предпринимателей. Именно поэтому на имя Дворецкой один за другим открывались магазины, причем очень часто в помещениях, которые ранее принадлежали другим людям. Очевидно, что Морозов вел планомерный захват лакомых кусков всюду, куда только мог дотянуться. То, что он старался для двоих, не вызывало сомнений. Оставалось лишь доказать это. Глеба несколько удивляло то обстоятельство, что законная жена Морозова ни о чем не догадывалась. Это можно было объяснить лишь тем, что он всю жизнь скрывал от супруги вторую сторону своей сущности. Скорее всего, она даже не догадывалась, какими деньгами владеет ее супруг, тем более не представляла, откуда они взялись.
Чтобы разрешить свои сомнения, Глеб начал подготавливать разговор с Ириной Морозовой. Ему жизненно необходимо было выяснить, по возможности, все аспекты семейной жизни четы Морозовых. И он решил привлечь для решения этой деликатной задачи свою жену.
Алена, выслушав мужа, подлила в его чашку еще чаю и, облокотившись на сомкнутые кулачки, внимательно посмотрела ему в глаза:
– Интересно, как ты себе это представляешь? Я заявлюсь к незнакомой женщине и начну допрос?
– Аленка! Ты же умная женщина! Никто тебе не поручает проводить допрос. С ней нужно просто поговорить. А ты, как никто другой, умеешь слушать, это же твоя профессия. Скажи честно, у тебя был за всю практику хоть один случай, когда ты не справилась или не смогла помочь человеку?
– Ты мне пытаешься польстить? – как-то по-особому улыбнулась Алена.
– При чем здесь лесть! Я просто в безвыходном положении. Мне без тебя не справиться, Алена, – совершенно серьезно сказал Глеб.
– Удивительно слышать такие слова от величайшего сыщика всех времен и народов! – вдруг рассмеялась Алена. – Конечно же я поговорю с твоей дамой. Только нужно подумать, как устроить встречу.
– А вот это лучше организовать мне. Есть у меня определенный план.
Небольшой пляж и впрямь был тих и безлюден. Скрипнув днищем о песок, лодка остановилась. Никита легко выпрыгнул в воду и подтянул лодку повыше.
– Вот и чудесно! Можно поиграть в робинзонов, – сказал он, протягивая руку Юлии.
– А я, выходит, Пятница? – спросила она с улыбкой.
– Как угодно, роли еще не распределены.
Впервые за весь день мужчина улыбнулся и, заметив ее замешательство, легко подхватил Юлию на руки и перенес на берег. Она была поражена! Ее впервые в жизни нес на руках мужчина, причем без малейшего напряжения, на одной руке, словно ребенка! Бережно опустив ее на песок, он близко-близко посмотрел ей в глаза, и она увидела в них все ту же глубокую печаль.
– Надеюсь, я вас не слишком напугал?
– Нет! Совсем нет! – густо краснея, воскликнула Юлия. – Мы будем купаться или нет?
– Разумеется, будем! – вдруг рассмеялся он и бегом бросился в воду.
Юлия с радостным смехом побежала за ним. Вода здесь оказалась еще лучше, чем возле санатория. Юлия плавала долго, пока не обнаружила, что осталась одна. Сосед уже сидел на берегу и наблюдал за ней. Внезапная дрожь вдруг пробежала по ее телу. Его взгляд даже на таком расстоянии манил, притягивал к себе. Когда она выходила из воды, солнце подсветило ее со спины, и оттого капельки влаги на теле засверкали, словно бриллианты. Юлия видела, что мужчина не в силах отвести от нее взгляда, и невольно смутилась; она сама никогда не считала собственное тело совершенным. Но его взгляд был каким-то особенным, совсем не оценивающим, как у других, напротив, он не изучал, а нежно ласкал. Ей вдруг очень сильно захотелось,
– Юлия, нам пора! Скоро обед, – сказал он, поднимаясь с песка.
– Хорошо, – согласилась она – Только вы называете меня по имени, а я вашего так и не знаю!
– Никита. Просто Никита. Идемте к лодке, Юлия.
После обеда Никита пригласил ее прогуляться. Юлия согласилась не раздумывая. Сосновая аллея окутала их покоем и запахом разогретой солнцем смолы.
– Никита, а вы военный? – спросила она, когда они уже отошли на порядочное расстояние.
– Бывший. Служил когда-то. Теперь в отставке, гражданский человек. А почему вы спросили?
