магическое безобразие. Мой-то щит не только устоял, но и спас от разрушения обездвиживающие контуры!
Несколько мгновений спустя мастер явно заключил для себя что-то, нахмурился еще сильнее и резко взмахнул рукой с багровым следом наручника на запястье.
Получившаяся плетенка напоминала первую, но на этот раз сила шла не широкой волной, а сосредоточилась вся в узкой, напоминающей клинок полоске. Она вспорола превратившийся в помеху щит, как острый нож полосует ветхую тряпку. После этого наступила пора спутавшей меня сети. Трехвостые звезды, окажись я следующей целью для уничтожения, сопротивлялся бы не лучше безответных плетенок! Гадство, омерзительнее этого может быть только приставленный к горлу нож!
Но, как оказалось, истребление новоиспеченного отступника входило в планы мастера не больше чем убийство дикого мага.
– Откуда… – начал он, явно имея в виду ящеролюдову печать, затем махнул рукой: – Позже разберемся. Идти можешь?
Я кивнул, закусывая губу, и сделал первый шаг. Ногу словно пронзило раскаленными иглами – от пятки до самых верхних суставов, аж в позвоночнике отдалось. Второй шаг забил невидимый гвоздь еще выше по хребту. Падучие звезды! Кометы! Ну погодите у меня, уроды! Вот выберусь из этой истории, подучусь и навешаю вам – до конца дней так же ковылять будете! На третьем шагу стальные обручи схватили ребра, сбивая дыхание. К ящеролюдам, не дождетесь!
Краем глаза я успел разглядеть плетенку, готовую сорваться с пальцев ринского мага. Хрупкая сеть разбилась о подставленный щит, а я получил общее представление о том, как чувствуют себя праведники, перерожденные к небесной жизни. По крайней мере звезд вокруг я видел куда больше, чем всего остального. Сквозь шум в ушах я слышал ругань мастера, успевшего подхватить меня за плечи, а затем аккуратно опустить на мостовую, куда я уже наметился было приложиться носом.
– Вот же звереныш бешеный! – завершил мастер список куда более обидных прозвищ. – Лежи смирно! Я не меньше некоторых заинтересован доставить кое-кого на ринский берег!
Я не видел новой плетенки – наверное, она была копией той, уничтоженной. Ощущалось оно приятным холодком, растекающимся по спине. А затем пришло все то же ящеролюдово онемение. Падучие звезды! Похоже, я только что добровольно положил лапу в капкан…
– Давай пробуй, шевелись! – донесся голос мастера. – Размечтался, что на закорках потащу?
Кометин хвост! Что он вообще со мной сотворил? Глядя на собственную ладонь, я представил, что сжимаю пальцы… Пальцы сжались – стиснулись, врезаясь ногтями в ладонь, но я по-прежнему не чувствовал ничего.
– Что, перестарался? – хмуро осведомился ринский маг. – Отпускаю понемногу, говори, пока терпимо. И чтобы без геройства. Своими ногами будешь топать.
И тотчас же ящеролюдовы иголки впились в меня со всех сторон. Подобрать грань, на которой можно двигаться относительно безболезненно и притом не терять контроля над онемевшими членами, получилось не с первой попытки. Наконец мне удалось встать на ноги и сделать несколько неуверенных шагов.
– Дотопаю, – заключил я. – Кометы, а полезная штука.
Мастер явно придерживался другого мнения о своей работе:
– Ты прыгать-то не спеши. Не целитель я, отключил как смог. И боль, и остальное. Тебе сейчас голову снесут, а ты не заметишь и дальше пойдешь. Хочешь остаться целым – гляди точно, что творишь.
Да уж, высокого он мнения о пользе моей головы! Не знаю почему, но подобная оценка именно от этого человека обидно меня зацепила.
– Постараюсь, – буркнул я и добавил неохотно: – Спасибо. И за то, что спасли, тоже.
Маг нахмурился и промолчал, отвернувшись. Это меня даже успокоило. Пока человек недоговаривает, пока ему есть что скрывать, это понятно и нормально, в отличие от заверений в бескорыстном желании помочь.
