ГЛАВА 15
Стараясь не слушать стук собственного сердца, Гоша повернулся к Арчи.
Существо стояло в шаге от него, из пасти, словно вырезанной в башке тупым ножом, сочилась слюна. Гоша видел, как по венам под тонкой кожей Арчи мчится кровь.
Бессмысленные глаза не блестели. Деформировав черепную коробку и взбугрив лобную кость, скулы Арчи задрались вверх, и теперь глаза грязно-желтого цвета сблизились, расположившись рядом, как у человека. Занятый освобождением Гудзона, Гоша не был свидетелем мутации, и теперь новый облик стоящей перед ним твари вызвал у него потрясение.
Всхлебнув и выбросив из пасти хлопья пены, Арчи бросился на Гошу.
Гоша успел увидеть криво врезанные в челюсти, как у пилы, зубы и отпрыгнул в сторону. Провернувшись на месте, Арчи бросился во второй раз.
Жаркая волна зловония хлынула из его пасти и врезалась в лицо человека.
Рвотный позыв заглох сразу, стоило только Гоше понять, что происходит. Это уже была драка не с Арчи. Это была встреча с существом, не имеющим к нему никакого отношения.
Сидя на полу, Гудзон закрывал лицо руками, и его нижняя челюсть шевелилась, как у паралитика. Здоровый мужчина, Гудзон потерял самообладание, и Гоша, бросив на него мимолетный взгляд, понял: повернись существо к нему, Гудзон даже не вздумает защищаться. И не потому, что руки закованы. Гудзоном овладел ужас.
Присев, Гоша положил правую ладонь на колено и с силой надавил.
Палец хрустнул и встал на место.
Арчи повелся было на звук, но вдруг заинтересовался Гудзоном. Запах крови пьяняще струился с двух сторон. Распахнув пасть и зарычав, он напрягся, и Гоша, не раздумывая, ударил его ногой. Удар был сильный, но Арчи даже не шелохнулся. Стремительно развернувшись на месте, он бросил свое мощное тело на стоящего человека.
Гоша отскочил в сторону, и Арчи оказался между ними. Существо теряло время на развороты вокруг себя, и этим нужно было пользоваться. Положив на левое колено левую руку, Гоша налег на кисть всем телом.
От боли и хруста собственного сустава он едва не потерял сознание. Слабость овладела его телом, его тошнило, перед глазами стояли темные шевелящиеся круги. В голове промелькнула мысль, что если он хотя бы на секунду потеряет сознание, Арчи тут же сомкнет на его шее свои чудовищные челюсти.
Боль стихла, пальцы слушались, и все, что теперь причиняло беспокойство, были разодранные в кровь руки. Но пальцы – слушались… И Гоша увидел шанс.
Этот шанс выглядел в виде стальной открытой двери. Намотав ремень на левую руку, Гоша схватил его конец и стал двигаться перед собакой, отвлекая ее к выходу.
Арчи рассвирепел. На брылах его взбилась густая пена, она хлопьями падала на пол, он издавал странные звуки, похожие на рык и свист одновременно. И вот человек прижался спиной к двери. Тупик. Арчи подобрался – словно змея сворачивалась в клубок – и бросился.
Гоша не успел отскочить, потому что главным для него было захлестнуть петлю на шее существа. И это ему удалось. Но он заплатил за это. Челюсти Арчи клацнули на его груди и содрали кожу от живота до ключиц. Скорее от страха, чем обдуманно, он навалился на существо и, приоткрыв дверь, стал выдавливать его из комнаты.
Существо билось и хрипело. Оно обезумело он нового для себя вкуса – вкуса человеческой крови. Арчи хотел вернуться. Но ему мешал человек. Мотнув головой, он наугад укусил. От откоса двери кусок бетона отвалился, как глина. Зубы Арчи врезались в бетон и оставили на нем глубокие следы, а на мраморный пол осыпалась каменная крошка.
Дурея от ужаса, представляя, что будет с его телом, если Арчи укусит, Гоша все-таки сумел выдавить тварь наружу так, чтобы торчала одна голова.
А потом он схватился за дверь и изо всех рванул ее на себя.