– Да так. Выправка и все такое. Вы что, не хотите вспоминать службу?
– Нет, отчего! Я служил честно, мне стыдиться нечего. Уволился из армии после ранения. Можно было, конечно, остаться служить, но вне строя. А я не Бендер, чтобы переквалифицироваться в управдомы.
– А сейчас вы кто? Чем занимаетесь?
– Лесом, – коротко ответил Никита. – У меня несколько лесопилок, бригады вальщиков, делаю доски, в основном для Германии и Англии.
– Вот здорово! У вас много людей работает? – поинтересовалась Юлия.
– Нет, не очень, чуть больше двух сотен. А чем занимаетесь вы? – в свою очередь спросил Никита.
– Преподаю. Фортепиано, – просто сказала Юлия.
– Вы, как я понимаю, не замужем. Разведены?
– Нет, муж умер. Давно. Сердце.
– Простите, я не хотел причинить вам боль.
– Ничего, прошло уже восемь лет. А почему вы решили, что я не замужем?
– О, это просто. Взгляд, манеры и прочее, – думая о чем-то своем, ответил Никита.
– Вы хотите сказать, что у меня голодный взгляд? – несколько агрессивно спросила Юлия.
– Нет, что вы. Скорее беззащитный. Взгляд одинокой женщины. Это вернее.
– А вы сами женаты?
– Нет. Уже нет. Недавно развелся.
– Ну разумеется, в санатории все мужчины холостяки! – чуть повышая голос, прокомментировала Юлия.
– Вы не правы! Заявляют о свободе лишь те, кто так себя осознает либо стремится к ней. А серьезный, по-настоящему женатый мужчина не ищет приключений. Для таких действий нужны вполне определенные причины. Я считаю, что мужчина, который любит свою жену, изменять ей не станет.
– Вот даже как?! Вы хотите сказать, что мужья не изменяют женам? Не знаю! Я столько слышала об этом. Спросите у любой женщины, всякая скажет: все мужики – козлы! И будут правы! Мужикам нельзя верить! Они все как один предатели! А то, что чувствует женщина, что переживает, что у нее на душе, их совершенно не волнует! – Юлия, уже не сдерживаясь, выкрикивала нелепые обвинения Никите в лицо.
– Юля, успокойтесь! – сказал Никита, беря ее за плечи. – Вас кто-то обидел, но это не значит, что все мужчины такие!
– Не трогайте меня! Вы и сами не лучше! Вас дома жена и дети ждут, а вы тут мне лапшу на уши вешаете, сами только и думаете, как бы половчее меня в постель уложить! – закричала Юлия, вырываясь. – Вообще, не подходите ко мне! Я видеть вас не могу!
Никита отпустил ее и еще долго глядел вслед, пока она не скрылась за поворотом аллеи.
Он не стал ее догонять. Закурил, свернул на другую дорожку, уводящую в сумрак еловых зарослей, и задумчиво побрел по ней. В словах Юлии был определенный смысл. Ему было очевидно, что в ее жизни произошло нечто, что нанесло глубокую, до сих пор не зажившую рану. Но что для этой женщины может сделать он, если у него самого все еще кровоточит сердце? Из-за него он и оказался здесь. Словно дряхлый старик, пролеживает бока на процедурах, вынужден подчиняться навязанному распорядку, чего не делал уже многие годы, и, главное, лишить себя, пусть и на время, работы. Никита не привык жить без работы, а никаких других занятий у него уже давно не было. Ухлестывать за женщинами Никита не умел, да и не любил. В молодости не было на это времени, а затем он научился справляться с собой. Но, встретив Юлию, он неожиданно ощутил что-то такое, чего раньше с ним не случалось, он вдруг почувствовал странное беспокойство, жгучее желание заботиться о ней, постоянно быть рядом. Почему-то хотелось защитить ее от всевозможных напастей, и Никита был готов сражаться за нее с целым миром.
Сейчас, когда появилось огромное количество независимых, решительных деловых женщин, Юлия виделась ему этаким реликтом, случайно оказавшимся в жестоком современном мире, где нет места сантиментам и нежным чувствам. Неудивительно, что нынешние бизнесвумен не вызывали у Никиты никаких чувств. В них, жестких, бескомпромиссных, агрессивных, казалось, напрочь отсутствовали черты, столь присущие Юлии, – мягкость, нежность, доброта. Не потому ли она так привлекла его? Никита страстно
