дом номер восемь на территории бывших обкомовских дач. Знаете, где это?
— Знаю, — соврал Женя. Он ничем не рисковал, у него была Аля, которая знала, где эти пресловутые дачи. — Дом номер восемь, говорите?
Следующей звонок был Березиной.
— Аля, прокатиться на сон грядущей не желаешь?
Она ответила, что ей как раз нечего делать, и уложила обратно в холодильник продукты, извлеченные оттуда для приготовления ужина.
Бабинов знал, что опаздывает минимум на три часа. Не его вина в том, что Турчин срочно созвал на совещание всех начальников отделов таможни и промурыжил столько времени. Речь на совещании шла, естественно, о смерти Эберса и необходимости приложить все усилия, чтобы помочь милиции в поисках убийцы. Жаль, конечно, Игорька, но кто думал, что тот создаст опасность провала дела? Зачем он стал искать Чибиса сразу после того, как получил информацию? Пошевелил мозгами и понял, что это «деза»? Этот Чибис, сука, все равно что-то черкнул в сообщении, что могло бы натолкнуть Эберса на такую мысль. Да что сейчас думать об этом?! Их уже нет. И если для Чибиса все было давно предрешено, то ты, Игорек, сам во всем виноват…
И сейчас Бабинов опаздывал. Было совершенно наплевать, что скажут на это те, кто его ожидал, но ему самому хотелось поскорее закончить давно выношенное и недавно начатое дело. Такой шанс выпадает раз в жизни, и не воспользоваться им он не имел права. Через сутки, вечером следующего дня, его будут ожидать люди из Приморья. Они должны будут после получения части героина предоставить уведомление о том, что на счет Бабинов а в банке на Каймановых островах перечислено полтора миллиона самых настоящих, американских долларов. А миллион долларов наличкой, которые ему передадут в аккуратном кейсе все те же приморцы, должен быть возвращен Боре Самокату. Арцеулов, там, за «решкой», оставаясь в неведении, вряд ли сможет оценить подвиг Владимира Бабинова. Закручена такая нитка, что он все равно ничего не поймет толком и воспримет все поступки как должные. А вот Самокат оценить сможет. Особенно тогда, когда его побеспокоит «малявой» из тюрьмы Арцеулов со скромной просьбой включать в ход событий людей и деньги. Вор медлил только потому, что еще свято верил в силу своих адвокатов и собственную неуязвимость. То, что ему вменяют на следствии, вряд ли устоит от краха в суде. Это было уже не раз, поэтому в действиях Арцеулов а просматривалась привычка. А вот Боря «присядет на измену» сразу, когда узнает о невозможности помочь патрону.
А он, Бабинов, в тот момент, когда его сдаст Пырь, передаст Самокату весь общак в виде исходной суммы — «лимон» баксов. Мол, я ваши законы уважаю и на предложение этих сук — Пыря и Ника — не повелся. Вот ваши деньги. Само собой, что потом спокойной жизни не будет, начнутся выяснения обстоятельств, «разводки» и прочая белиберда, но это будет стоить заработанных денег. Тем более что он со Старым ждали этого дня целых десять лет…
Есть еще трое помощников, которые сейчас наверняка изводят своим нытьем Старого. Но двадцать штук каждому — не деньги. Одному из них, кажется, Старый обещал вместо денег героин, но обещать можно все, что угодно. Пусть парнишка на стороне «дурь» приобретает! А им со Старым еще «палева» по двести двадцать восьмой не хватало… Парнишка «сдуется» перед мусорами в случае поимки — вот и пошла цепочка. А без героина менты «слотошат» — пусть чешет что угодно. Поверить ему, может, и поверят, но как проверить? Проверить невозможно. Кроме слов, ничего нет. Только слюни. А для следствия слюней маловато. В сторону Бабинова этот дым гнать вдвойне глупо. Он в курсе поставки героина, так как владел информацией от Эберса. А кто его смерти желал — он понятия не имеет. Значит, кому-то это было нужно.
