сначала хотел отказаться, но вдруг подумал, что это судьба, и помчался по редакциям и отделам. Везде его встречали радостными криками и женским кокетством, так что за какие-нибудь сорок минут Митя приобрел уверенность в своей неотразимости и направился в ТОТ отдел.
Елены Николаевны в комнате не было, за одним из столов сидела рыжеволосая Вера, на этот раз в дымчатых очках, перед ней лежала толстенная рукопись. Тяжелые пряди волосы ее светились тусклым червоным золотом.
Митя подумал, что они напоминают медную проволоку и наверное, такие же холодные.
Она как-то насмешливо поздоровалась с ним, и настроение у него упало, тем более, что не было Лели.
Но тут около одного из столов он увидел стоящую на полу сумку, синюю, с блестящим замком, ту, которая вчера в столовой висела на локотке у Елены Николаевна - значит, она здесь!
Он сразу же стал веселым и обаятельным и присев на край стола, стал болтать о своей 'важной' миссии. Вера посмеивалась, а он только и ждал, когда же откроется дверь и войдет ОНА.
Она и вошла, договаривая с кем-то в коридоре, и тут же краем глаза увидела Митю, но продолжала что-то говорить, хотя говорить уже было некому, лихорадочно пытаясь взять себя в руки, - получилось. Она вошла в комнату и, как бы не замечая еще Мити, стала говорить о какой-то бабской чепухе...
Вера, не поняв, что Леля уже видит Митю (не понял этого и он), сказала: Леля, не раскрывай все тайны, у нас гость.
Леля довольно прилично сыграла фальшивый конфуз и обернулась к Мите, внутренее холодея. Да, на краешке стола сидел Митя, со своим неуловимым взглядом узких глаз, волнистыми темнокаштановыми с золотом волосами и ускользающей полуулыбкой на выпуклых изогнутых губах крупного рта.
Эта улыбка покоробила ее, она показалась ей таящей насмешку, и Леля тут же принялась обороняться.
- Кого я вижу? Митенька! Вы здесь? - Произнесла она обычную пошлость и повернулась к Вере, которая внимательно следила за этой странноватой сценой: Вера: 'Это Митя, племянник моей лучшей подруги Киры! Я не видела его сто лет!'
Митю покоробила эта фраза и тихо произнес только: здравствуйте, Елена Николаевна...
А из Елены Николаевны сыпалось как из рога изобилия, - одно хуже другого, - но сделать с собой она ничего не могла, так вот пошло.
- Митя, сто лет, сто зим! Как дела? Говорят вы обзавелись семейством? И уже потомство?..
Она видела, как изменилось его лицо, исчезла улыбка, он соскочил со стола, намереваясь уйти.
Она не хотела, чтобы он уходил и вместе с тем боялась, что он заметит, как потрясена она тем, что видит его так близко...
А он действительно собрался уходить, - ему претил этот бессмысленный треп, который говорится в том случае, когда хотят, чтобы человек поскорее ушел, - можно даже не отвечать на вопросы, потому что они интересуют спрашивающего как прошлогодний снег... Не ждал он такого приема! Всего, чего угодно, но не этой пошлятины.
Уже стоя у двери, он услышал ее очередной вопрос: а сколько лет вашему малышу?
- Три, - бросил он и вышел.
- Послушай, Лель, что за ажиотаж? - Спросила Вера, уловив и фальш, и натянутость меж Лелей и Митей. Она не могла заподозрить их в амурах, но что-то было не то в этой сценке и Вера хотела знать, - что именно.
- Да никого ажиотажа, - ответила Елена Николаевна, сгибаясь над столом, - слушай, я кажется потеряла серьгу...
- Да вот она, у тебя в руке, - насмешливо ответила Вера, и настойчиво переспросила (они были уже довольно близкими подружками), - так все-таки, что же?
- Знаешь, мне и тетка его, моя подруга Кира, надоела и он... высказалась наконец, Леля.
- Но он - очаровашка, - не унималась Вера.
