западноевропейскими традициями вкупе со стремлением подражать храму Гроба Господня. Не оставшись в стороне, орден Храма построил несколько церквей в форме ротонды или многогранника. Но для них это было лишь исключением из правила.
Правила? Правилом были простые церкви с прямоугольным планом. Большая часть церквей в замках Каталонии, Арагона, Кастилии и Святой земли (Тортоса, Шатель-Блан) принадлежит к этой разновидности, которая подразделяется на две подгруппы.[276]
В первом случае речь идет о прямоугольной в плане капелле с единственным нефом, от пятнадцати до двадцати метров в длину и от пяти до семи метров в ширину, с толстыми стенами, опирающимися на плоские контрфорсы. В плоскую апсиду врезаются узкие оконные проемы, обычно сгруппированные по три. Храм перекрыт цилиндрическим сводом с подпружными арками, создающими излом кровли и определяющими пролеты в нефе, которых чаще всего три. Во втором случае церковь обладает сходными параметрами за единственным исключением: апсида имеет полукруглую форму и увенчана сферическим сводом.
На юго-западе Франции Ж. Гардель и К. Игуне насчитали, среди ныне существующих зданий и тех, от которых остались четкие следы (например, церковь Храма в Бордо), десять собственно построек тамплиеров: у трех из них полукруглая апсида, у шести плоская, а у одной эту деталь определить невозможно.[277] Строений госпитальеров еще больше, так как целых двадцать из них имеет плоскую апсиду. И ни в одном случае не приходится говорить о собственной архитектуре тамплиеров. Ж. Гардель и К. Игуне представили прямоугольные в плане часовни с полукруглой апсидой как общепринятый тип, распространенный от Комменжа до Бретани и от Наварры до Бургундии.
По их мнению, разновидность с плоской апсидой получила лишь ограниченное распространение. Если в Жиронде и Ло-э-Гаронне нам известно лишь по одной подобной постройке, то в Шарант-Маритим (Большой и Малый Ма Де, Маллиран, Англе), Пуату, Бери, Ионне (Солс д'Илан) они встречается повсеместно. Этот тип был присущ центральной и западной Франции и был связан с местными традициями. Как и многие другие, тамплиеры и госпитальеры должны были нанимать на свои стройки местных архитекторов.
Но мне кажется, что этот тип постройки был распространен гораздо больше, нежели полагали Ж. Гардель и К. Игуне, поскольку именно по этому плану возведены три часовни в шампанском Бри — Куломье, Шеврю и Кутран, а также часовня Фонтенель в Бургундии.[278] Речь идет о простых зданиях, которые несложно воспроизвести. Этим-то, возможно, и объясняется факт их распространения, начавшегося в Аквитании.
Скульптурное убранство этих часовен примитивно и заставляет вспомнить о влиянии Сито, где враждебно относились ко всякой роскоши в декоре. Впрочем, следует соблюдать осторожность в выводах: некоторые из этих часовен покрыты росписями. Проблема заключается в том, чтобы установить, нужен ли был этот колоритный декор самим тамплиерам. Знаменитые фрески часовни в Крессаке, в Шаранте, обязаны своим существованием великодушию дарителя, желавшего обеспечить себе вечную память. На этих фресках изображены вооруженные всадники, нападающие на сарацин; это не тамплиеры, а крестоносцы, однако в стороне можно различить трех рыцарей Храма, выходящих из города. Зато фрески церкви Сан Бевиньяте в итальянском городе Перудже дают нам редкий пример декора, выбранного (и реализованного?) самими тамплиерами. В XIII в. многие церкви имели свой декор, и следы его сохранились на юго-западе, в Магрине, Ла Граве и Монсоне. Часто орнамент бывал геометрическим, стилизованным растительным, линейным или зубчатым. Здесь достаточно всего одного шага — и он был сделан, — чтобы заговорить об арабском влиянии или эзотерике. Почему бы и нет, ведь речь идет о средних веках, когда повсюду царствовал символизм?[279] Однако не только тамплиеры использовали такие формулы; кроме того, не забудем об устойчивых местных традициях. Почему бы тамплиерам, выказавшим столь замечательную способность приспосабливаться к местным условиям в вопросах хозяйствования и управления своими владениями (вспомним, например, об адаптации к лингвистическим ареалам), не действовать таким же образом в области архитектуры и искусства? В общем нам остается признать, что тамплиеры, не основав собственного международного направления в искусстве, широко использовали по всей Европе один, простой и практичный, тип постройки. То же самое делали и госпитальеры.