Тяжелая железная створка гулко ухнула, когда врезалась в башку монстра. Арчи осел, мотнул лапой, фыркнул. Это был нокдаун…
И тогда Гоша, понимая, что второго шанса не будет, схватился за дверь и стал бить ею Арчи по башке. Раз за разом… Подпирая его сзади ногами и удерживая петлей ремня, он бил существо по голове дверью.
Стены, косяки, сама дверь, Арчи – все было покрыто густой кровью.
От макушки до пальцев ног залитый ею, Гоша повернулся к Гудзону. Тот сидел на полу, сучил ногами и не мог отвести взгляд от ужасного зрелища. В какой-то момент, когда Гоша повернулся, он увидел его огромные глаза – сверкающие от притока адреналина белки.
Арчи уже давно лежал на боку и агонизировал. Мощные лапы его колотили Гошу по ногам. Когти срывали кожу на лодыжке геолога, брючная ткань трещала, но он этого не замечал. Он просто удерживал уже поверженное существо и продолжал молотить по его башке тяжелой дверью.
Еще удар – и внутрь комнаты влетели похожие на слизняков сгустки.
– Мистер… – прохрипел Гудзон, – оставьте… Оставьте ради бога… Вы убили эту тварь…
Тяжело дыша, Гоша безумным взглядом смотрел на дело рук своих. Под его ногами с раскроенным черепом лежал Арчи. Сам он с намотанным на руку ремнем стоял над ним. Он повернулся к Гудзону.
– Потерпите мгновение… – произнес он в три приема.
Через минуту, поковырявшись в замке наручника застежкой ремня, он освободил правую руку Гудзона. Еще через минуту Гудзон облегченно ухватился за запястье второй.
– Нам нужно выбираться отсюда, мореплаватель…
Ухватив Арчи за задние лапы, Гудзон отволок его от двери.
– Когда я вернусь домой и расскажу об этом, мне никто не поверит, – сказал он.
– Куда вы вернетесь? – и Гоша расхохотался.
Они вышли из комнаты в коридор, Гудзон притворил дверь.
Лестница, на которую они наткнулись в конце коридора, круто вела вниз. Ступая по ней и слушая прерывистое дыхание неповоротливого Гудзона, Гоша пытался понять, видел ли кто их бегство. Камеры расположены часто, но им хватило минуты, чтобы пробежать весь коридор. Мог же отлучиться на минуту оператор, разглядывающий мониторы? Ему могло приспичить в туалет. Он вдруг захотел кофе. Или просто наклонился, чтобы развязать на шнурке двойной узел. Скрыть сам факт побега невозможно. Но если их перемещение осталось незамеченным, то остается шаткая надежда на то, что преследователей можно сбить со следа.
Другое дело – куда идти? Не бежать – нельзя. Гоша уже в полной мере убедился в намерениях этих людей. Ничего, кроме смерти – ужасной, мучительной смерти, и жизни перед нею, жизни, при которой смерть кажется наградой, – ему и Гудзону не было обещано. Поэтому побег – жизненная необходимость. Но что потом?
Где выход? Есть ли он вообще, выход? Или люк с шахтой – единственный проход в мир, который ничем не лучше того, что под землей?
– Выходят же эти мерзавцы как-то на свежий воздух, чтобы настроение нам портить?..
– Что вы сказали? – переспросил Гудзон, услышав бормотание напарника.
– Я говорю, что мы спустились вниз уже на четыре лестничных пролета.
Влево от лестничной площадки, пол которой был выстлан металлическими листами, уходило ответвление. Туда же, изогнувшись трубами, вел вентиляционный канал. Все это Гоша рассмотрел, приоткрыв дверь.
Сдернув с себя рубашку, он швырнул ее в проход и дверь притворил.
– Разумно, – похвалил Гудзон.
Гоша поморщился. Если бы не отвращение, которое он испытывал от прилипшей к телу, пропитанной кровью твари рубашки, до такого разумного поступка он бы и не додумался, быть может.
Спустились еще на один пролет.
Перед ними снова была дверь. Знак на ней – желтый треугольник с черным черепом и перекрещенными костями выглядел просто смешно. Это как трехсоткилометровая дорога от Новосибирска до Барабинска, по которой Гоше однажды довелось ехать. На ней через каждые два километра стоял знак «Кочки» с
