— Слушаю, Крамской.
Судя по голосу, Миша был полностью истощен как физически, так и умственно. Совместная ночная работа с десятком оперов и отработка информации, стекающейся со всех концов, давали о себе знать.
— С наступившим тебя новым утром, Миша.
— Это ты, Кравцов?..
— Конечно, я. Как продвигается расследование?
— Глухо, как в танке после взрыва.
— Что, совсем ничего не нарыли?
— Потерпевшего пока не опознали. Кстати, это ты давал фото на канал телевидения?
— Я, — признался Марк.
— Ты бы попросил еще в три часа ночи потерпевшего показать для опознания.
— Не знаю, как тебе, а вот мне позвонили и опознали.
Кравцов кожей почувствовал, как напрягся Крамской.
— И кто же это?..
— Давай так, Миша… Я тебе называю фамилию и даю адресок, который нужно посетить. Сам я, как понимаешь, не могу. А ты мне расскажешь, что видел в адресе. И еще передашь содержание разговора с теткой в переднике на месте убийства. Идет?
— Засек, как я с ней болтал?
— А как же… Ну, как?
— Называй адрес.
— Рассказывай про тетку.
— Торгаш.
— Бездарь.
— Ладно… Эта тетка видела из окна, как убитого за три часа до обнаружения привезла к дому машина такси. Только тогда он был одет в идеальный костюм.
— Как она его описала?
— Строгий костюм, серая рубашка, короткая стрижка. — Все?
— Все.
— Тогда мой адрес поищи в справочнике.
— Марк, я тебе серьезно говорю!
— Я тоже. Про костюм — верю. Я это знаю. Но ты рассказал не все. Хочешь раскрыть громкое убийство или нет? Я что-то не пойму…
— Марк, она чушь всякую несла…
— Расскажи про чушь в таком случае.
— Вот привязался! Она жаловалась, что хулиганы в подъезде лампочки выкручивают! Не веришь? Записывай тогда сам адрес — съезди к ней и поговори!
Нет, Крамской не врал. Марк это понимал. Причиной тому было многолетнее знакомство, начавшееся еще в школе. Мишка мог для вида немного повыкобениваться, но он никогда не врал.
— Хорошо. Записывай. Потерпевший — Салмин Егор Антонович, шестьдесят шестого года выпуска, криминальный авторитет. Записал?
— Что, тебе опять сорока на хвосте принесла?
— Записывай дальше. Малая Бетонная, семнадцать, квартира двадцать. Срочно выезжай на адрес и внимательно осмотри хату. Если увидишь что-нибудь подозрительное, сразу позвони мне. Найдешь бутылки, рюмки, стаканы — пусть Смирнов откатывает с них «пальцы» и проводит идентификацию с «пальцами» покойного. Проверь остатки жидкостей на наличие клофелина.
— Уже и в судмедэкспертизе побывал? — пробормотал Крамской, уже поняв серьезность информации.
— Закрепи все документально… Впрочем, извини. Не мне тебя учить… Далее, Миша… — Кравцов ладонью растирал лицо, пытаясь расставить все необходимые действия в логическом порядке. — Сразу звони мне! Если протянешь и не сделаешь этого до конца моего дежурства, убийцу ты уже никогда не найдешь.
— Ни фига себе информация!
— Миша, я тебя прошу, не теряй ни минуты. И главное… В восемь ноль-ноль будь в моем кабинете. Не прощаюсь.
Кравцов с грохотом опустил трубку на аппарат.
Теперь оставалось только ждать. И он ждал.
Подумав, Марк набрал номер Анастасии Эриховны.
Глава 9
— Марк Иванович?
— Звоню и думаю — не разбудил ли?
— Нет, что вы…
— Вы себя неважно чувствуете? — озабоченно нахмурился Кравцов.
— Кто же в мои годы чувствует себя хорошо? Здоровье нельзя предсказать. Одни вот пьют безбожно, курят и живут до ста лет. А некоторые, к которым отношу и себя, травками организм питают, диету соблюдают, на свежем воздухе часто бывают, а толку все как не было, так и нет.
— Может, вам действительно гулять чаще нужно?
— Домосед я по своей натуре, Марк Иванович. Люблю дома на диване полежать, почитать. А вы, раз позвонили, значит, не просто так, да? — перевела стрелки Анастасия Эриховна. — Говорите уж, чего там! У вас, молодых, принято со стариками разговор начинать вопросом об их здоровье. Думаете, что тактичность проявляете, а на самом деле подчеркиваете нашу немощность…
Кравцов чертыхнулся и подумал: «А ведь и на самом деле так! Вот умная старуха!»
— Да, Анастасия Эриховна, вы правы. Нужда заставила позвонить вам. Как опытному психологу.
— Пожалуйста.
Кравцов услышал в голосе женщины заинтересованность и готовность помочь.
— Мне всегда хотелось знать, есть ли цели, которые оправдывают средства?
— Безусловно. Вы забываете о подвиге Гастелло, который направил горящий самолет на фашистский эшелон. Есть еще множество примеров!
— Анастасия Эриховна, я, как сотрудник УГРО, — Марк засмеялся, — не предрасположен к высокому. Я, собственно, интересуюсь по части криминала. Очевидно, я неправильно задал вопрос. Спрошу по- другому. Есть ли цели, которые бы оправдывали совершение преступлений? Вот так.
— Трудный вопрос. Он больше относится к философии, нежели к психологии.
— И все-таки? Можно ли причинять боль другим, делая благополучной жизнь себе или близким? О чем думает в этот момент человек? Для меня всегда это было загадкой. Не в том плане, что я не понимаю материальной выгоды корыстных побуждений. Я не могу понять, как человек доходит до этого. Знаете, Анастасия Эриховна, мне всегда хотелось иметь собственную машину. Не «Мерседес», а скромные «Жигули», пусть даже не новые. Но я не могу найти причин, которые бы побудили меня кого-нибудь убить за право владения этими «Жигулями».
— Вы молоды, Марк Иванович. Бывают случаи, когда прежние законы, по которым жил человек, становятся ничтожны из-за одной мелочи. Из-за ничтожного события в жизни, из-за короткого слова, сказанного этому человеку. Может быть, вы когда-нибудь придете к пониманию этого…
Кравцов понял, что в разговоре пора ставить точку.
