Лешек не стал убеждать колдуна в том, что тот неправ: отношение колдуна к верующим он бы изменить не смог. И если Дамиан всегда вызывал у колдуна зубовный скрежет, авва - опасения, то над монахами, искренне служившими Богу, колдун неизменно и высокомерно смеялся.
Как ни странно, Лешек не слишком удивился неожиданному повороту в судьбе Лытки. Не обрадовался, конечно, но и не огорчился - наверное, потому что это действительно избавляло его от ощущения предательства. И, к собственному изумлению, понял: Лытка все равно остается для него тем самым сильным, честным и добрым, каким был для Лешека всегда.
В Лусской торг, где можно было поужинать и переночевать, они приехали сразу после заката, усталые и промерзшие. Летом для гостей торга предназначались длинные крытые навесы с сеном, зимой же немногочисленные постояльцы ночевали в большой избе, в одной половине которой стояли длинные тяжелые обеденные столы, а в другой гости спали вповалку на грязной подгнившей соломе.
Хозяин, грузный мужчина с нездоровыми мешками под глазами, увидев богатого гостя, был с ними любезен, накормил вкусно и сытно и посадил поближе к печке. Как бы Лешек ни устал, от хмельного меда легко оправился. Постояльцев он насчитал человек десять, в основном из кузнецов - Лусской торг славился железом, которое добывали на ближайших болотах. Колдун быстро нашел себе собеседников, и Лешек тоже с удовольствием слушал рассказы незнакомых людей об их жизни. Земля эта принадлежала князю Златояру, терем его стоял неподалеку - верстах в трех выше по реке, - и разговоры в основном крутились вокруг князя и его дружины.
И колдун, и Лешек, и другие гости быстро опьянели с мороза и дальней дороги, и когда колдун сказал, что Лешек замечательно поет, тому ничего больше не оставалось, как порадовать новых знакомых песнями. Хозяин, наверное, тронут был больше всех - потому что меда не пил - и долго уговаривал Лешека остаться у него насовсем, обещал славу и богатство, а когда Лешек смущенно отказался, звал его приехать летом и побыть хотя бы несколько дней. Он привел в избу своих многочисленных разновозрастных внуков, и Лешек пел им тоже - песни, которые сочинял еще в приюте.
Спать легли вместе со всеми, только на гнилую солому хозяин постелил теплые чистые шкуры - теперь не столько для богатого гостя, сколько для «поющего ангела»: Лусской торг был большим поселением, стоял на месте слияния двух рек, и церковь в нем получила давнюю и прочную власть. Впрочем, это не мешало местным жителям хранить в укромных местах деревянных идолов, изображавших прежних богов, окружать свои дома оберегами, подкармливать домовых и вышивать на полотенцах мировое древо. Захмелевший колдун, посмеиваясь, расспрашивал хозяина о том, во что же тот на самом деле верит.
- Домовой - это ангел или бес? - хитро прищуривался он.
- Какой же он ангел? Ангелы на небе, белыми крыльями машут. А бесы - в преисподней, злые они, говорят. А домовой не злой вовсе.
- А Влас кем Христу приходится, знаешь?
- Да никем. Влас - сам по себе, а Христос - сам по себе. Влас зимой по лесам бродит, нас от бесов защищает. Все боги в Вырий на зиму уходят, а Влас с нами остается.
- От бесов, значит… - многозначительно кивал колдун. - А Христос что зимой делает? Тоже в Вырий уходит?
- Не, Христос - он тут не появляется. Как его распяли, он на небе, с ангелами белокрылыми.
- А в церковь зачем ходишь тогда? - колдун едва не хохотал.
- Ну как зачем - положено. Говорят, надо на службу к нему ходить, чтобы на Страшном суде он тебе послабление сделал.
- А Влас на Страшном суде что же, не поможет?
- Говорят, не поможет. Влас - он свой, он после смерти людей через реку Смородину переводит, к предкам, которые за ней поселились.
- Так ты куда после смерти собираешься? В рай, в ад или к предкам?
- Ну, я бы к предкам хотел, конечно… - мямлил хозяин. - Как-то проще там, со своими-то…
- А Христос тогда тебе зачем?
- Мало ли… Говорят, если ему не служить - в ад пойдешь, на сковородке жариться. Так что я лучше уж отслужу, на всякий случай, а там посмотрим.