Управляющий, прецептор или командор, кроме того, являлся главой религиозной общины. В этом качестве ему надлежало следить за соблюдением устава. Этот устав был составлен исходя из потребностей Святой земли, а тамплиерам Запада приходилось ему следовать. Впрочем, некоторые предписания им было выполнить легче, чем их собратьям на Востоке — например, те, что касались богослужения.
Аскеза тамплиеров была приспособлена к своеобразным условиям существования монаха-воина. Он вел суровую лагерную жизнь — пусть не всегда и не везде — и должен был воздерживаться от чрезмерного аскетизма, способного повредить его здоровью. Доминиканец Этьен де Бурбон составил историю «Сеньора Хлеб и Вода» — тамплиера, который так ослабел в результате лишений и умерщвления плоти, что уже не мог усидеть на лошади.[280] Подобных страданий устав ордена как раз не требовал. Храмовник имел право на некоторые удобства: он имел право носить одежду, соответствующую сильной жаре или холоду (статья 20). Ему позволялось пользоваться мягким и теплым постельным бельем (статья 21), и инвентарные описи, составленные в орденских домах в 1307 г., в момент ареста тамплиеров, подробно перечисляют спальные принадлежности из дортуара. В первой редакции устава братьям было позволено сидеть во время богослужения:
До нашего слуха дошло… что вы, без перерыва, стоя слушаете божественную службу. Мы этого не рекомендуем. Мы это порицаем. И мы приказываем, чтобы… при пении псалма, начинающегося с Venita, и антифона, и гимна, как сильные, так и слабые садились. <…> В конце же псалмов, когда поется Gloria patri, в знак благоговения перед Святой Троицей, встаньте и склонитесь, а слабые и больные пусть преклонят голову… (статьи 15 и 16).
Но наиболее заметны отличия от традиционной монастырской аскезы в разделе, посвященном пище. Тамплиер принимает пищу дважды в день, кроме времени поста, когда ему положена всего одна трапеза. Магистр ордена Храма питается в том же порядке. Прецептор командорства вправе дозволить третий прием пищи. Тамплиер вкушает мясо трижды в неделю (статья 26). «Часто всем братьям дают по два вида кушаний, чтобы те, кто не едят одно, могли бы есть другое, или три вида, когда в домах всего в достатке, и командоры на это согласны» (статья 185).
Трапеза должна была проходить в молчании, как полагалось во всех монастырских общинах. Единственное отличие от цистерцианцев заключалось в том, что простой тамплиер не знал языка жестов, который позволил бы ему попросить передать хлеб или соль, не произнося ни слова. Значит, ему позволялось что-то говорить, но очень лаконично. Он не должен был мешать чтецу, читавшему отрывки из священных текстов.
Как на Святой земле, так и на Западе, тамплиер не мог пребывать в праздности: когда прецептор его монастыря не призывал его, чтобы отдать какой-то приказ, он должен был ухаживать за своими лошадьми и оружием (статья 285). В случае надобности он должен был приступить к необходимой починке. Впрочем, ему запрещали это делать, когда хотели наказать. Излишне уточнять, что наиболее востребован среди братьев-ремесленников был брат-кузнец.
Упражнялись ли тамплиеры в военном искусстве? Атаку тяжелой кавалерии невозможно сымпровизировать. На Западе рыцаря готовили к бою на турнирах и охоте. Однако устав воспрещал храмовникам участвовать в этих мероприятиях. Безусловно, к учебным маневрам следует приравнять переброски отрядов из «казармы» в «казарму», которые тамплиеры Востока устраивали, чтобы убить время. А на Западе? Нам известно немногое: иногда упоминают об участке Фикетскрофт, в Лондоне, который служил площадкой для тренировки.[281] Монастырские статуты предусматривали состязания пострельбе из лука и арбалета, интерес которым придавали пари, где ставкой служили предметы незначительной ценности (статья 317). Богослужение занимало немалую часть повседневной жизни. В уставе предусматривался случай, когда, чаще на Востоке, военные обязанности
