Ну через час позвони, уже нормально будет. Все, давай. — Геннадий положил трубку и взял чашку с кофе. — Расслабились там, черти. Надо им промывание мозгов устроить, а то они уже и мои личные просьбы «на отчепись» выполняют. Пойдем, там уже обед готов, пообедаем.
Бандера «прислушался» к своему желудку. Несмотря на то, что информация была явно неполной, ему все же стало немного легче и аппетит вроде появился.
— Пойдем, — поставив чашку с недопитым кофе, ответил Бандера и поднялся с кресла вслед за дядей Мишей. Настроение поднялось и он попытался даже пошутить: — Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
— Наконец-то, ха-ха, — рассмеялся дядя Миша.
Жизнь опять изменилась в лучшую сторону. Он перестал спать сутками и поставил громкость звонка на максимум. По бокам дороги опять появился город и даже люди, которых уже видел хорошо; поговорил в пробке со встретившимся знакомым, с которым раньше только здоровался. Стал чаще общаться с женой и друзьями. Несмотря на уже начинающиеся морозы, просто гулял по городу пешком, ходя по всяким магазинам и кинотеатрам.
Но каждый день мысли рано или поздно возвращались к Ириске, и он понимал, что в бездействии это будет продолжаться вечно. Ища какой-то способ продолжить съемки, Виталий вспомнил про Пуха и тут же, не слезая с роликов наролердроме, набрал номер московского вора. Тот не разговаривал по телефону ни о каких делах и сразу назначил встречу.
Приехал Володя не один и, обнявшись с Бандерой, они прошли в кафе в сопровождении близких вора, которые представились, как Олег и Игорь. Оба проявляли большой интерес к Бандере, видно было, что фильм Пух им уже показал.
Поговорив для начала, как принято, о делах, как личных так и в регионе, и о всяких интересных криминальных и не очень раскладах, Бандера перешел к главному.
— Есть возможность поднять хорошие деньги на кинопроизводстве, Володь, — серьезно сказал он.
— Хочешь еще один фильм снять? — спросил Пух.
— Уже начал даже, — кивнул головой Бандера, — деньги просто кончились. Но проект будет стоящий.
Он умышленно не стал рассказывать об англичанах. Старый и грамотный вор не поверит, что умеющие зарабатывать деньги англичане отказались от выгодного кинопроекта.
— Деньги кончились? У тебя ж фильм продается? — удивленно спросил Пух.
— А-а, — махнул рукой Бандера. — Ты видел, сколько он стоит на дисках? На рознице, используя спрос, задрали цену в пять-шесть раз больше, он не продается ни хрена. Так, на жизнь только хватает. Чтобы довести фильм до раскрученного проката, еще минимум полтора «лимона» надо.
— Всего лишь? — сказал Пух двусмысленно и спросил у Олега и Игоря: — Есть у нас там полтора «лимона»?
— Конечно, есть, — весело сказал Игорь и, поставив на стол огромную, почти как портфель, барсетку, начал выкладывать на стол пачки тысячерублевых купюр.
— Я ж не шучу, Володь. Этих денег хватит на месячную оплату нескольких рекламных щитов в районе Садового или трех вокзалов, — кивнув на рубли, сказал Бандера.
Игорь притворно сделал удивленное лицо и стал складывать пачки денег обратно.
— Ну, а если серьезно, — начал Пух, — как ты представляешь меня в роли продюсера?
— Можно же быть не продюсером, а инвестором. И к тому же не обязательно тебе этим заниматься.
Пух переглянулся со своими друзьями и, подумав немного, сказал:
— Вот ты, наверное, думаешь, что раз меня на «мерсе» возят, у меня денег много?
— Я ничего не думаю, — покачал головой Бандера, — я просто предлагаю выгодное дело. Я двигаю эту тему от людского имени, поскольку всю жизнь прожил среди людей, и, естественно, рассчитываю на вашу помощь. А если за эту тему со мной возьмется кто-то из коммерческих, тогда деньги уже будем зарабатывать не мы.