- Знаешь, что я тебе посоветую, - лицо колдуна стало печальным и задумчивым. - Ты служить-то ему служи, раз боишься. Только перед смертью не ходи к причастию. Пойдешь к причастию, Влас не сможет перевести тебя через Смородину, Христос подоспеет раньше него и утащит к себе, на Страшный суд.
Невзор, высокий и седой старик, еще не спал, когда поздней ночью они добрались до его уединенного жилища на берегу маленькой речушки, вьющейся среди густого леса.
- Охто! - старик обнялся с колдуном, а потом взглянул на Лешека и даже поднял глиняный подсвечник, чтобы осветить его лицо. - Ты не ошибся. У меня нет никаких сомнений - это внук Велемира. Похож. Очень похож. И на деда, и на отца, и на мать. Что ж, я рад. Я думал, род Велемира оборвался, а вот как причудливо сложилась жизнь… Где ты нашел его, Охто?
- Представь себе, я вытащил его из Пустыни, - усмехнулся колдун, снимая шубу, - только о роде Велемира я в то время не думал.
И вместо того чтобы отдыхать с дороги, колдун просидел до рассвета, беседуя со старым волхвом. Они говорили о монастыре и о том, что власть церкви все туже стягивает кольцом Север и теперь опасно появляться не только в Удоге и Новограде, но и в больших селах, а иногда и в мелких деревнях. Лешек слушал их, то засыпая, то просыпаясь, ему было интересно, но сон закрывал ему глаза, и, открыв их в следующий раз, он ловил совсем другой разговор, не сразу понимая, о чем идет речь.
- Охто, ты живешь на Cевере, ты редко сталкиваешься с ними, - говорил Невзор, - а я вижу их почти каждый день. И я старше, я опытней тебя и скажу: не связывайся с ними. Они раздавят тебя, как букашку. Это сила, с которой нам не справиться. Или ты не помнишь о восстаниях в Новограде?
- Помню! Отлично помню! - горячо восклицал колдун. - Все это было неправильно, и действовать надо не так!
- А как? Какую еще силу ты можешь им противопоставить? Что ты можешь против огня и меча? Охто, они раздавят тебя, предадут мучительной смерти, ты этого хочешь?
- Я не боюсь смерти, даже мучительной.
- Ты один, один, пойми! Там, на севере, тебе кажется, что люди с тобой, но я-то видел, как это происходит! Они приходят и селят в душах страх. Ты одинок, тебе нечего терять, а любой другой человек подумает прежде о семье. Ты слишком хорошо живешь, ты не знаешь голода, ты побеждаешь болезни, у тебя теплый уютный дом. На твою землю никогда не ступала нога врага. Представь себе, что чувствует человек, когда в январе дом его пылает огнем пожара, как и все дома вокруг, когда горит хлеб, когда мечутся в огне лошади и жена держит на руках грудного младенца, который умрет от мороза через три дня?
- Они не убивают людей. Они делают нечто гораздо худшее.
- Страх - их главное оружие. Тех, кто не боится смерти, они пугают вечными муками, тех, кто не верит в вечные муки, предают мукам здесь и сейчас, тех, кто, как и ты, не боится и этого, они ловят на крючок страха за близких. У них много способов, проверенных временем. Красивые сказки переплетаются с кровавым ужасом, волшебная музыка - с обманом, любовь - с ненавистью. Они знают, как овладевать сердцами, Охто! Они знают, а ты нет!
- Я не хочу владеть сердцами! - кричал колдун и стучал кулаком по столу. - Не хочу! Это рабство, понимаешь? Для рабов Ромы, возможно, мечта о постном рае и казалась светлой, а для нас - нет!
- Значит, они превратят нас в рабов, подобных ромским, и тогда постный рай покажется лучшим местом, чем наша родная земля. Вокруг Новограда становится все больше и больше деревень, где живут только холопы. Представь, все до единого, и дети их, и жены - холопы! Да раньше мы и представить такого не могли!
- Но… почему они не бегут? Земли много… - растерялся колдун.
- Потому что Юга уже прокрался в их сердца, потому что они рождаются с крестом на груди и с молоком матери впитывают рабство. И то, что этого пока нет на севере, только вопрос времени. И ты не помешаешь им. Ты песчинка в их жерновах.
- Я не песчинка. Я мелкий камушек. А мелкий камушек может жернов и сломать.
