прежде не встречала таких как ты, умеющих делиться сознанием. Вот и запуталась, где чьи мысли. Ну не сердись!
– Оправдалась ловко, – вздохнул айри без прежнего раздражения. – Багдэши бы гордились тобой.
– Они мной и так гордятся, они вообще замечательные. Особенно бабушка Лада. Жаль, вы не встречались. Она такая ласковая и домашняя, без нее Джами стала бы настоящим степным пожаром. Спасибо тебе, летать было удивительно, и я теперь правда знаю, что это такое. Я даже времени счет потеряла, ведь уже вечереет. А мне казалось, прошло несколько минут. Садись на Норима, надо сильно спешить вниз, в гавани с полудня, а то и раньше, ждет шхуна князя, меня тут очень балуют, опекают и доставляют морем. Теперь отвезут на праздник. Поедешь? Ты ведь наверняка не собирался туда.
– Да, если хочешь, я с тобой еще не наговорился, – все еще чуть сердито вздохнул айри, устраиваясь в похожем скорее на мягкую накладку-потник низком седле и усаживая перед собой девочку, невесомую, как пушинка. – И строго при условии, что у тебя найдется новое желание, настоящее, взамен испорченного.
– Исполненного.
– Не спорь!
– Ладно. Тогда не стоит возвращаться в столицу, хотя я тоже очень хочу поговорить и выслушать новые твои рассказы. Ты умеешь раскрашивать мой мир, никто больше не умеет. Но – не судьба пока. Туннры вчера зашли в ближнюю бухту, водой запастись и размяться, как они сказали. Я так думаю, на самом деле видели карнский торговый корабль недалеко, вот и приглядывают за берегом. Сегодня в ночь уходят к материку, и вдоль его побережья поплывут на север, домой. Через неделю их сменят другие люди князя Туннрёйз, которые будут помогать Архипелагу весь следующий год. И снова сменятся, так будет, пока у нас флот перестраивается и чинится. В общем, плыви с ними. Вот чего я хочу: найди кузнеца Старого медведя и передай ему мой привет и просьбу поселить тебя на пару лет. Он звал меня Одуванчиком, я тогда волосы только-только обрезала, и они были белые и торчали во все стороны, как пушинки. Так и скажи, он поверит и не откажет.
– Это опять не настоящее желание. Имей уже совесть! Я дракон, вот ка-к рассержусь…
– Ой, напугал! Пока – настоящее, потом будет видно, – еще более лукаво рассмеялась она. – Тебе от меня легко не отделаться. К тому же я сказала лишь первую его часть.
– Давай продолжение, – покорно вздохнул Вэрри.
– Вторая часть куда как серьезна. И это уж точно не мое желание, но без тебя может все выйти очень худо. Неловко мне тебя и просить, но надо. Бабушка Лада, когда переселялась сюда по весне и ждала шхуну в порту, встретила там говорящих на ее родном языке людей. И узнала, что у них дома беда. Толком я не понимаю проблемы, да и она не ведает. Но что-то сильно плохое. Как бы не очередной желающий стать королем. Насколько я могу понять, ты от этого лечишь лучше любой снави.
– Я посмотрю, что происходит, и решу, нужно ли кого лечить. Не люблю лезть в чужие дела без крайней нужды.
– Вот и прошу о том самом, посмотри. Дело-то темное, мне дурное видится. Как бы не пришлось тебе еще кого от разбойников спасать. – Она чуть сгорбилась, айри пришлось ободряюще погладить узенькую спину. – Кто меня пустит в снави, если вынуждаю тебя ехать и жизни отбирать?
– Больно мрачно, – покачал головой с сомнением Вэрри. – Наверное, бабушке твоей все же удалось узнать чуть больше, чем ты мне рассказала.
– Гораздо больше, чем Лада рассказала мне, – вздохнула Мира. – Я поняла, что она чуть ли не собирается туда ехать. Вот и думаю – дело окончательно плохо. Бабушка замечательная, но это не для нее занятие, князей вразумлять. И еще я как-то очень уверенно знаю, что тебе там надо быть раньше зимы. И что дорога может выйти длиннее, чем ты ждешь.
– Слушаюсь, о принцесса, – усмехнулся Вэрри. – Не смею возражать и жду уточнений. А ты имей в виду: я сам решаю, кому голову рубить, а кому спасать. И сам за свои решения отвечу, когда спросят. Уже очень давно ни деньги, ни пожелания не могут вынудить меня отнимать жизнь, если я считаю ее стоящей. Или сохранять бесполезную.
