— Да, но это другое. Посещение же библиотеки не кажется чем-то важным. Поэтому, когда вас просят подписать квитанцию на взятую напрокат книгу или видеокассету, вы указываете на ней свое настоящее имя — возможно, из-за подсознательного страха попасть в щекотливое положение или просто потому, что не считаете это настолько серьезным, чтобы опускаться до мелкой лжи.
— Мне нравится, как вы мыслите, мистер Розенталь.
— Для меня это большое утешение.
У мистера Розенталя неожиданно обнаружилось чувство юмора — правда, несколько сухое и, я бы даже сказал, саркастическое. Все-таки я умею извлекать из человеческих душ все самое лучшее.
Я вышел из библиотеки, Розенталь последовал за мной.
— Вам нужна эта квитанция? — спросил он.
— Еще как!
Розенталь отважился пошутить еще раз:
— Тогда мне бы хотелось получить от вас квитанцию.
Я вежливо хохотнул и сказал:
— Включите это в мой счет.
Когда мы подошли к конторке, мистер Розенталь спросил:
— Вы и в самом деле собираетесь провести у нас ночь, мистер Кори?
— Именно так. Я получил отличную скидку.
Мистер Розенталь посмотрел на Питера и спросил:
— Какой номер вы предоставили мистеру Кори?
— Номер двести три.
— Ну разумеется. Все еще надеетесь, что комната с вами заговорит?
Я наставительно произнес:
— Комнаты не разговаривают, мистер Розенталь. — Потом я повернулся к Питеру: — Разбудите меня завтра в семь утра.
Питер сделал у себя соответствующую пометку и спросил:
— Вам помочь с багажом? Или, быть может, проводить до «Манибоуг-Бей»?
— Ничего этого не нужно. Спасибо за помощь, джентльмены.
Я вышел из холла в прохладную туманную ночь, сел в свой взятый напрокат «форд» и доехал до парковки «Манибоуг-Бей», после чего, взяв сумку с дорожными принадлежностями и заперев машину, направился к зданию. Не прошло и нескольких минут, как я уже входил в номер 203. Чей-то голос в комнате — или у меня в голове — воскликнул: «Эврика!»
Глава 37
Я сел за письменный стол, включил настольную лампу, положил на стол розовый листок и с помощью увеличительного стекла еще раз его рассмотрел.
Название фильма, несомненно, было написано женщиной. Та же рука проставила дату, номер комнаты и расписалась. Кто-то еще, скорее всего библиотекарь, добавил фамилию «Рейнольдс», а также слова: «Не возвращено».
Когда-то в колледже Джона Джея я прослушал целый курс о том, что можно узнать о человеке, изучая его почерк. К сожалению, я мало что из него помнил. Но я знал, чем отличается поддельная подпись от настоящей и как можно определить, что человек подписывается вымышленной фамилией. Та подпись, которая находилась передо мной, выглядела совершенно естественно. А может, мне просто очень хотелось, чтобы она оказалась подлинной?
Я встал из-за стола, зажег верхний свет и подошел к шкафам. Под телевизором находилась небольшая пустая полочка. При ближайшем рассмотрении я обнаружил на ней четыре кружочка, по цвету слегка отличавшиеся от белой краски, которой она была покрашена. Эти кружочки были размером с десятицентовую монету и располагались, образуя прямоугольник. Очевидно, здесь раньше стоял видеомагнитофон.
Это нельзя было, конечно, назвать важным открытием, но я всегда чувствовал себя увереннее, когда находил свидетельства того, что говорили мне люди.
Я снова сел за стол и набрал номер Дома Фанелли. Я не имел представления о том, где он находится в этот час, но преимущество мобильных телефонов в том и состоит, что это не имеет значения.
Через минуту я услышал его голос:
— Алло?
В трубке отчетливо слышалась музыка.
— Это твой партнер, — сказал я.
— Слушай, партнер, почему на моем определителе высветился номер «Бейвью-отеля». Что ты там делаешь, а?
— Отдыхаю. А где сейчас ты, хотелось бы знать?
— У меня зазвонил телефон, и я подумал, что это Салли. Но это оказалась Сара. Вот я и говорю ей: «Слушай, дорогая, я сейчас…»
— Дом, я тебя почти не слышу.
— Подожди немного. — На минуту Дом пропал, потом его голос раздался снова. — Я вышел на улицу. Преследовал, понимаешь, одного подозреваемого, а он заскочил в клуб на Варик-стрит. А это, я тебе доложу, то еще местечко. А в чем дело-то?
— Мне нужно проверить одно имя.
— Опять? А что с теми, другими именами? Скажи, ты ездил в Филадельфию?
— Ездил. Но сейчас мне нужно…
— Сейчас ты, насколько я понимаю, в Уэстгемптон-Бич. Домой почему не едешь?
— Ты-то сам почему сейчас не дома? Так вот, слушай: имя, которое меня интересует…
— Между прочим, я уже, считай, привел твою квартиру в порядок. Уборщица обещала прийти завтра утром. Но наверняка опоздает. Все-таки сегодня пятница.
— Придет, если не умрет. Вот тебе имя — Джилл Уинслоу. — Я продиктовал имя по буквам. — Думаю, ей ближе к сорока — или даже за сорок.
— Это, несомненно, облегчает дело.
— У меня на нее ничего нет. Знаю только, что она поселилась в этом отеле семнадцатого июля 1996 года.
— Знакомая дата.
— Точно. Парень, который был с ней, зарегистрировался под вымышленным именем, так что он скорее всего женат. Но я думаю, что она…
— Если ты женат, лучше всего иметь дело с замужними женщинами.
— Это твоя жена говорит своим приятелям? Ладно, слушай дальше… Живет она скорее всего на Лонг-Айленде, а может, на Манхэттене. Вот ты — если бы у тебя намечалось романтическое свидание, — как далеко бы ты поехал?
— Однажды ради такого дела я рванул аж в Сиэтл. Но тогда мне было девятнадцать. Ты сам-то куда ездил, когда хотел трахнуться?
— В Торонто. Ладно, слушай…
— А помнишь ту крошку из ФБР, которая служила в округе Колумбия? Что дальше: Торонто или Вашингтон?
— Не важно. В любом случае ты со своим Сиэтлом вне конкуренции. Я тебя попрошу поковыряться еще в одном деле. Проверь «форд-эксплорер» цвета беж, выпущенный по крайней мере пять лет назад и зарегистрированный на Лонг-Айленде или Манхэттене. Впрочем, он мог принадлежать не ей, а ее кавалеру, и сейчас, возможно, уже продан. Потом покопайся в делах о разводе и разделе собственности пятилетней давности. Меня не оставляет мысль, что у дамы имелся дом или небольшое поместье в этих краях. Как я тебе уже говорил, она, по всей видимости, живет на Лонг-Айленде или Манхэттене, а оттуда до
