бедной страны самую малую возможную сумму, и даже не всю сразу. Но и это предложение, возмутившее своей дешевизной соседнюю Рэнию, было отвергнуто.
Дорогу в Эрхое с досады назвали «проклятием гномов». Особенно тяжким теперь, когда она уже готова от самой леснийской столицы и до села в степях Рэнии, именуемого в честь давней истории Добрый след. Так эльфы зовут тропы, выбранные однажды для странствия, ставшего удачным началом большого дела. По таким следам они ходят потом веками, не меняя привычки. И теперь, как в первый поход, непременно останавливаются на отдых в гостеприимном селе, путешествуя на юг, к Кругу мудрых, и обратно.
Село помнит, что основателем традиции стал мастер Кэльвиль, спасший жителей две с лишним сотни лет назад от черного колдовства. Мудрый староста далекого, по меркам людей, прошлого оценил пользу дружбы с вечными, несущей здоровье жителям, хорошие урожаи землям и избавление от излишних притеснений – даже со стороны своего же «родного» короля. Теперь потомки старосты гордятся титулом баронов, а Добрый след вырос до размеров уютного городка с обширными и богатыми усадьбами вокруг. Дорогу бароны восприняли с интересом, но попросили провести чуть в стороне от города: эльфы, привыкшие гостить в замке, не любят излишней сутолоки торговых трактов.
До южного моря Дороге гномов вытягиваться еще долгих двадцать лет. Но уже теперь она не пуста. И жители нищего княжества хмуро смотрят на гномьи трактиры вдоль обжитого пути, считают лавки леснийцев, выбравшихся с товаром к самой границе Рэнии, с мрачным любопытством приглядываются к нездешним одеждам жителей Бильсы, спешащих мимо запустелых полей, готовых проехать любое расстояние ради поиска свежей крови для улучшения породы коней, обожествленных в их родной земле.
Лильор выбрался к дороге в середине дня. Порылся в карманах, выкатил на ладонь три перстня с давно созданными для жизни вне долины человеческими личинами. Удобными, сработанными основательно, способными выдержать проверку любого дотошного мага. Принц огорченно вздохнул. Он жил в городах людей, но всегда выбирал приятные образцы внешности.
Состоятельный купец – вот он, красное золото с гномьим рубином. Это житель южной Рэнии, темноволосый и кареглазый, лет тридцати пяти на вид. «Красавчик», – насмешливо звала первую личину Кошка Ли. А вот второе кольцо – светлое золото с сапфиром: маркиз из Ронига, именуемый несносной сестрой «гадкий мальчишка». Синеглазый, темноволосый, изящный, с тонкими чертами капризного породистого лица. Третий перстень широк и украшен на гномий манер. Он – северянин, создан по образу одного из княжичей Леснии. Друга, жившего лет сто назад. Ему в год создания кольца было всего девятнадцать, но уже видно – славный вырос воин, а еще он имеет фамильные, запоминающиеся особенности походки и внешности…
Никуда все перечисленное не годится! Лильор досадливо тряхнул головой и спрятал кольца. Как можно явиться в личине богатого и знатного чужака в нищую страну, живущую закрыто и накопившую немало предрассудков и обид? Как такому приметному прятаться от неизбежной гномьей слежки, от имперского присмотра? Хуже того, кого и о чем можно спросить презрительным тоном высокородного маркиза? Только одна идиотская мысль крутится в голове: «Где тут у вас живет прекрасная принцесса?..» Н-да, вот уж чего даром не надо.
Хотя… испытание невест, ну конечно! Лильор рассмеялся, вспомнив про четвертое кольцо. Подходящее! Выглядит оно простой серебряной полоской с чеканным украшением убогой деревенской работы. И личину хранит памятную: того самого сапожника из Ронига, которого выбрала сестра, желая расстроить брак Лильора. Это бывший пьяница, нищий из предместий столицы Ронига. Темно-русый то ли от рождения, то ли из-за ранней седины, с длинноватым лицом, на котором залегли складки уныния, с мутными водянисто- серыми глазами, полными боли и раскаяния, но по привычке дотошно обшаривающими любой стол в поисках проклятой бутыли. Сколько ему было? Сорок три, кажется. Тоже очень удачно. Еще не стар, чтобы идти так далеко, но и не мальчишка, которому старшие на расспросы и рассказывать ничего не пожелают.
