— Разговаривает — значит, живой, — констатировал хозяин высоких армейских ботинок на шнуровке. Выше Веденеев не видел. «СОБР…»
— Да таких убивать нужно! Прямо на месте… — в сердцах проговорила какая-то женщина.
По характеру ее речи — невозможностью произносить почти все согласные — Артур понял, что это именно ее осчастливил «боксер» своим прямым правым.
— Кто здесь старший? — с трудом повторил сыщик.
— Чего ты хочешь? — грубо спросил голос «командующего».
— Я хочу, чтобы вы вынули кое-что из внутреннего кармана моей куртки.
— Я не понял, вы что, не шмонали их? — удивился «командующий», обращаясь, очевидно, к подчиненным.
— Шмонали, — заверили «ботинки», однако подошли к Артуру.
Появились две руки и резко перевернули его на спину.
— Что там? — спросил мужчина лет сорока в сером костюме и черной рубашке — «командующий».
Наконец у Веденеева появилась возможность видеть лица всех присутствующих.
— Ох, ни хера себе! — воскликнул молодцеватый собровец, рассматривая служебное удостоверение Артура.
— Неси сюда, — приказал старший.
Подождав, пока руоповец изучит его удостоверение, сыщик кивнул на изъятые в ходе осмотра вещественные доказательства:
— А вон в той куче дерьма лежит мое табельное оружие. Может, поговорим об этом?
— Обязательно, — задумчиво пообещал старший и повернулся к подчиненным. — Этих двоих и этого, — он указал пальцем на сыщика, — в машины и к нам, в Управление. Оформить, рассадить по разным камерам. Да, чуть не забыл, мента — в отдельную, чтоб один сидел.
Артур почувствовал, как четыре сильные руки оторвали его от пола и поставили на ноги.
— Мне нужно кое-что срочно вам сказать! — заявил Веденеев.
— Потом скажешь, — парировал «старший». — Времени будет предостаточно. Мы как раз собираемся весь день потратить на разговоры с вами.
— Но «потом» — это будет поздно!
— Для кого? — насмешливо спросил руоповец. — Для тебя? Но мы-то никуда не торопимся.
…Когда Артура выводили из подъезда, у крыльца собралась внушительная толпа, своим видом показывая правоту того факта, что русский народ — не такой, как все остальные. Во всех странах мира люди, услышав выстрелы, стараются как можно быстрее покинуть это место, чтобы остаться в живых. И только русские, давя друг друга, будут бежать туда, где что-то взорвалось или что-то выстрелило. Чтобы посмотреть.
На дороге у дома стояла белая «девятка» с уже заглушенным двигателем, и рядом с ней, на газоне, лежал молодой человек в спортивном костюме. Его руки были заведены за спину и соединены наручниками. Около него прохаживались три человека, очень похожие на сотрудников РУОПа…
«А вот и четвертый… — усмехнулся про себя Артур, когда его запихивали в служебную «Волгу». — Нет, так не бывает. Этого не может быть. Все сейчас выяснится. А про Француза пока придется забыть…»
Сидя на заднем сиденье, Артур глянул в зеркало заднего вида и ужаснулся — таким он себя увидел в зеркале Инги, когда находился в каком-то болезненном забытье.
«Она не могла сказать мне, что не пойдет со мной. Я нравлюсь ей… Боже мой, а как она нравится мне! И нет у нее никаких зеркал в кабинете!»
Заметив, как к подъезду подъехали «Жигули» районной прокуратуры, Веденеев стиснул от стыда зубы и наклонил голову. Необъяснимая ярость и ненависть к этому холеному «начальнику» и его «исполнителям» охватила каждую клетку его тела.
Кто дал им право так поступать с ним, не разобравшись?! Что они мнят о себе? Ладно, доедем до вашего чертова Управления… поговорим.
Представляться в дежурной части РУОПа Артур отказался, вспомнив, что его служебное удостоверение осталось у полнолицего руоповца. Еще не хватало, чтобы в их «форме восемь» — журнале учета задержанных — значилась его фамилия! Он лишь сказал дежурному в камуфляже, что является сотрудником уголовного розыска, и потребовал отвести его к начальнику либо его заместителю.