Уже уходя, я заметил, как шевельнулся со стоном Эдейро. Живой, значит? Ну и ящеролюды с ним. Похоже, Тай повезло-таки угадать свой редкий шанс. Перед сочувствием парню по этому поводу меркло даже желание поквитаться за безумную пробежку и парализующую сеть.
Ринский маг тоже не спешил добивать беспомощного противника, хоть заметил все не хуже моего. Глупый поступок – оставить за спиной живого врага? Однозначно. Но странная штука, я был рад такому исходу. Против моей воли, против всех доводов разума мастер Талдиан нравился мне все больше и больше. Этому человеку хотелось довериться. Айхерн пытался влезть в мою голову грубо и бесцеремонно. Как знать, не ушла ли алатанская ветвь дальше в развитии подобных техник, научившись незаметно, исподволь внушать вот такую ничем не подкрепленную симпатию? Кажется, для этого нужно все-таки объединение аур… Или нет?
Не успели мы миновать и квартала, как я приноровился ковылять на одеревенелых ногах с обычной своей скоростью, наплевав на предостережения об осторожности. Мастер не возражал против такого пренебрежения своими рекомендациями. Мы оба понимали: лишь быстрота, с которой мы отсюда уберемся, способна спасти от очередных нежелательных встреч.
– На той стороне ниранские адепты не посмеют нас тронуть, – заявил мастер после долгого молчания.
Я поморщился:
– До сих пор они смели там что угодно.
Ответный вздох был крайне глубоким.
– Верю. Но не против адептов ринской школы на территории их регии. На такое нарушение договора они не пойдут.
– А это ничего, что вы тут положили парочку этих самых ниранских адептов в их регии для начала? – поинтересовался я.
– Я-то как раз ничего, – отозвался мастер. – Я защищал посвященного своей школы. Никого не убил и даже особо не покалечил. К вечеру будут на ногах. Проблемы у нас с тобой.
– Как это посвященного?! – спросил я недоверчиво.
Мой собеседник лишь развел руками:
– Это тебе лучше знать как. Печать ветви Далаара отличается в нюансах. Но по стандартным официальным признакам она принадлежит ринской школе. Она действительна. И сомневаюсь, что кто-то из посторонних вообще заметил отличия.
Хм… Собственно, это были уже не новости. Я и сам собирался пользоваться чужой невнимательностью, выдавая себя за ринского адепта. Но заявление мастера озадачило меня крепко. Айхерн утверждал, что алатанская ветвь без колебаний уничтожит любого отступника. Полагаться на суждения урода, выжившего из ума от ненависти, глупо. Но и мастер может недоговаривать – лишь для того, чтобы спокойно, без проблем с моей стороны, увести на тот берег. А там, да при поддержке учеников, еще неизвестно, что и как обернется.
Лучшим местом, где можно дать тягу от любезного спасителя, виделся мне рынок с его толчеей.
В своем теперешним виде главное торжище Нижнего города возникло столетие назад. На месте пестрого базара у реки прадед нынешнего князя отстроил внушительную площадь. Берег Дилы оделся каменной дамбой и обзавелся пристанью для небольших речных суденышек, что ранее предпочитали не подниматься выше Эртеса, большого торгового города на западной границе Рина. Прибрежный холм был срыт плоскими террасами, на которых лабиринтом почище ринских катакомб расположились торговые ряды. Три широкие каменные лестницы соединяли между собой уровни рынка.
Плохо то, что место замкнутое. Войти на рынок можно было из города через верхнюю террасу или с дороги, соединяющей ворота Высокого города с мостом через Дилу. Но более удачного шанса бежать по пути все равно не представится. Осталось понять, стоит ли это делать. Не надо ходить к астрологу, чтобы понять: от правильного решения этой задачи зависит вся моя дальнейшая жизнь.
Я размышлял над непростым выбором, не зная, что насмешницы-звезды уже все сделали за меня.
Боевой отряд настиг нас на одной из улиц, прилегающих к рынку. Мы были примерно на середине, когда чародеи показались на дальнем перекрестке позади.
– Вперед, не останавливайся! – рявкнул мастер, переходя на бег. – К мосту, живо!
