прижимая аламаннского льва к реке Смуродине.
— Стой, идиот! — озлился Волх. — Вытерпи, я соберусь с силами!
Бой демонов быстр по их меркам, хоть на земле и может занимать месяцы и годы. Разящий пересек огненный окиян молниеносно. Его волевые клинья взрезали Волху грудь, едва-едва не достав до сердца. Уворотливость спасла демона русичей, хотя крови он потерял изрядно. Помог и Муруган, заслонил все-таки вовремя. Очнулся, мыслитель, Свет его за морду. Заморский демон вздыбил щупальца, но эту атаку уже отбили вместе, и снова, на краткий миг, что для поверхности длится неделями, застыли, напряженно следя за врагом.
— Есть идеи? — спросил Чи-Ю. Он чувствовал себя в относительной безопасности, но понимал, что это долго не продлится.
Есть, подумал Волх, швырнуть тебя ему в пасть и выиграть время.
«Нава!» взревел он. «Что происходит?»
«Все по плану», услужливо ответил первосвященник Навьего царства. «Мы перегруппировываемся. Новые цистерны на подходе».
«Где Финист?»
Но тут Волх уже и сам почувствовал ответ.
Столица Заморья была гигантским городом, и все же люди плотной толпой заполняли ее улицы. Первое, что бросилось Оскару в глаза — здесь не было обычных для сборищ злости, торжественности, готовности вступить в бой со стрелками в любой момент. Народ шутил, смеялся, смотрел карнавальные шествия или устраивал их сам. Пахло леденцами, жареными зернами, сладкой водой, как на празднике. Стояли шатры и распряженные фургоны, будто в город прибыл огромный цыганский табор. Девушки ходили простоволосыми, несмотря даже на морозец. Никто не смущался просто подойти к незнакомцу и заговорить с ним по-дружески.
А по обочинам стояли, держа оружие наизготовку, хмурые и напряженные стрелки. Их мрачные лица, их молчание и повязки с розой в кресте казались здесь чужими. Увидев длинные ряды стражей, Оскар поначалу спрятался в глубине повозки, но Джинджер вытащила его за руку:
— Не бойтесь! Сейчас они ничего нам не сделают. Здесь очень много беспечатных.
Тото вскочил на облучок, махая хвостом, и втянул воздух.
— Чуете? — тявкнул он. — Свет!
— У нас нет такого носа, как у тебя. — Но Оскар чуял сердцем. Что бы ни было это за чудо, ради которого он приехал в Метрополис, оно находилось здесь.
Найдя свободное место, Джинджер остановила повозку и выпрягла лошадь.
— Пойдете со мной? — спросила она Оскара. — Или будете искать себе компанию по душе?
— Я не знаю. Наверное...
— Найдем по душе, — влез Тото. — Спасибо!
— Пожалуйста. — Женщина тепло улыбнулась Гудвину Зет. — Удачи вам. Прощайте.
— Вот что ты сделал? — Оскар смотрел, как Джинджер нырнула в толпу и пропала. — У нас хотя бы было, где спать...
— Найдем, — беспечно ответил песик.
— Ты уверен?
— Я знаю! Брось ты задумываться, просто иди!
Следуя за Тото, Оскар позволил толпе себя увлечь. Он поймал себя на том, что смотрит людям на правые руки. Здесь и вправду было множество беспечатных, никак это не скрывающих.
— Кто главный? — спросил Оскар пробегавшего мимо мальчишку.
— Что, мистер?
— Кто у вас главный? Что мы все должны делать?
— Главный? — изумился мальчишка и расхохотался. — Да вы нездешний никак!
— Но что надо делать?
— Ничего! — Парень помахал Гудвину Зет и побежал дальше.
— Не «ничего», а скорее «что хочется», — сказал голос из-за плеча. — Мы пришли сюда, следуя за чувствами, а не за разумом. Они и подскажут нам действия, когда придет время. А сейчас мы должны пребывать здесь в единстве и мире, назло Отцу, Верховному совету, Семье и всем их слугам.