- Ты так считаешь? - Спросила Елена Николаевна и получилось серьезнее, чем она того бы хотела. И Веру вдруг толкнула тень какой-то догадки, пока еще весьма смутной.
- Конечно. А ты не нет? - Вера уставилась Леле прямо в душу своими выпуклыми светлыми глазами.
- Почему же... - ответила Елена Николаевна и почувствовала, как она устала от этих игр. Лицо у нее опустилось и побледнело.
Догадка, которая лишь брезжила, превратилась почти в уверенность и Вера, девушка резкая и даже иногда невыносимо прямолинейной, спросила: тебе он очень нравится?..
Леля на это ничего не ответила.
Вера не стала добиваться ответа - все и так стало ясно. Эта история заинтриговала ее. Надо же! Она еще раз посмотрела на Елену Николаевну. Что у нее есть? Голубые ее глаза и пепельные волосы?.. Бедра слишком тяжелы. А этот мальчик пижон и насмешник... Он ушел явно недовольный или огорченный... Значит, и он. Не только Лелька...
Вера была несколько потрясена и какими-то новыми глазами смотрела на Лелю. Надо за ними последить, это же интересно, подумала она и не стала больше мучать Елену Николаевну, видя, как тяжко дался той это короткий переброс словами.
Митя больше не заходил в их отдел, но изредка встречал Елену Николаевну то в столовой, то в машбюро, то где-то на переходах, иногда с Верой, которая как-то очень внимательно смотрела на него своими выпуклыми, немного рыбьими глазами. Митя даже подумал о ней, вот, наверное, рыба в постели, холодная и скользкая...
Стояла вовсю весна и однажды, идя на работу, - в распахнутом белом плаще, Митя ощутил всю прелесть мира и счастье молодости.
Как-то, с этой тягостной историей своей первой любви, он перестал чувствовать сторонние этому предмету вещи, а тут...
Из парикмахерской выскочила девушка, в халатике фарфоровой белизны, с коричневыми волосами, разбросанными по плечам, и с таким цветом лица, что осветилось все окружающее. Она улыбнулась элегантному красивому мальчику и он подмигнул ей.
И подумал, что он протух со своим уже несколько заплесневевшим чувством к Елене Николаевне. И в эйфории весны и внезапного ощущения счастья, решил, что непременно заглянет сегодня в ИХ комнату и наладит ничего не значащие милые отношения с Лелей и на этом поставит точку.
Хватит. Это становится беспредельно глупым.
В обеденный перерыв он зашел к ним. Чего он не ожидал, так это того, что Елена Николаевна окажется одна в комнате. Она стояла у окна и курила. На стук двери обернулась, увидела Митю и замерла.
Она-то отчаялась совсем, видя как он невнимателен с ней, проклиная себя за тот идиотский разговор, который она затеяла в прошлый раз. Она винила во всем себя и от того страдала все больше и больше, - в ее жизни ничего не было более важного, чем Митя. Теперь она решила все исправить, если возможно.
- Митенька, - сказала она тихо,- как я рада видеть вас... - и подошла к нему. На него пахнуло ее духами - ТЕМИ! - и близко, совсем близко были ее блестящие огромные голубые глаза и белая нежная шея в белом стоячем воротничке.
Митя задохнулся и прочь отлетели все благие намерения, которыми - как известно - вымощена дорога в ад. Он взял ее за теплую мягкую руку и сжал ее, а Елена Николаевна опустила голову ему на плечо и тут уж отлетело все, что хоть чуть-чуть сдерживало их.
Он поцеловал ее и она почувствовала, как сердце, дав сбой, покатилось куда-то и неимоверное чувство счастья вихрем пронеслось в ней.
Она оторвалась от Мити и прошептала: кто-нибудь войдет...
Он едва успел отклониться от нее, как в комнату вошла Вера и незамедлительно поняла ситуацию. Она даже сказала: извините, - и хотела уйти, но Елена Николаевна, вдруг став мгновенно светской дамой, произнесла мило: что ты, Вера, Митя помог мне с моей серьгой, - ничего больше она придумать враз не смогла.
