наблюдал за вандалами, у него пропал дар речи, он только жмурился и как-то неловко приседал при каждом ударе, будто били не его машины, а его самого. Наконец он пришел в себя и завопил:
— Стойте!!! Стойте!!! Вы что?!!
— А-а-а-а-а!!! — с этим криком Витя бросился к уже размахнувшемуся для следующего удара парню, стараясь прикрыть своим упитанным делом джип: — Что вы делаете?!!
Тот парень, что от души лупил по стеклам второй джип, после очередного смачного удара почти спокойно спросил:
— А ты че, не видишь, что мы делаем?
— Хватит, хватит! Я все понял! — орал ошалевший коммерсант, продолжая закрывать машину от ударов.
Из «Хонды» вышел Стас — предводитель начинающих рэкетиров и, подойдя к Виктору, добродушно произнес:
— Молодец! Самое главное вовремя все понять, а то потом поздно будет.
— Все стекла побили. Как же я теперь? — грустно произнес Витя и с досадой бросил теперь уже ненужную тряпку на землю.
— Ну, вот теперь давай поговорим, — произнес организатор акта устрашения, — а то — я разговаривать с вами не буду, да кто вы такие. Теперь понял, кто мы такие?
Витя безнадежно мотнул головой.
— Ну, теперь поговорим, — сказал Стас, — так по сколько ты машин привозишь?
— Когда как. Когда пять, когда шесть, — ответил коммерсант, глядя в землю.
— Ну, сильно напрягать не будем, — решил Стас, — по соточке с машины будешь отстегивать. И тебе ненакладно будет и нам не просто так за тебя слово молвить, если придется. Лады?
Виктор, соглашаясь, опять мотнул головой, конечно лады, выбора-то у него все равно не было.
— Ну, вот и хорошо, — подытожил рэкетир и спросил, показав глазами на соседний ряд, — а это чьи машины тут?
— Это Красного, — взглянув на машины ответил Шматков и уточнил: — Сереги Краснова.
— Он с тобой на одном судне ходит?
— Редко. Он в основном в Ниигату.
— Понятно! А где он живет? — вкрадчиво спросил Стас.
Бандера вернулся вчера вечером, и родной город встретил его мелким моросящим осенним дождем. Слабый, но бесконечный дождь проплакал все ночь, и утро было таким же пасмурным, сырым и промозглым.
Несмотря на унылую погоду, на душе у Виталия было спокойно и радостно. Сейчас он встретится с друзьями, узнает последние новости, сядет в «Челленджер» и поедет на встречу к ней, к Ирине. Вот по кому он соскучился по-настоящему. Как же ему хотелось поскорее увидеть ее глаза, улыбку, прижать ее к себе, ощутить тепло родного тела, услышать ее милый голос и возбуждающий запах ее волос.
Он сидел в уютном кафе за не сервированным еще столом, слушал Моцарта в исполнении пожилой пианистки-таперши и мечтательно улыбался.
Наконец в дверях показал Толстый со своей подругой Лидой, симпатичной стройной блондинкой, с которой его когда-то сам и познакомил, за ними шли Скороход и Лысый. Увидев друзей, Виталий приветливо помахал им рукой, те, заметив старшего, тоже заулыбались.
— Привет! — первым подошел к Виталию Скороход.
Друзья обнялись, похлопывая друг друга ладонями по спинам. Подошел Лысый, за ним Толстый.
— Толстый! — довольно произнес Виталий, обнимая друга. — Ну что, присаживайтесь.
— Когда приехал? — спросил старшего Скороход, когда все расселись по местам.
— Да я вчера еще приехал, — ответил Виталий и, повернувшись к Лиде, сидящей с ним рядом, спросил: — Привет! Как жизнь молодая?
— Привет! — произнесла она и вместо ответа очаровательно улыбнулась.
— У вас уже скоро юбилей, — то ли спросил, то ли констатировал Виталий, с улыбкой глядя на Лиду.
— Уже год как вместе. Конечно юбилей, — ответил за нее Толстый, разворачивая салфетку и аккуратно раскладывая ее на коленях.
— Ну, а я что говорю, по нынешним временам это уже серебряная свадьба, — говорил улыбающийся Виталий.
Подошла рыжеволосая официантка, вежливо поздоровалась и спросила:
— Что будите заказывать?
— Принесите нам страусиные яйца и филе из крокодила, — попросил Скороход с серьезным видом, искоса взглянув на девушку.
За столом все заулыбались, а вышколенная официантка продолжала невозмутимо ждать настоящего заказа, глядя на Бандеру. Она давно знала Виталия и его друзей, которые часто здесь обедали и всегда заказывали одно и то же, и сейчас она знала, что заказ будет «как всегда», за исключением разве что незнакомой ей девушки. Остроумную шутку Скорохода она пропустила мимо ушей.
— Не умничай! — обратился Виталий к юмористу и, взглянув на девушку, произнес: — Принесите нам первое и второе.
— Что именно? — вежливо уточнила девушка.
— Без разницы, — улыбнулся Виталий и посмотрел на парней. — Они непривередливые. Их в лагерях не очень-то баловали.
Затем он повернулся к Лиде и спросил:
— Ты что будешь?
— А третье? — встрял в разговор Скороход.
— Третье на диете, в санчасти, — ответил ему Виталий.
— Я в отряде всегда на диете был.
— А-а, ну да! Ты ж у нас в туббараке был. Принесите ему молока стакан, водой разбавленного.
— Водой разбавленного нет, — ответила официантка, уже привыкшая к юмору Бандеры.
— Нету?! — притворно удивился Виталий. — Ну тогда чаю им.
— Так, ты что будешь? — вновь спросил он у Лиды.
— Салат с хрустящей ветчиной и кофе, пожалуйста, — сказала она, глядя на официантку.
— Все, — подытожил Виталий.
Девушка молча удалилась.
— И все?! — удивленно спросил Толстый у Лиды.
— Да, — подтвердила она.
— Тоже, что ли, на диете? — спросил у нее Виталий.
Лида только улыбнулась, показав милые ямочки на щеках.
— Ну, что тут у вас? Виделись? — уже серьезно, без улыбки, спросил Виталий, глядя на Толстого.
— Виделись, — ответил тот, — держаться. Завтра месяц кончается. Их на тюрьму увозят, надо им баул загнать.
Подошла официантка, принесла заказ.
— Загоним, — сказал Бандера, когда девушка отошла, — что адвокаты говорят?
— Адвокаты говорят, что если они будут стоять на своем, то они все сделают… «в состоянии аффекта», — объяснил Скороход.
— Это если шустрые не расколются. Они постолько не сидели никогда, — сказал Лысый.
— Ну, — согласился с товарищем Толстый, — наших-то не прессуют, а как они себя ведут, хрен его знает.
— Надо бы с Шустрым увидиться, — сказал Скороход. — Перетереть эту тему с ним. Он-то связь держит с ними, в курсе.
— А он что, в городе? — спросил Виталий.
— А он и не уезжал, вроде, — ответил Толстый.
— Я сам с ним увижусь, — сказал Виталий. — Что еще нового?
