семнадцатилетний Алпо Хаёнела признался, что ему было обещано большое вознаграждение.
— Кто обещал? — допытывались в полиции.
— Какой-то американец. Среднего роста, лет сорока. Еле говорит по-фински…
И лишь официальное заявление президента Финляндии Урхо Кекконена положило конец безрезультатным, но тем не менее весьма опасным акциям «делегации» западных спецслужб.
«Художник» Лайонел Либсен, «американец» Леонид Денисюк, «журналист» Гул и другие «активисты» из Службы независимых исследователей под командой белобрысого верзилы в темно-зеленом пиджаке и мятых белых штанах с утра до вечера «сражались» в клубе «Дружба», затевая бесконечные споры с гостями и хозяевами. Верзила же по имени Репс Ли, выдававший себя за студента, а в действительности сотрудник разведки госдепартамента, при этом демонстрировал — явно для начальства — редкостное самопожертвование: он даже не ходил обедать, ограничиваясь тем, что периодически прикладывался к «хип-ботл» — фляжке с виски. Автобусы с рекламными щитами зазывали делегатов фестиваля и финнов на выставку «Молодая Америка показывает». Возле «Спутника» и «Грузии» постоянно вертелись десятки юнцов и солидных господ, нагруженных всевозможной макулатурой, в избытке заготовленной «молчаливыми службами». Но увы, ее никто не брал. В порту бросила якорь шхуна «Матильда», где открылось в основном пустовавшее «Интернациональное кафе», в котором потчевали пивом и кофе с обязательной приправой из антифестивальных листовок, брошюр, журналов. Однако немногочисленные посетители оставляли их на столиках…
Шефы «Фридом дайнемикс» не стали ожидать конца фестиваля.
Когда белый «форд» Макса Ралиса и Джека Стюарта пробирался по улицам Хельсинки к выезду из города, его провожал дружный свист хельсинкских мальчншек-чистильщиков. Они быстро восполнили свою неосведомленность и теперь действительно знали все связанное с VIII Всемирным.
ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО «ЮРИЯ»
Когда житель одного из южных городов Советского Союза получил по почте письмо, оно сначала не вызвало у него удивления. Но вот содержание было необычным. В нем оказались отпечатанная на тонкой папиросной бумаге брошюра зарубежной антисоветской организации Народно-трудовой союз (НТС) и короткая записка с просьбой ответить по указанному адресу в Голландию. Подписал ее некий «Юрий».
Дальше мы объясним, как и почему между Володиным и «Юрием» завязалась переписка, а пока отметим: с самого начала этот «Юрий» приступил к враждебной обработке своего советского корреспондента. Впрочем, ничего другого от НТС ожидать нельзя. Для того и создана эта свора махровых антисоветчиков и предателей, чтобы отравлять атмосферу доверия между странами с различным общественным строем, подталкивать их к конфронтации, пытаться посеять в советских людях недоверие к нашим идеалам, собирать по заданию ЦРУ военную, экономическую, политическую и иную информацию о Советском Союзе и других странах социалистического содружества.
«Юрий» просил, чтобы ему ответили на подставной адрес НТС в Голландии. И хотя в дальнейшем он Володину так и не представился, назовем его тем именем, которое дали ему родители: Дзамбулат Хацаев, уроженец Северной Осетии. В 1941 году он попал в фашистский плен и, когда другие думали только о том, как бы вырваться на свободу, чтобы снова защищать свою Родину, поступил на службу к врагу. В составе так называемого «северокавказского легиона» Хацаев участвовал в боях против освобождавших Европу советских войск. После разгрома фашистов он поспешил пробраться в американскую зону оккупации Германии и в 1949 году объявился в НТС.
О том, что после войны Народно-трудовой союз оказался на службе у ЦРУ, известно давно. Известно также, как американская разведка укрывала от заслуженного возмездия военных преступников и крупных и помельче. Сейчас не столь уж важно, как Хацаев стал членом НТС. Главное в том, что он не обошелся без «покровительства» американских спецслужб. Именно они пристроили его в управление одного из лагерей для «перемещенных лиц», а затем в отдел кадров НТС.
