совета по безопасности транспорта, однако нисколько не походил на парня, готового в любой момент защелкнуть на вас наручники. Сомневаюсь, что он вообще носил их с собой.
При ближайшем рассмотрении Сидни оказался не так молод, как я подумал вначале: меня ввела в заблуждение его быстрая, энергичная походка. Это был хорошо одетый, интеллигентного вида человек с несколько высокомерным, точнее — самоуверенным, выражением лица. Мне лично нравятся люди такого типа.
Кейт объяснила, что они с Сидом познакомились, когда работали по этому делу.
Я сказал:
— Вы, конечно же, гуляли рядом и зашли в ангар совершенно случайно.
Сидни с озадаченным видом посмотрел на Кейт, которая быстро произнесла:
— Вы появились слишком рано, Сид, я не успела предупредить Джона.
— Да, действительно, — вставил я.
Кейт продолжила, обращаясь уже ко мне:
— Я хотела, чтобы ты услышал официальное заключение о причинах катастрофы от одного из тех, кто его составил и подписал.
Сидни повернулся ко мне.
— Так вы хотите знать, что произошло на самом деле? Или предпочитаете верить в теорию заговора?
Больше всего мне сейчас хотелось услышать о подводном выбросе метана, но я подавил любопытство и произнес:
— Это провокационный вопрос.
— Ничего подобного, — ответил Сидни.
Я спросил у Кейт:
— И за какую же команду играет этот парень?
Кейт ответила несколько раздраженным тоном, который означал: «Что за чушь ты несешь, дорогой!»
— Нет никаких команд, Джон! Есть лишь честный и откровенный обмен мнениями. Сид сам предложил поговорить с тобой, чтобы развеять твои сомнения относительно этого дела.
Сомнения относительно этого дела заронила мне в душу главным образом сама же миссис Мэйфилд. В то же время она попросила мистера Сибена промыть мне мозги, чтобы избавить от ложной веры в теорию заговора и ошибочных взглядов на причины катастрофы. К сожалению, она забыла поставить меня в известность о предстоящем разговоре. Несмотря на это я, желая ей подыграть, повернулся к мистеру Сибену и сказал:
— Я, знаете ли, всегда считал, что официальная версия этого дела грешит множеством неточностей и нестыковок. Я хочу сказать, что, помимо официальной, существует еще семь различных точек зрения на причины катастрофы рейса восемьсот: попадание ракеты, подводный выброс метана, плазменные «лучи смерти»… и так далее. Хотя Кейт безоговорочно принимает официальную версию, я…
— Позвольте в таком случае, мистер Кори, рассказать вам о том, что произошло в действительности.
— О'кей, валяйте.
Мистер Сибен ткнул пальцем в дальний угол. Я посмотрел в указанном направлении и увидел на полу некий довольно большой предмет, выкрашенный желто-зеленой краской.
— Это центральный топливный бак «Боинга-747», — сообщил мне мистер Сибен. — Не тот, что был установлен на данном самолете и разлетелся при взрыве на куски, а однотипный. Мы привезли его сюда для завершения реконструкции.
Я с любопытством рассматривал авиационный топливный бак. Признаться, по своей серости я считал, что он должен быть примерно таким же, как бак тяжелого грузовика. Однако этот предмет по своим размерам соответствовал скорее средней величины гаражу.
Тем временем мистер Сибен продолжал свой рассказ.
— То, что осталось от топливного бака борта восемьсот, было отправлено в лабораторию и
Я с готовностью повторил за ним:
— При химическом анализе на них не было обнаружено ни малейших следов взрывчатого вещества…
— Правильно. Второе. На обломках топливного бака не было обнаружено также характерных повреждений, какие бывают при взрыве высокоскоростного снаряда, столкнувшегося с металлической преградой, как то: вогнутых поверхностей, определенного типа разрывов и деформаций. Вы продолжаете следить за моими словами?
— На обломках топливного бака не было обнаружено также характерных…
— Третье. Не найдено никаких следов проникновения в топливный бак высокоскоростного снаряда, а именно: его входного и выходного отверстий, имеющих так называемую лепестковую форму, — что отметает теорию применения кинетической ракеты, не имеющей взрывчатой боеголовки. Вы понимаете, о чем я?
— Скажите, а где находится то, что осталось от топливного бака?
— На складе лаборатории.
— Какая в процентном отношении часть топливного бака уцелела?
Прежде чем ответить, Сидни снова внимательно на меня посмотрел.
— Примерно девяносто процентов.
— Существует ли вероятность того, мистер Сибен, что входное и выходное отверстия от кинетической ракеты находятся в тех частях бака, которые не смогли достать с океанского дна?
— Шансы на это очень невелики.
— А вот мне представляется, что они составляют никак не меньше десяти процентов.
— На практике, да и по статистике тоже, вероятность того, что находящиеся друг против друга входное и выходное отверстия, не обнаруженные в имеющихся частях топливного бака, будут найдены в утраченных, значительно меньше упомянутых вами десяти процентов.
— Пусть будет один процент. Это тем не менее оставляет вопрос открытым.
— Только не для меня. Впрочем, мы искали соответствующие входное и выходное отверстия в фюзеляже… — он кивком указал на восстановленный самолет, — но не обнаружили в обшивке ничего похожего.
— Ведь очевидно, что значительные сегменты центральной секции отсутствуют, — ответил я. — Те самые, где произошел взрыв.
— Отсутствуют — но далеко не все. Если вы потом заглянете в самолет, то увидите восстановленный интерьер. Полы, ковровое покрытие, сиденья, полки для ручной клади, потолок, кухни, туалеты — и так далее… Глядя на все это, вам и в голову не придет, что кинетическая ракета, пронзив центральную секцию фюзеляжа, прошла сквозь салон, — просто потому, что в интерьере нет никаких следов, которые бы на это указывали.
Вполне возможно — и даже скорее всего — мистер Сибен не лукавил, а говорил правду. Значит, мы имеем классический случай, когда друг другу противоречат показания надежнейшего свидетеля — капитана Спрака — и неопровержимые данные, полученные экспертами, чью сторону представляет мистер Сибен. Честно говоря, в данном случае я был склонен разделить точку зрения Сидни Сибена.
Я посмотрел на Кейт, которая, как мне показалось, целиком погрузилась в свои мысли. Совершенно очевидно, что она уже сто раз все это передумала и все же по неизвестной мне причине склонялась к теории ракетного пуска.
Я попытался вспомнить что-нибудь еще из заключений экспертизы и из того, что говорил мне капитан Спрак, сформулировал более-менее внятный вопрос и задал его мистеру Сибену.
— Что вы можете сказать насчет блоков системы кондиционирования воздуха, располагавшихся рядом с топливным баком?
— А что вас, собственно, интересует?