— И еще вы должны сообщить моему руководству, что я нахожусь у вас. Причем вы должны это сделать немедленно.
В ответ он получил несколько ударов с просьбой «утихомириться по-хорошему».
— Скажи спасибо, что тебя, мудака, не разрешили в общую «хату» посадить…
— А что ты понимаешь в этом? — спросил Артур и сплюнул сгусток крови на белый мрамор пола, прекрасно зная, что эти люди тотчас потеряют над собой контроль. С потерей контроля исчезает логика в поступках и чувство морального превосходства, появляется бешенство и чувство силы. Самая худшая замена из всех существующих.
— Ты, падла, мент продажный! Пол помыть хочешь?! Да я тебя!..
— Что ты меня? Ну, что ты меня? Еще ударишь, что ли? Через час-полтора, когда все встанет на свои места, ты вылетишь с работы за превышение служебных полномочий. Уж я-то расстараюсь. А сейчас давай сади меня в камеру. — Артур еще раз сплюнул на пол, теперь уже под ноги дежурному, повернулся лицом к стене и заложил руки за спину.
Дежурный отодвинул металлическую щеколду на двери пустой камеры и втолкнул Веденеева внутрь.
Артуру хотелось верить, что вместе с грохотом закрываемой за его спиной двери наступит его пробуждение и он забудет обо всем этом, как об ужасном ночном кошмаре. Но пробуждение не настало.
Сев на отполированную сотнями преступных задниц узкую скамейку, сыщик стал прикидывать все «за» и «против» своего положения.
Нет сомнений в том, что он оказался в ненужное время в ненужном месте. Поэтому с ним отработали, как с материалом. Этим ребятам из РУОПа, а точнее — одному, главному, тому полнолицему, если он, конечно, не дурак и не верит на самом деле, что Артур — подельник в квартирном разбое, сейчас придется выбирать из двух вариантов. Либо делиться с ним раскрытием тяжкого преступления, так как задержание они проводили одновременно, хотя и без взаимодействия, либо пойти на опасную, но стоящую свеч игру — доказать всем соучастие сотрудника милиции в совершении преступления.
«Если он предпримет первое, то ему придется уговорить меня не мешать «отрабатывать» этих троих. Извини, дескать, старик, мы погорячились, но кто знал, что ты хороший парень? Никто ведь не знал, правильно? Поэтому давай сделаем так: чтобы у тебя не было неприятностей, ведь все-таки ты задержан в квартире с оружием в руках, вместе с преступной группой, ты «отойди» в сторону и не мешай, хорошо? Эта «группа» — моя, и мне с ней работать. А что помог — молодец».
Артур поймал себя на мысли, что вторая его версия — самая нереальная. Как этот руоповец будет объяснять тот факт, что милицию на самом деле никто не вызывал, что квартира эта — обычная «ловушка» и что разбой на самом деле был просто спровоцирован людьми РУОПа? Ведь Артур — сотрудник милиции, оперативник, он эту «кухню» знает от и до! И, защищая себя, он полностью развалит дело, не дав ему даже дойти до суда, оказав таким образом помощь настоящим преступникам! Нет, такую игру полнолицый не потянет. РУОП не занимается расследованиями. Они возбудят уголовное дело и передадут его для проведения следствия — по территориальности — в следственный отдел его, Веденеева, района. То есть к «своим» для сыщика. Тогда у руоповца вообще не будет никаких шансов, потому что сразу все станет на свои места. Нет, так рисковать полнолицый не будет. А за проведенную операцию, в ходе которой потерпевшим нанесен вред здоровью, по голове не погладят. Если же еще учесть, что операция основана на провокации и при задержании погиб подозреваемый, не успев дать показаний, это вообще — «атас»! Что будет, если сейчас на допросе эти оставшиеся в живых разбойники окажутся умными мальчиками и подпишутся под показаниями, что ворвались они в эту квартиру, потому что какая-то бабушка на улице им сказала, что в этой квартире насилуют девушку, и они бросились ее спасать?! Ведь их «хапнули», когда они