Хацаев делал все, чтобы поддержать свою репутацию ярого врага нашей страны. Он использовал все способы отправки энтээсовской стряпни в Советский Союз. Пробовал подбить на это дело советских моряков и туристов, пытался распространять клеветническую литературу на Всемирных фестивалях молодежи и студентов и Олимпийских играх и, наконец, завязать переписку с советскими гражданами.
Первые письма НТС приходили к Володину нечасто: «Юрий» подчеркнуто «заботился» о его безопасности. Рекомендовал использовать в переписке условный язык, отправлять письма на подставные адреса за границу из других городов и т. п. Попутно продолжалась настойчи-Еая враждебная обработка.
Спустя некоторое время, видимо уверовав в то, что Володин «созрел» для более серьезных дел, НТС прислал ему средства тайнописи и подробные инструкции, как пользоваться ими. В тайнописных депешах «Юрий» начал выяснять возможности Володина принимать предназначенные для него сообщения по радио:
«…Поскольку не могу писать часто, нашей связи очень бы помог радиоприемник. Если его покупка связана с нехваткой средств, можем тебе помочь…» Для того чтобы Володин мог принимать предназначавшиеся для него передачи НТС, «Юрий» рекомендовал ему усовершенствовать антенну радиоприемника.
Володину поручалось подбирать адреса советских граждан в различных городах СССР, чтобы рассылать по ним антисоветскую литературу. Не ограничиваясь этим, НТС также пытался выяснить, нет ли у молодого человека возможности организовать в Советском Союзе подпольную типографию:
«Узнай, как можно достать средства и технику для размножения и печатания. Например, восковка, ротаторы, гектографы. Какие и где можно достать? Можно ли достать типографский шрифт и краску?»
Потом, демонстрируя свою «заботу» о финансовом положении Володина, «Юрий» прислал ему по почте упрятанные в художественную открытку 130 рублей. Деньги предназначались на покупку радиоприемника и расходы, связанные с поездками Володина по заданиям НТС. Трудно сказать, какую сумму ЦРУ выделило Ха-цаеву на организацию радиосвязи с Володиным и другие цели, но известно, что часть денег, получаемых от американской разведки на проведение враждебной нашему государству деятельности, энтээсовцы, не стесняясь, присваивают себе.
Одновременно «Юрий» решился наконец сообщить кое-что о себе: «Мне сорок шесть лет, по образованию историк. Во время войны был на оккупированной территории. С тех пор отдаю все свое время борьбе за Россию в рядах НТС…» Видно, не очень-то хотелось Хацаеву описывать подробно, чем он занимался «на оккупированной территории», но закончил он свое краткое жизнеописание весьма откровенным признанием: «Это стало главным делом моей жизни».
Перейдя с дружеского на деловой тон, он в этом же письме приказывает Володину: «Найди „верного человека“, который мог брать от меня письма, а главное, антисоветскую литературу. Письма будут исполнены тайнописью, а литература в камуфляже. Курьеру не надо знать о твоей связи с НТС и об НТС. Достаточно, чтобы он не был коммунистически настроен. Курьером может быть, например, моряк. Дай ему сперва для отправки за границу письмо невинного содержания. Предупреди нас обычным путем. Мы сообщим, получили или нет это письмо. Если он выполнит это поручение, то в следующий раз можно устроить с ним встречу и передать „подарок“».
Несколько позже «Юрии», вновь возвращаясь к вопросу об адресах, пишет Володину: «Нам нужны адреса людей, которые могут быть интересны для НТО».
В следующем письме Хацаев дает задание: «Сообщи нам пару сотен адресов молодежи в твоем городе — домашних или общежитий, и тех и других. В основном это должны быть адреса школьников старших классов, учеников ПТУ и т. п. Нужны почтовые адреса с именами и фамилиями. Желательно не концентрироваться на одном месте, а искать на разных объектах. Адреса посылай по мере установления, но