Пух задумался, но потом все же сказал:
— Да я и не стремился никогда зарабатывать деньги, у меня их никогда и не было. Я ж из старых. Это тебе надо к молодым. Среди них попадаются довольно предприимчивые. А меня могут и не понять люди, этого же еще никто из воров не делал.
— Когда-то давно, я помню, и наркота не была в почете. И сбор дани с наркобарыг не приветствовался. Однако потом, когда их стали брать под крышу мусора, вы на сходке решили, что лучше пусть братва ими питается, чем менты, — возразил Бандера. — А кинобизнес-то с наркотой не сравнить. Ты же знаешь, что не только мой фильм снимался на деньги авторитетов. Это же вполне нормально. Может, это и с ведома воров даже и делалось.
— Ну, если хочешь, я могу собрать людей, поговорим вместе по этой теме, — сказал Пух с нескрываемой неохотой, явно не хотел он даже говорить об этом. — Лично я не хочу этим заниматься, ну не поклонник я кино. Такую белиберду снимают…
— Я что, тоже белиберду снял? — спросил Бандера.
— Не, у тебя по нашей части все нормально, жизненно. Но тоже вот это вот… любовь, морковь… Ты не обессудь. Что я так говорю, но я свое мнение высказываю. Растянул сопли на полфильма.
— А бабам нравится, — вставил свое слово Олег.
— Да-а, — подтвердил Игорь, — моей тоже понравилось.
— Ну тогда ищите «бабки» и снимайте. Че вы? — предложил им Пух, допивая чашку кофе и многозначительно взглянув на часы. — Ну что, Виталь? Собирать людей? А то к Новому году все разъедутся.
Бандера подумал, что воровская сходка также может ничего не дать и к тому же еще до этой встречи он знал, что это будет третий человек, к которому он обратиться со своим предложением. Оказалось, что Бог не любит ни троицу, ни самого Бандеру, раз никто не верит ему или не хочет с ним связываться. Но такую репутацию он сам себе заслужил, хотя никогда не был мошенником или аферистом, и не был за это судим.
— Да ладно, Володь. Не надо. Сам прорвусь как-нибудь, это просто вопрос времени, — сказал он.
— Не сомневаюсь, — сказал Пух и встал, — рад был тебя видеть. Звони, если что.
Уэйн Блэк вышел из офиса частного детективного агентства «Ist Priority Investigations» на Bunhill Row и сел в машину к ожидавшему его Джону.
— Эта птичка, оказывается, не так чиста, как они нам донесли вначале. Не зря мы им нагоняй вставили за машину. Вот, посмотри последний отчет.
Джон взял протянутую бумагу и стал читать, а Уэйн открыл пакет с переданными ему фотографиями и стал их рассматривать. После как Джон прочел документ, Уэйн стал протягивать ему по одной фотографии и пояснять:
— Ему лет восемнадцать или девятнадцать, не больше.
— А сыну скоро двенадцать, — усмехнулся Джон.
— Да-а, — поддержал улыбкой Уэйн и протянул следующую фотографию, — вот сюда она за ним заезжает. Завтра узнают его имя и остальное. Пока только им известно, что он из России или откуда-то оттуда, они разговаривают по-русски.
— А в отчете этого нет.
— Это они мне на словах сказали, потому что сами еще не уверены, может, это грек какой-нибудь русский язык знает. Завтра будет полный и подробный отчет по нему.
— А что это? — спросил Джон, беря еще фото.
— Это стоянка возле клуба «Secrets» на Finchley Road, он выходит, чтобы помочь ей припарковать машину, а, вот, они сами входят в клуб. А после клуба, вот, идут в отель, что рядом.
Джон внимательно изучал протягиваемые фото, и, глядя на крупное фото машины с хорошо видимыми номерами, спросил:
