Говорят, что самые приятные события в жизни происходят исключительно неожиданно. Наверное, так оно и есть. Она свалилась, как снег на голову, но принесла радость и творческий подъем. Илья сублимировал в свою гравитацию целиком, да и вообще, эгоист по натуре, отягченный своей ученой кастовостью, к женщинам относился весьма поверхностно и без излишней ответственности. Например, даже не поставил в известность свою постоянную подругу, когда решил удариться в бега. Понять — не поймет, действие не одобрит, смысл разговаривать?
А сегодня, обнимая упругое молодое тело Леночки, он с удивлением отметил, что физиология может доставить не меньшее удовольствие, чем мозг со всеми своими поисками и решениями. Настроение летело и кусок работы, который по планам должен был занять всю следующую неделю, неожиданно выполнился к утру. Можно было подводить предварительный итог.
Итак, какой бы фантастикой это ни казалось, озарение, пришедшее в момент аварии, выстроилось в стройную математическую теорию. Все просто, но комплексно. Как известно, мир многомерен и материален. И участвует в бесконечном количестве движения в этих разных измерениях. Эти движения и перемещения, каждое в своем пространстве, отображаются проекцией в нашем трехмерном мире. И выглядит эта проекция, как движение внутрь себя. Материя устремляется внутрь каждой своей точки, как вода в слив раковины. Чем больше масса объекта, тем больше пространства вокруг он впитывает. Это и обуславливает гравитацию, или притяжение одной массы другой. Все красиво.
Теперь, если взять нечто и раскрутить его вокруг бесконечного количества осей так, чтобы оно вращалось в разных направлениях, а потом резко остановить — начнет выделяться тепло. А при определенных соотношениях между угловой скоростью вращения и временем остановки — энергия пойдет не на разогрев, а на преодоление гравитации, при условии, что вектора движения мира, вернее их проекции в нашем пространстве, совпадут с ускорением останавливающегося вращения. А подшипник, вращаясь вокруг одной оси, случайно совпадал своим ускорением с направлением поглощения массы, и начинал левитировать. Не всегда, потому что вращали и останавливали его случайным образом.
Идеальным объектом был бы шар, вращающийся во всех мыслимых направлениях. Единственной загвоздкой был тот факт, что добиться гарантированной левитации в обычных условиях можно было ОЧЕНЬ высокой скоростью вращения и БЕЗУМНЫМ временем остановки. Количество энергии, необходимой для такого эксперимента, заставило бы вывалить глаза кого угодно. Но беды в этом никакой не было.
Расчет показал, что можно воспроизвести вращение в особых условиях, когда количество окружающей массы очень велико по сравнению с вращающимся шаром. И масса эта должна быть выстроена определенным образом. Илья быстро набросал вектора распределения гравитации и взору предстала сложная конструкция огромного размера, большой у основания и сужающейся до нуля в точке расположения вращающегося шара. Стоимость строительства такого агрегата зашкаливала никак не меньше, чем энергия в общем случае, но установка получалась многоразовой. Осталось только посчитать, какая же при этом нужна частота вращения и количество осей вращения, которых будет достаточно для проявления эффекта с большой вероятностью.
Илья смотрел на получившуюся конструкцию и стеснялся странного чувства восхищения красотой и величественностью этого сооружения, которое он испытывал. Как-то странно так сильно восхищаться плодами собственных рук. Попахивает комплексом непризнанного гения. Идиотическая ситуация. С другой стороны, причем здесь собственные руки. Математика всего лишь посчитала созданное природой, вернее ее сущностью. И никакой, даже мизерной, заслуги Ильи в этом нет. Он обычный музыкальный инструмент, который переводит внутренний мир автора в благозвучные звуки, понятные аудитории.
А строение, если его когда-нибудь воссоздадут, будет очень величественным. Сквозь паутину графиков распределения на молодого Колумба смотрела сила, геометрически описывающая суть устройства вселенной, и хоть как-то понятная нашему трехмерному сознанию.
И странное щемящее чувство, которое возникает, когда кажется, будто что-то забыл, или наоборот, резко вспомнил и ужаснулся тому, что вспомнил ведь случайно, мог бы и забыть совсем, а штука-то важная. Чувство это не покидало Звягильцев вот уже несколько часов. Странно… нервишки шалят что ли… Надо поспать.
