крупного владения, состоявшего из двадцати девяти деревень и церквей. [267] Впрочем, даже полноценные в военном отношении крепости военно-монашеских орденов в Сирии-Палестине одновременно являлись центрами политической и экономической деятельности.
Оценить военное значение этих сооружений позволяет простой критерий — количество оружия, обнаруженного там во время конфискаций 1307 г. и в последующее годы. Если на Кипре, в орденском доме в Лимассоле, согласно инвентарной описи находилось девятьсот тридцать кольчуг, девятьсот семьдесят арбалетов, шестьсот четыре шлема и другое оружие, то аналогичный документ, составленный в Ирландии, включает лишь несколько единиц, вперемешку с мешками пшеницы и овса и всевозможной живностью. В 1308 г. ирландские командорства поставляли в английскую армию, действовавшую в Шотландии, пшеницу, горох, вяленую рыбу, но не оружие. Кое-какое оружие было найдено только в крупном командорстве св. Евлалии в Ларзаке, зато в подробной описи имущества дома в Божи мы не находим ничего.[268]
Численность персонала, находившегося в командорстве, колебалась в зависимости от того, насколько крупным оно было, а также в зависимости от поставленных перед ним задач. Командорство в Ма Де с шестью или семью подчиненными ему домами (в том числе и в Перпиньяне) насчитывало двадцать шесть человек: четырех рыцарей, четырех капелланов, восемнадцать сержантов. К этому следует добавить существенный штат братьев-ремесленников и всякого рода прислуги и помощников. Ма Де представлял собой крепость, для содержания которой и требовался столь значительный штат. В Испании братьев- рыцарей было больше, чем где-либо, что объяснялось своеобразными условиями Реконкисты. Кстати, именно из числа вышло большинство прецепторов: двадцать из двадцати четырех известных нам в Арагоне между 1300 и 1307 г.[269] Однако подобная численность и социальный состав были исключением. В рядовом командорстве командором был брат-сержант, который с помощью одного или двух других братьев, а иногда вдобавок одного капеллана распоряжался рабочей силой, понятно, гораздо более многочисленной: в Божи, в Кальвадосе, служили пастух, скотник, свинопас, птичник, лесник, два привратника, шесть работников — всего двадцать пять человек, отвечавших либо за сельскохозяйственный труд, либо за внутреннее обслуживание дома. Никому из них не довелось когда-либо побывать в Святой земле, но некоторые были арестованы в 1307 г.[270]
Прецептору, управлявшему имуществом ордена, иногда мог помогать доверенный помощник, но всегда на временной основе: например, когда начинался приток пожертвований или совершалось много покупок. В повседневных делах прецептору помогал келейник, как в цистерцианских аббатствах: нередко в этой роли выступал мирянин.
Орден Храма не особенно благоволил специалистам в области административного и экономического управления: как правило, люди на различных руководящих постах долго не задерживались.
Что бы ни представляло собой командорство — замок, просто дом, или ферму, — при каждом из них имелось место отправления культа — часовня, устроенная в самом здании или чаще размещенная в отдельном строении, расположенном вблизи монастыря. Эти часовни не следует путать с приходскими церквями, переданными ордену Храма, по отношению к которым тамплиеры выступали в качестве патронов, т. е. назначали священников. Часовни отвечали духовным потребностям членов ордена; в них служили братья-капелланы. Однако тамплиеры легко допускали в эти часовни соседей, к великому негодованию приходских кюре, которые теряли верующих и источник своего дохода. Именно в этом заключалась одна из причин постоянных разногласий между белым духовенством и монашескими орденами.
Случалось, что на базе часовен храмовников возникали новые приходы. Несмотря на то что военные ордены довольно поздно обосновались в сельской местности, они внесли свой вклад в изменение приходской системы. В некоторых малонаселенных областях, вроде плато Миллеваш в диоцезе Лимож, не хватало священников и была слабо развита церковная структура: поэтому тридцать приходов берут начало от часовен, построенных тамплиерами или госпитальерами. В договоре, заключенном в 1282 г. между лиможским епископом и прецептором ордена Храма в Лиможе, упоминается семнадцать часовен, из которых двенадцать превратились в приходские церкви.[271] В отвоеванных районах Испании тамплиеры и госпитальеры отвечали не только за оборону, но и за духовное руководство верующими до тех пор, пока не будет восстановлена полноценная церковная структура.[272]
В буйном воображении некоторых фантазеров численность церквей храмовников выросла неимоверно, подобно тому как это произошло с замками. Любители эзотерики так же падки на часовни, как охотники за сокровищами — на замки. Виолле-ле-Дюк стоит у истоков совершенно безосновательного мифа, созданного исходя из статистических подсчетов, согласно которым тамплиеры, руководствуясь таинственной алхимией чисел, якобы строили церкви с центральной планировкой по образцу храма Господа.
Первым на несостоятельность этого мифа указал в своей статье Эли Ламбер. Проведенные с тех пор систематические исследования позволили подтвердить его гипотезу.[273] Церкви с центральной планировкой — в виде ротонды или многоугольника — во-первых, являлись исключением среди религиозных построек ордена Храма, а во-вторых, не были присущи только ему. Несколько известных нам образцов построены с большой тщательностью и находятся в крупных командорствах. На Востоке к этому архитектурному типу принадлежит только двенадцатигранная часовня в могучей крепости Шато-Пелерен. Во Франции первая церковь в парижской резиденции тамплиеров имела форму ротонды с куполом, опирающимся на шесть колонн: она единственная в своем роде, а церковь в Меце, вне сякого сомнения, не имеет к тамплиерам никакого отношения. Орденская часовня в Лане имеет в плане восьмиугольник с алтарной нишей напротив входного портала.
Таким образом, существовало две формы: круглая ротонда и многоугольник с восемью или двенадцатью сторонами. Первая брала за образец часовню Воскресения (Anastasis) в храме Гроба Господня. Но новшеством это не было: по этой модели уже построили дворцовую капеллу в Ахене. В XI в. несколько церквей было построено «по образу храма Гроба Господня»
Таким образом, часовни в форме ротонды получили в ордене Храма довольно ограниченное распространение, хотя и точно воспроизводили образец: тамплиеры в свою очередь примкнули к традиционному архитектурному типу часовен, главной моделью которого может служить дворцовая капелла в Ахене.
Что касается церквей с многоугольником в плане, то они не имеют ничего общего с храмом Гроба Господня, которому более или менее сознательно подражали строители предшествующих часовен. Некоторые исследователи полагают, что здесь можно усмотреть влияние иерусалимского храма Господа или купола Скалы, который, как мы знаем, имеет форму восьмигранника. Но это неверно. На Западе и раньше существовала традиция строить часовни с восьмиугольным планом, который особенно четко прослеживается при кладбищенских часовнях. В качестве примера можно привести восьмиугольную часовню в Монморильоне, которую долгое время ошибочно приписывали тамплиерам. К тому же типу принадлежит часовня храмовников в Лане, имеющая восемь граней без круговой галереи и кровлю в виде фонаря. Но на Востоке данная модель не встречается, в то время как в том же Лане на кладбище аббатства Сен-Венсан можно видеть восьмигранную часовню, возведенную еще до появления тамплиеров в этом городе.
Таким образом, развитие этих архитектурных типов начиная с XI в. объясняется различными