Точка. И хватит об этом.
Бабинов уже устал от самого себя — настолько сильной была привычка прорабатывать в голове каждую мелочь, любую незначительную деталь, которая могла бы в дальнейшем поломать весь ход комбинации.
Но усталость эта была приятной, расслабляющей. Как усталость после занятий в атлетическом зале, когда убеждаешься в том, что твои мышцы крепнут день ото дня.
Было еще светло, и дорога к дачам казалась не такой утомительной, как в темноте. Он выжимал из «сурфа» все его лошадиные силы и с удовольствием слушал шум отрегулированного двигателя. Он вез в багажнике шестьдесят тысяч долларов. Он расплатится сегодня с помощниками — бывшими подчиненными, «срочниками» в/ч 3670 начала 90-х, и те разъедутся по домам — поселкам близ Душанбе… Они попрощаются в надежде никогда больше не увидеться вновь.
Он въехал на территорию дач ровно в половине девятого.
— Ты что так рано, командир? — сквозь зубы съерничал Макс. — А мы в баньку с девками еще хотели сходить. А то ведь делать один хер нечего, тем более что в комнате не валяются пять пакетов с наркотой и мы не в розыске за Интерполом.
— Много текста, — отрезал Бабинов. — Я тоже, между прочим, не ваньку валяю. Где Старый?
— В комнате, с грузом… — нехотя ответил второй.
Трое боевиков сидели на первом этаже дома. На столе перед ними стояла дюжина пустых пивных бутылок и до отказа наполненная пепельница. Среди узнаваемых окурков облегченного «Мальборо» уродливо торчали три папиросные гильзы со стянутой пленкой.
Бабинов потянул носом воздух в комнате.
— А до «ширева» еще не додумались?
— Да ладно, командир, с «косяка» все равно не «раскумаришься…
— Тут не одним пахнет.
— Тебя здесь ждать — не мед, — уже спокойно возразил Макс. — Менты нагрянут — через эти ограды хер перескочишь. Стресс как-то надо снимать или нет?
— В присядку пройдись.
«И зачем Старый оставил их здесь одних?» — подумал Бабинов, поднимаясь на второй этаж.
Старый сидел напротив телевизора, глубоко утонув в кожаном кресле, и смотрел «Новости». В Москву прибыла делегация японских предпринимателей, и это так занимало Старого, что он даже не повернулся в сторону майора.
— Ты деньги им привез? — лишь спросил он.
— Привез. Что, устал?
— А с приморцами вопрос решил?
— Решил. Завтра будут здесь.
— С деньгами?
— Да что с тобой происходит?! — удивился Бабинов.
Вместо ответа тот, кого называли Старым, встал и, глубоко вздохнув, уставился на партнера.
— Мы не выберемся отсюда, — спустя некоторое время произнес он. — Я знаю — не выберемся.
Бабинов испугался. Еще минуту назад его обуревала радость за удачный ход запланированного дела. Но это было минуту назад. Сейчас он с ужасом смотрел в глаза Старого и чувствовал, как с лица сбегает здоровая краска. В глазах собеседника была пустота. Это был не тот уверенный в себе еще молодой человек, а придавленный жизнью старик. Старый…
— Возьми себя в руки, — попытался успокоить скорее себя, чем друга Бабинов. — Дело уже сделано, все позади, старик! Сейчас все в наших руках.
Тот усмехнулся:
— Может быть. А возможно, все только начинается…
Бабинов прошел к журнальному столику и поискал глазами бутылку. Обычно здесь всегда стояла бутылка коньяка. Помог Старый.
— Коньяк ищешь? Не ищи. Я его выпил. Вон там, в шкафу, возьми. Там еще есть одна…
Майор с изумлением покосился на подельника.
— Спросишь, как я разрешил этим чуханам «махорку» курить? А мне все равно! Пусть курят. Я пью, а
