. – Меня знакомые попросили их взять. Я с капитаном договаривалась, свое место уступила, а она, Тамара Леонидовна, никого не предупредив, сошла на берег, – сказав это, я воззрилась на Сергея Алексеевича и его жену. Они не стали меня разубеждать, что Тамара Леонидовна сошла по трапу собственными ногами, а не кинулась за борт. «Неужели они не видели на борту судна полицейских, не заметили, как Алина, Борис и Антон прочесывают каждый уголок палубы?» – Если что-то не нравится, всегда надо говорить об этом вслух, а не втихомолку бежать с корабля. Вот где теперь она? Я волнуюсь, родственники места себе не находят…
Я еще раз посмотрела на супружескую чету. Похоже, Тамара Леонидовна их мало интересовала.
– В конце концов, я руководитель группы и несу за нее ответственность.
– Да, некрасиво женщина поступила, – протянула жена Сергея Алексеевича. – Предупредить она, конечно же, должна была. Может, она тоже не нашла вас? – в ее вопросе слышался сарказм.
– Что значит тоже? – насторожилась я.
– Я пыталась вас найти. Хотела поменять каюту. Наши окна выходят на прогулочную палубу. Там до утра хождения, а мы люди пожилые, спать рано ложимся. Но…
Все правильно: как бы она меня нашла, если меня не было на борту?
– Простите, как ваше имя-отчество?
– Зоя Андреевна.
– Зоя Андреевна, я три дня отсутствовала по делам, – пришлось мне оправдываться, – но с вами была Алина Николаевна, мой заместитель.
– Я ее даже не видела, – фыркнула женщина. – Вру. Прошлой ночью мне не спалось, и я решила пройтись по палубе, подышать ночным воздухом. Любопытства ради заглянула в казино, а там ажиотаж. Ваша Алина Николаевна сорвала крупный выигрыш! Сколько, не знаю.
– Да? – удивилась я. Надо же, а Алина мне о выигрыше ничего не сказала.
– Да, – подтвердила Зоя Андреевна. – Фишек рядом с ней была целая гора. А времени было что-то около двух-трех часов ночи. И вы хотите, чтобы после бурной ночи она занималась проблемами туристов? Естественно, днем она спит. А что делать нам? Мы днем спать не можем. А еще хочется на экскурсию съездить. А с больной головой и засыпая на ходу, много посмотришь?
«Вот в чем причина недовольства Зои Андреевны и Сергея Алексеевича – в хроническом недосыпании, – наконец-то до меня дошло. – Ну, Алине достанется по первое число! Что ей стоило поселить Зою Андреевну и ее мужа в нашу каюту, а самой переехать к ним?»
– Я поменяю вам каюту, – пообещала я.
– Будьте так любезны, – она сказала таким тоном, что я сразу поняла: если этого не сделаю, «Пилигрим» ждут большие неприятности.
– Будут ли еще пожелания?
– Наверное, нет, – смягчилась Зоя Андреевна. – Все остальное хорошо: питание, экскурсии. Здесь, на теплоходе, кажется, есть все: и парикмахерская, и магазины, обменный пункт. Кстати, я краем уха слышала, что те двое молодых людей, которых взяли в нашу группу, переехали на ПМЖ в Германию.
– Да, – кивнула я, догадываясь, что речь сейчас пойдет о Борисе и Антоне.
– И они не работают?
– Вроде бы нет.
– А какое у них пособие по безработице? – поинтересовалась Зоя Андреевна.
– Что-то около шестисот евро, – ответила я, пока еще не понимая, к чему клонит моя собеседница. – Но, конечно же, путевку они не на свои деньги купили. Отдых им оплатили.
– Я так и думала, – удовлетворенно качнула головой Зоя Андреевна. – А то, что они выходцы из стран СНГ, так вообще в глаза бросается.
– А почему бросается? – обиделась я не столько за Бориса и Антона, сколько за всех остальных туристов, выходцев из стран СНГ.
– Ни французы, ни немцы не приторговывают личными вещами.
– А те приторговывали? Чем? Вы видели, чем они торговали? – сообщение Зои Андреевны настолько меня заинтересовало, что я не смогла сдержать своих эмоций. А что, если Борис и Антон торгуют не личными вещами, как выразилась моя соотечественница, а вещами Густава?