Надо поспать превратилось в сутки плюс десять часов. Илья вырубился, как выключатель, раз и погас. Он не удосужил себя раздеванием, впрочем, снял свои армейские говнодавы и аккуратно поставил их возле кровати. Это последнее событие, которое его мозг явно зафиксировал. Потом последовал бесконечный поток слайдов, иногда бессмысленных, иногда вполне значимых, со знакомыми и незнакомыми вовсе участниками, событиями и действиями. Такое количество мизансцен, несущихся с пулеметной скоростью сквозь мозг, не упомнит ни одно сознание, наверное поэтому оно и не утруждается. Равно, как и подсознание, которое, генерируя картинки, особо не заморачивалось на таких вещах, как логика, корректность, толерантность и тому подобное. Наверное, вспомни вдруг все, что привидится за такие экстремальные пересыпы — сойдешь с ума от стыда и шока. А может быть и нет. Всего ведь не помнишь. Остается только настроение. Впрочем, оно тоже на месте не стоит, если спать слишком долго.
Леночка прибежала проведать своего неожиданного бой-френда и с удивлением обнаружила его спящим в одежде, укутанного ватным одеялом, как личинка тутового шелкопряда, и смешно чмокающего губами. Попытка растолкать медведя увенчалась парой невнятных фраз бурчащим голосом и ловким переворачиванием кокона на другой бок.
Скорчив недовольную гримасу, Ленка походила еще какое-то время по комнате, разглядывая неброское убранство норы, потом уселась за ноутбук и погрузилась в интернет. Пусть спит, дурак, сам ведь без сладкого останется.
Интернет, если кто не знает, это параллельный, одномерный мир. Движется он, правда, синхронно с нашим, но остается при этом вполне самостоятельным. И даже может добавить целое измерение к нашим обыденным реалиям. Ленка, ныряя в сеть, отдавалась ей полностью, ничего не слыша и не замечая вокруг. Она перепрыгивала между безымянными чатилками и блогами друзей, успевая попутно отстукивать сообщения в аське.
Машка, московская подруга, бросила своего мальчика, ну, не бросила еще, но скорее всего завтра бросит, и плакалась Ленке, перемежая свои сообщения множеством многоточий и знаков восклицания. Ленка злобно хихикала, но барабанила в ответ, что, мол, так ему и надо, он Машку вообще не ценил, потому, что козел и она всегда так говорила.
Эльвира, эта белобрысая сука, чуть завидев он-лайн статус Леночки, тут же стала слать ей жалобные мессаги, про то, что бедная курочка не должна прозябать в этой глуши, а должна срочно поговорить с родителями и присоединиться к эльвириной компании на Мальту. За что была жестко послана на три буквы методом перемещения в черный список. Потом долго болтала ни о чем со Стасиком. Бедный мальчик уже полгода слал ей многозначительные послания по аське и смс, но никак не решался на что-то другое. Забавненький такой. Его персона очень льстила Ленкиному самолюбию, несмотря на то, что Стасик был ботаном высших степеней и поэтому ему ничего не светило. А глупый Стасик, даже не смея думать, светит или не светит, все вздыхал электронными вздохами.
И так по кругу, все с новыми и новыми участниками.
Настроение стало вообще хорошим.
А Георгий выложил новые фото в своем жж. Ленка вздыхала, разглядывая улыбающуюся ряху бывшего в окружении каких-то девиц, правда очень толстых и страшных, поэтому не обидных. Ну его, пойдем-ка лучше к Катечкиной. У нее всегда есть что почитать прикольного. И следующий час ушел на восстановление духа, упавшего после жориного сайта.
Прошло еще часа три. Ленка сбилась уже на чтение каких-то левых форумов и даже принялась писать комментарии. Но закончилась и эта спасительная пилюля. Девочка поглядела пару минут на давящего массу Илью, не нашла в себе никакого желания на него злиться и поплелась домой. Устал, может. Сидит как дурак за своими формулами дни и ночи напролет. Шизик, наверное все ученые такие.
Вечерело, ласточки, как угри, выписывали кренделя у самой земли, а красный диск солнца дополнял позывы к чудесной завтрашней погоде. Лена шла, вдыхая пряный воздух и размышляя о странной судьбе. Если бы кто-то месяц назад обрисовал ей хотя бы треть того, что ждет ее в недалеком будущем — был бы немедленно жестко высмеян с отягчающими обстоятельствами. Потому, что это нереально. Было на тот