– Спасибо. В общем, мне и сказать больше нечего. От Брусничанки, где живет дядька Медведь, до границ Канэми конь вроде Норима за двое суток доскачет. Правда, это полным ходом, и если в лесу есть торные дороги…
– Хорошим ходом, в пяти аршинах над землей, помахивая крыльями, как в сказках! – рассмеялся Вэрри. – Я бы положил на путь в их лесах все три недели. Хотя там и правда не более трех сотен верст. Вот только болотами да дебрями. Не фыркай, ты не лошадь и не Джами! Я же сказал, займусь.
– Норим наверняка доберется быстрее, вот я о чем фыркаю, – тряхнула она своей челкой, не ставшей короче с прошлой встречи, но зато куда более ровной и аккуратной, Вэрри даже не удержался и дернул волнистый локон, убеждаясь в его готовности снова лечь на избранное хозяйкой место.
– Красивые волосы, – похвалил он. – Даже у арагни редко встречаются такие светлые и кудрявые, да еще и густые. Ты изменилась, стала время тратить не только на чистку нахального Норима, но и на свою голову. Умница.
– Стараюсь, – смутилась она и снова тряхнула головой, освобождая прядь. – Небось думал всё время, как меня научить видеть мир? И что я этого попрошу?
– Да. Снави говорят, можно попробовать, но года через четыре, когда тебе исполнится хотя бы шестнадцать. Пока же я настаиваю: ты должна познакомиться с Деяной, она будет на празднике, это замечательная снавь. И уговорить ее окончательно остаться на островах, ей тут очень нравится. Эта женщина вечно боится стеснить окружающих и к тому слишком горда, чтобы просить. Но ей нужен дом, а тебе – наставница. Сделаешь?
– Конечно. На Мрайсе болеют дети, настоящая эпидемия. Скот с материка трудно переживает смену климата. Сестра вашего капитана Тайрэ мечтает развести виноградники, но у нее ничего не выходит. У нашего Амира есть свое заветное желание. Я могу много найти самых настоящих и важных причин, и все позволяют устроить хороший кров и потребуют длительного времени. Я умная.
– Багдэши воспитали, ага. Будешь вторым министром.
– Не дразни меня. Ты же знаешь, у меня дар и я буду снавью. И шестнадцать мне исполнится очень скоро, через три года. Это все Амир, у него привычка по обычаю своей родины называть полные годы возраста. Мне было без двух недель одиннадцать, когда ты подарил мне Норима. А он сказал – десять. Будто я ребенок! Вот теперь мне уже совсем много – тринадцать.
– Конечно, ты взрослая, – весело прищурился Вэрри. – По драконьему счету уже не дитя. Никак не меньше, чем второй век, раз берешь второе имя. Я первый раз сменил свое в сто десять лет. Стал Аэр. Ты у нас Альтэ… Сильно искаженное звучание от «лекарь любых болезней». – Он вздрогнул удивленно. – Искаженное – если мужское, а как женское оно вполне даже правильное. Забавно, правда? Я такого имени у своих родичей не помню. Да и быть его не может, женского…
– Значит, она жила внизу, в долинах, – серьезно разъяснила ему очевидное для себя Мира.
– Глупости, у бескрылых драконов нет женщин, – нахмурился Вэрри, без раздумий выдавая страшную тайну своего рода. – Точнее, их только лишь три, наших драконий, и все – крылатые. Оставшись на земле мы еще и поэтому считаем себя бессмысленными и бесполезными. Мы, в отличие от людей, не народ, а обломок мира драконов, этому самому миру для развития и выживания ничуть не нужный.
– Зато людям ты нужен! – ревниво перебила его вздохи Мира. – И Амиру, и кормчему. И мне. Всем!
– И все же я никогда не слышал, чтобы хоть одна дракония отказалась от полета. А еще от поклонения, мы ведь их боготворим. Откуда же имя в сказке?
– Может, они способны жить тут временами, по настроению? – неуверенно предположила Мира, не желая расставаться с восхитительной мыслью, что у нее настоящее драконье имя.
– Не знаю. Но в то, что настроение любой сильной женщины меняет мир, я вполне готов поверить. А неверующих отошлю на воспитание к Захре. Кстати, вполне допускаю, что драконии готовы помогать людям. Малыш, а ты можешь одно мое желание выполнить тоже, пока я занимаюсь твоим? Лучше даже два.
– Само собой, – серьезно кивнула она.
– Обязательно кушай три раза в день и досыта. Ну нельзя так себя запускать, одни кости, и те уже высохли. В твоем возрасте надо хорошо питаться. И расти. А ты от слабости дрожишь и мерзнешь, хоть никуда не уезжай!