Лильор надел колечко, с некоторым огорчением наблюдая, как меняется одежда. Хорошие были сапоги, сам, кстати, шил. Да и куртка отличная. После работы заклинания полной маскировки они не станут прежними. Сними кольцо теперь же – утратят форму, повиснут старые, поношенные, линялые. Спасибо, хоть оружие он догадался оставить у Жильвэ. Все, даже ножи.
Остается сбросить эльфийское имя и выбрать новое, соответствующее личине. Как могут звать сапожника? Лильор выбрался из леса и присел на камне у обочины тракта, достал из мешка лепешку и мед. Откусил, глянул в синее летнее небо. Над заповедным лесом суматошно кружили птицы, шумели и беспокоились. Наверное, маги и их пристроили к поиску.
Имя… Вот еще проблема! Назовись дурачком Лутоней – и никто о серьезном не станет с тобой говорить. Солидное имя, например Ждан, тоже не подходит, этот облезлый тип уже пропил и забыл такое. Как описать неряху? Сед, красноглаз, рукотряслив – стоп, это уже из гномьих словарных изысков! Можно – Крив. Или, что звучит чуть приятнее, Косута. Лильор доел лепешку, так и эдак покрутил имя в голове, примеряя к личине сапожника. Вроде годится. Кинул мешок за спину и побрел по дороге, старательно шаркая ногами и привыкая к новому облику. Полная маскировка, долгосрочная, – это особый талант, он не каждому мастеру из следопытов по силам. Личина, если создана с настроением, перекраивает под себя, подсказывает и даже навязывает манеру речи, жесты, привычки. Лильор хмыкнул: хорошо, что пьяница – бывший. А то можно крепко войти в образ!
Он брел на север и удивлялся, как с такой скоростью шага люди вообще решаются выходить в долгий путь? До узенькой дорожки, гордо именуемой главным эрхойским трактом, пятнадцать верст. Час неспешного бега эльфа – или полдня шарканья заплетающихся ног сапожника.
Косута добрался до поворота уже к сумеркам. Усердно поклонился скучающим дозорным у неструганой жерди, перекрывающей безоплатный путь в страну.
– Куда? – вроде бы попытался вразумить один из дозорных: мол, у нас не приживаются.
– Из Ронига я, – вздохнул сапожник. – А куда – мне без разницы. Говорят, тихо у вас, пьют мало. Избенку можно присмотреть задешево.
– Ага, даром, – обиделся второй. – Кто таков?
– Косутой звать, из рода Трожей, сапожник, – закивал принц торопливо и угодливо. – Скорняжному делу обучен, кожевенному, плотничаю маленько. Дед мой из этих мест, вот и хочу вернуться, речь разумею, да и погода ваша мне по душе.
– Пять медных кипок, если в монете Рэнии, – прервал дозорный. – Или один леснийский малый серебряный кречет. Отсюда пойдешь в стольный Хорд. Это близко, сорок верст. Там сразу объявишься в земельном Приказе, тебе выделят место для прожития, стребуют оплату и дадут бумаги. Самое малое, что надо готовить, – пять золотых кречетов. Понял?
– Благодарствую.
– Мне твои слова без пользы, – зевнул дозорный. – Плати малую монету и покажи означенную сумму для Приказа, так положено.
Лильор оплатил и показал, удивляясь тому, что нищета Эрхоя даже не располагает к обычным для людей взяткам или хотя бы мелкой мзде. Видимо, попасть на службу было непросто, а оплачивается она богато по меркам Эрхоя. Принц припомнил, что отец хвалил молодого князя. Говорил, тот правит четвертый год – сперва распоряжался при больном отце, а теперь сам вступил в полные права.
Сапожник помялся, повздыхал и смущенно спросил, не выпьют ли господа за его удачу на новом месте? Сам-то он пить не может, опасается, что уже не остановится вовремя… Дозорные переглянулись и сочли предложение спорным.
– А за что пить-то? – прищурился старший.
– Ну люди вы бывалые, порядок тутошний знаете, – поклонился сапожник. – Мне бы сперва побродить, место присмотреть, а уж позже и откупить. Чтоб ремесло мое к пользе было да чтоб рядом трактиров не оказалось, для меня оно негоже.
– Такое устроить можно, – успокоился дозорный. – Скажи в Приказе, что по торговому делу приехал, временно. Тебе выдадут бумагу на годовое свободное прожитие, два кречета цена всему, вот тогда и ищи.
Лильор закивал, порылся в медной мелочи и выбрал несколько монеток. Приняли, да еще пообещали пить обязательно за его здоровье. До чего доводит бедность: медной мзде радуются, отметил
