видеть мистера Друри, поскольку он вскоре отправится на раскопки за город. С другой стороны, Роберт, с его словно излучающими тепло, добрыми карими глазами, — человек, на которого, скорее всего, можно положиться.
Рано утром она перебрала свои рисунки и картины и постаралась взглянуть на них критическим взглядом. Карандашные наброски, пожалуй, можно довести до ума, прежде чем отнести их Роберту, а вот с картинами дело обстоит похуже. Они явно нуждаются в доработке.
Вечером, встретившись с Робертом в «Маргарите», она поинтересовалась:
— Как ты думаешь, смогу я снять где-нибудь поблизости студию? Я не могу работать в своей комнате, а балкон выходит на юг, поэтому освещение неудачное.
Роберт раздумывал несколько минут, изучая рисунки.
— Да, наверное, я смогу что-то подыскать. Хотя сначала я хотел бы решить вопрос о выставке. Иначе все пойдет прахом, когда я уеду в Рим через пару дней.
— О… надолго?
— Надеюсь, нет. Мне нужно встретить мою кузину Клео и ее мать. Они довольно долго путешествовали по Италии — Неаполь, Рим, Милан… Теперь собираются заехать на недельку-другую в Перуджу, перед тем как отправиться во Флоренцию.
У Роберта было вечернее дежурство, и он не мог уделить Антонии много времени, поэтому, поблагодарив приятеля за помощь, девушка покинула «Маргариту» и пошла в кафе на площади Данте.
В конце недели Роберт сообщил, что договорился о выставке, и продиктовал Антонии адрес.
— Это будет в какой-то студии или где-то еще? — спросила обрадованная девушка.
— В студии, где выставляются картины, керамика и все такое. Твои рисунки будут выставляться по крайней мере неделю, возможно, даже две, но ты в любое время можешь прийти и посмотреть другие работы. Никогда не знаешь, кого там встретишь.
— Спасибо тебе большое, Роберт. Это так мило с твоей стороны… Я обязательно схожу и посмотрю.
— Завтра утром я еду в Рим, — отозвался Роберт, — надеюсь вернуться дня через три-четыре. — Он мягко рассмеялся. — Чужие планы ничего не значат для Клео и ее матери.
— Счастливо, Роберт. Удачной поездки.
Завтра будет суббота, а значит, благословенная передышка в занятиях до понедельника. Антония сгорала от нетерпения увидеть свои работы, впервые выставленные на всеобщее обозрение. Она отправилась по адресу, который дал Роберт, но, к великому разочарованию, обнаружила, что там только еще разбирают предыдущую экспозицию. Наказание за тщеславие, подумала девушка, выходя на улицу.
Лишенная возможности насладиться собственным триумфом, Антония решила провести остаток выходных, работая над картинами. Она установила мольберт в проеме высокого двустворчатого окна так, чтобы самой поместиться на балконе и еще иметь возможность сделать пару шагов в ту или другую сторону. Заметив очевидные недостатки в первой работе, девушка в сердцах отставила ее в сторону:
— Что за мазня! Неужели я так ничему и не научилась?
В глубине души она надеялась, что даже несколько недель, проведенных в Италии, научат ее более тонко чувствовать истинную красоту.
Когда Антония во второй раз наведалась в студию, то обнаружила, что картины других художников развешаны по стенам в узкой дальней комнате, а ее рисунков нигде не видно.
На своем хромающем итальянском Антония поинтересовалась, что же случилось с ее работами.
— Для них не было места, — объяснил пожилой смотритель. — Свет, вы понимаете?
Конечно, она понимала, что наилучшим образом освещаемые места должны были оставить для работ, выполненных в цвете. Наконец, девушка обнаружила рисунки, размещенные на экране в нише, где их вряд ли кто-нибудь мог увидеть.
Антония вздохнула. Нельзя ожидать чудес от первой же выставки, и, конечно, Роберт сделал все возможное. Она переходила от одной картины к другой, но разочарование мешало ей сконцентрироваться на стиле и технике, особенно учитывая тот факт, что большинство работ были абстрактными.
Она изучала копию полотна Перуджино, фрагмента его «Поклонения волхвов», как вдруг у нее над ухом раздался голос Толбота:
— Buon giorno[3], мисс Мид.
Антония поспешно обернулась:
— Не ожидала встретить вас здесь.
— А я предполагал, что застану вас. Роберт говорил, вы выставили свои рисунки. Где они?
— Их засунули в некое подобие шкафа, — прошептала девушка. — Я покажу вам.
— Мы это исправим, — пообещал Толбот, когда Антония провела его к нише.
Он вызвал владельца студии и на беглом, но неграмотном итальянском заявил, что экран необходимо перенести в более освещенное место.
— Он наверняка снова упрячет их сюда после нашего ухода, — заметила Антония.
— Возможно. Но все же я хотел бы увидеть их, не прибегая к помощи фонаря.
Она замерла в ожидании, пока он рассматривал рисунки.
— Полагаю, вы нарисовали их в Италии, — произнес он наконец. — Они ваши? Я имею в виду, вы не делали копий с художественных альбомов или работ других художников?
— О да, — быстро ответила Антония, слегка возмущенная тем, что он подумал, будто она проделала весь путь в Италию только для того, чтобы писать копии. Будто это нельзя делать в любой хорошей библиотеке.
— Гм-гм, — пробормотал он. — Простите, что вы скажете на то, чтобы пойти куда-нибудь и выпить со мной кофе… если, конечно, вы уже закончили свои дела здесь.
— Да, спасибо. Я увидела все, что могла.
Толбот предложил пойти в «Маргариту» или в какое-нибудь кафе на Корсо Ваннуччи, и Антония выбрала последнее. Они зашли в маленькое заведение за углом, где тент защищал посетителей от холодного ветра и приглушенного уличного шума.
— Сразу перейду к делу, — начал Толбот, когда официант, приняв заказ, удалился. — Мне могут понадобиться услуги художника. Естественно, в группе есть фотограф. Стефано, который также будет моим заместителем, первоклассный специалист. Но из личного опыта я знаю, что фотографу не всегда удается показать детали, свидетельствующие, что тот или иной экспонат действительно ценная находка.
— Я совершенно не разбираюсь в археологии, — призналась Антония.
— Это не важно, — довольно резко ответил он. — Если я попрошу вас изобразить, скажем, газовую плиту или кресло, вы ведь сможете сделать это достаточно точно?
— Думаю, да.
— Там будет кому оценить археологическую ценность. Вы бы смогли работать под началом Стефано, который бы в каждом отдельном случае решал, что лучше — фотографировать или рисовать.
Антония помолчала, обдумывая неожиданное предложение.
— Как долго вы собираетесь проводить раскопки в этой части Италии? — спросила она наконец.
— Большую часть лета.
— Не уверена, что смогу пробыть здесь так долго.
— Вы уже решили отправиться куда-то еще?
— Пока нет. Я вряд ли бы задержалась так долго в Перудже, если бы Роберт не уговорил меня пойти на курсы итальянского.
— Сколько они еще продлятся?
— Пять недель. Я посещаю подготовительные экспресс-курсы для иностранцев.
Повисла долгая пауза. Затем Толбот произнес:
— Кажется, вас не очень вдохновила идея поработать на раскопках?
— Она вдохновила бы меня гораздо сильнее, если бы я побольше знала о том, чем мне предстоит заниматься. В любом случае сначала я должна написать крестному и сообщить, что собираюсь пробыть здесь еще какое-то время.
— Конечно, — кивнул Толбот. — Вы сделаете это?
