бы предпочла купить новые, вместо того чтобы отдать два-три своих, но это могло задеть гордость семьи и привести в ярость Лучано. А так — можно было сделать вид, будто платья поношенные и она не собирается больше их носить, или придумать еще какую-нибудь причину.
Утром Антония была готова в обычное время. Но Толбот не появился. Почти час она просидела на балконе, ожидая его, потом решила позавтракать в своем любимое кафе.
Когда она вернулась, от Толбота по-прежнему не было известий. Он не звонил и не прислал записку. Антония терялась в догадках. Наконец, она позвонила Роберту в «Маргариту».
— Нет, его здесь нет, Антония, — сообщил Роберт. — И я не знаю, поехал ли он сегодня на раскопки.
— Может Клео в курсе? — спросила она.
Это было маловероятно, но Антония не могла напрямую спросить Роберта, не пригласил ли сегодня Толбот куда-нибудь Клео.
— Подожди, я узнаю. — Прошла, казалось, вечность, прежде чем его голос снова послышался в трубке. — Боюсь, она уехала куда-то еще рано утром. Ее мать думает, что в Орвието.
— О, понятно, — пробормотала Антония. — Спасибо, Роберт.
— Если хочешь, приходи пообедать, — пригласил он.
— Нет, мне нужно больше рисовать, а то твой друг Витторио скажет, что я ленивая.
— Тогда приходи вечером, после ужина, если уж тебе так хочется быть независимой.
— Посмотрим, как пойдет дело. — Антония положила трубку.
Итак, Клео отправилась на экскурсию. Но почему втайне? Почему, черт возьми, Толбот не сказал прямо, что собирается пригласить куда-то Клео? Может, в Орвието тоже есть какие-нибудь фальшивые этрусские украшения, и он советует Клео держать рот на замке и ни в коем случае не говорить ни слова этой «болтливой Антонии». Хотя, конечно, нельзя утверждать, что Клео и Толбот уехали вместе.
Антония шла мимо праздных прохожих в студию, где Франческа, наверное, только проснулась или вообще спит.
Франческа только что встала с постели.
— Почему ты такая уставшая по утрам? — спросила Антония.
Франческа зевнула.
— Поздно ложусь спать, наверное. Но только в полночь я чувствую себя бодрой. Вот когда я могу болтать, танцевать и чувствовать, что жизнь прекрасна. Если, конечно, рядом есть кто-то, с кем можно поболтать и потанцевать.
— Давай я сварю тебе кофе, — предложила Антония. — Потом буду рисовать, а ты можешь снова поспать, если хочешь.
— Что там с погодой? — поинтересовалась Франческа.
— Облачно. Пасмурно.
— Вчера была такая ужасная гроза. Гром, молния, дождь как из ведра.
— Да? — удивилась Антония. — Я была на озере Тразимено, и там весь день стояла чудесная погода.
И тут ее осенило. Если вчера была гроза, Толбот мог уехать раньше, чем планировал, чтобы проверить, все ли в порядке на площадке.
— Твой кузен Стефано заходил на прошлой неделе, когда тебя не было, — сообщила она мимоходом.
— Стефано? Какой Стефано?
— Я не знаю его фамилию. Он фотограф и работает с мистером Друри на раскопках.
Франческа покачала головой:
— У меня столько кузенов… здесь, во Флоренции, в Пизе, повсюду. Я не помню того, о ком ты говоришь. Если он придет сегодня, я узнаю, кто это.
Стефано не пришел. Франческа пробыла дома до вечера. Она не работала, а просто валялась на продавленном диване.
Прежде чем свет стал слишком тусклым для работы, Антония спросила Франческу:
— Что ты думаешь об этой картине?
Франческа внимательно изучала полотно, Антония терпеливо ждала.
— Кое-что получилось очень хорошо. Поля, стена, земля в тени, но небо… о нет. Оно не сияет.
— Ты хочешь сказать, плохо передан свет?
Франческа кивнула.
— Оказывается, это сложно, — призналась Антония.
— Тебе нужно ходить в музеи и галереи. Изучать картины Перуджино и Пинтуричино. Там отличный свет.
Антония вздохнула:
— Мне кажется, я никогда не научусь писать итальянское небо.
Франческа вскочила и бросилась одеваться и краситься для вечеринки. Антония улыбнулась внезапной энергии, которую проявляла итальянка, когда дело касалось развлечений.
Вымыв кисти и прибравшись в студии, Антония вернулась в albergo, чтобы переодеться к ужину.
В холле отеля она выбрала незаметный столик в углу, заказала кофе и попросила официанта передать синьору Роберту, что она здесь, но не хочет беспокоить его, если он занят с гостями.
Роберт появился примерно через полчаса и тяжело опустился на стул напротив Антонии.
— Устал? — сочувственно спросила она.
— Не так чтобы очень. Я привык быть на ногах по шестнадцать часов в день. — Он негромко рассмеялся. — Отец думает, что я сумасшедший, но я пока не собираюсь оседать за столом где-нибудь в офисе, полном горшков с цветами и обставленном по последнему слову техники.
Он заказал еще кофе и коньяк для них обоих.
— Клео еще не вернулась? — отважилась спросить Антония.
Роберт нахмурился:
— Нет. Она исчезла рано утром и даже не сказала матери, с кем уезжает. О, я знаю, она всегда была непредсказуемой, но сейчас мне от злости иногда хочется схватить ее и трясти до тех пор, пока у нее не застучат зубы.
— Она молода…
— Я знаю! Но она могла бы вести себя немного нормальнее, даже для своего возраста, и не заставлять нас так волноваться.
— Роберт, возможно, она испытывает те же чувства, что и ты. Ты только что говорил, что не хочешь пока работать в фирме отца. Может, Клео тоже не хочет связывать себя отношениями с определенным мужчиной. Ты должен постараться сделать так, чтобы она не думала, будто ты собираешься приковать ее к себе, иначе она сбежит. Прояви терпение.
— Я бы хотел… — Его глаза были полны грусти. — Я так люблю ее! Я хочу сделать ее счастливой, ведь только так я смогу быть счастлив сам.
В этот момент Антония отчетливо поняла, что время, когда Роберт будет счастлив с Клео, никогда не настанет, если только за десяток лет девочка, которая получала все и ни в чем не имела отказа, не пройдет через огонь страсти и воду печали. Клео слишком непостоянна, чтобы целиком и полностью посвятить себя богатому наследнику, хотя тот ее боготворит. Сколько времени пройдет, прежде чем Клео устанет от новизны, которую ей дарит внимание археолога?
— Жаль, что не могу помочь тебе, — пробормотала Антония.
Роберт распрямил плечи:
— Что ж, думаю, мне нужно подождать, пока она немного повзрослеет. Кстати, Толбот внизу в кладовой, если ты вдруг хочешь его видеть.
— Толбот? Он не… не с Клео?
— Господи, конечно нет! На рассвете он уехал на раскопки. Вчера был ужасный дождь, и он поехал посмотреть, не сильно ли там все развезло. Или, наоборот, не открылось ли что-нибудь новенькое. Так иногда бывает.
Антония поднялась.