— Страшила! — Оскар обнял старого друга. — Как ты меня нашел?
— Я и не искал, — отозвался тот.
— Ты один? — спросил требовательно песик, стукнув чучело лапой по сапогу. Страшила был в прошлом стрелком — вернее, созданием стрелков, живой куклой, поставленной охранять ночные улицы. В его голову зашили бумажку с оживляющим заклинанием, и пока эта голова оставалась целой, Страшила был неубиваем. Его туловище можно было хоть распустить на соломинки и скормить козам. Стрелки хотели, чтобы страж брался за задания, противные прочим своей жестокостью. Но даже голем оказался человечнее людей, бросив оружие и сбежав.
— Нет, — ответил Страшила, — не один! Почти все Братство в сборе. Мы уже перестали надеяться, думая, что вас двоих поймали.
— Ты слышишь, Тото? — Оскар обрадованно схватил песика на руки и поднял. — Братство в сборе! Ты был прав!
— Опусти меня, — сказал Тото. — Конечно, я был прав. Я всегда прав!
— Страшила, — спросил Гудвин Зет, торопясь за чучелом, — я уж не буду интересоваться, кто собрал в Метрополис столько народа, но почему? У тебя есть догадки? Мы схватимся за булыжники и бросимся грудью на стрелков?
— У меня есть только догадки, поскольку я сам не знаю. Но я точно чувствую, что наша цель — мирный протест. Мы не будем никого убивать.
— Все верно, — произнесли справа от Оскара. — Вы не будете. Убивать будут вас.
Совершенно один, огибаемый людским потоком, как камень в воде, там стоял старик из трактира Руггедо. Свой мешок он держал на плече.
— Что значит, нас будут убивать? — моргнул Гудвин Зет. — Кто?
— Власти.
— Я не советую его слушать, — брезгливо прервал Страшила. — Этот человек ненормален и глубоко темен. Как он мог прийти к нам, для меня загадка.
— Я пришел сам, — изрек старик. — Меня никто не призывал сюда. В вашем балагане я не участник.
— Тогда что вы здесь делаете? — спросил Оскар. — И почему вы решили, что нас собираются убить?
— Потому что я знаю замысел этого сборища. Вы прошествуете по улицам Метрополиса, прямо к Башне, и войдете в нее. Здесь на вас уже устремят оружие, но вы продолжите идти. Когда вы приблизитесь к первому залу, начнутся выстрелы. Вы, не отступая, продолжите путь. Верховный совет, увидев, что к нему пришел народ, сдастся сразу. Вы примете их, как покаявшихся братьев, и вместе направитсь в Зал Отцов. По вам будут стрелять, ваши тела усеют лестницы, но никто из вас не дрогнет. Свет, который вы чувствуете, пробудит в ваших душах нечто сильнее смерти. Микки Маус в ужасе прикажет прекратить огонь. Он сам выйдет к вам и спросит, чего вы хотите. Вы ответите: справедливости. Стрелки к тому моменту прозреют и будут уже сами вставать в ваши ряды. Микки Маус падет на колени. Он сложит с себя титул Отца, и его постигнет раскаяние. Он взмолится о наказании, но в качестве кары вы просто оставите его жить со всем, что им совершено. Власть возьмут честные горожане. Печати будут отменены, войны прекращены, поборы исчезнут. Свет обнимет всех. Еще останутся те, кто ему неподвластен, и попытаются вернуть прежний порядок. От их рук погибнут тысячи, но в ответ крови не прольется. Вы будете обезоруживать их, не убивая, и перевоспитывать.
— Откуда вы все это знаете? — спросил Страшила, пораженный.
— Вы назвали очень высокую цену, — сказал Оскар. — Но, может быть, именно она и требуется, чтобы Заморье перестало быть кровожадным вурдалаком в глазах всего мира? Я не боюсь умирать — я уже старый человек. И на небе я встречу Дороти.
— Я еще не закончил. Когда вам покажется, что наступила золотая эра, когда вы заживете в согласии
