- До купальской ночи, - ответил Илья.
- И когда, простите, случится эта купальская ночь?
- Если не ошибаюсь, это самая короткая ночь в году, то ли с двадцать первого июня на двадцать второе, то ли с двадцать второго на двадцать третье, не уверен.
Лейтенант снова дернул его руку вверх.
- А сейчас-то что тебе, падла, не понравилось? - вскрикнул Илья.
- Действительно, - Залесский брезгливо поморщился, - не надо лишнего. Ну, теперь главный вопрос: и кто же установил мне эти сроки?
Илья задумался, как на главный вопрос ответить поточней, но лейтенант его поторопил. Выругаться не вышло, стон получился жалобный и громкий.
- Ну?
- Это Долина, - ответил Илья, катая желваки по скулам. Ничего умней в голову так и не пришло.
- Очень интересная версия, - хмыкнул Залесский, - а нельзя ли конкретней? В чьем лице выступала Долина?
- Боюсь, это не имеет значения, вы эту девушку все равно не знаете, а документов я у нее не спросил. Она говорила с вашими детьми и мне это передавала в присутствии ваших девочек. Вы при случае у них спросите.
Залесский сузил глаза - ему, похоже, не понравилось, что сюда приплели его детей.
- Ну, допустим, вы эту девушку не знаете, но почему вы решили, что она говорит серьезно?
- Это вы решили, что она говорит серьезно, а не я. Я только передал.
Залесский сжал губы - разговор у него снова не получался.
- Что-то ты больно весел, - лейтенант задрал его голову еще выше, - разрешите, я его научу, как надо себя вести?
- Не надо, - скривился Залесский, - я думаю, он и впрямь не вполне нормален.
- Да он нормальней нас с вами, только непуганый еще, - процедил лейтенант.
Илья зажмурился - вот уж точно, от глупости. Жаль, что ему нечего больше сказать, он бы обязательно сказал. Но убеждать Залесского в том, что ему угрожает опасность (стоя перед ним в позе, мягко говоря, несколько задевающей чувство собственного достоинства), Илья не собирался.
- Илья Анатольевич, в заключение нашего разговора я хочу вполне серьезно вас предупредить, чтобы вы не подходили к моим покупателям ни под каким предлогом. И настоятельно рекомендую продать мне ваш участок.
- Про покупателей я вам все сказал, - устало выдохнул Илья, - и про участок тоже, разве нет?
- Вы так упорно не желаете менять своего мнения? - Залесский глянул на него с удивлением, - вы же понимаете, что мне ничего не стоит убедить вас в обратном?
Илья зажмурился и шепнул:
- Убеждайте.
- Я давал вам две недели, у вас есть еще два дня. И на третий, я надеюсь, мы с вами договоримся окончательно.
Илья попробовал кивнуть, но за челку его держали крепко.
- Отпустите его, - велел Залесский лейтенанту и поднялся из-за стола, - я надеюсь, он кое-что понял.
- Ни черта он не понял, - фыркнул мент и, перед тем как выпустить руку Ильи, приложил его скулой об стол.
Залесский гордо вышел в дверь, оба милиционера последовали за ним, не дожидаясь, когда Илья разогнется. Руку ломило от плеча до запястья, и Илья не сразу смог ею шевельнуть. Когда же он сел на лавку, за дверью послышался грохот, потом вскрик, а после - громкая отборная ругань.
Через дверь слышно было не очень хорошо, но возня возле крыльца продолжалась довольно долго, через мат и стоны Илья четко расслышал только несколько слов: «руку сломал», «под ноги надо смотреть» и «на ровном месте».
Илья хмыкнул - ну надо же! Не рой другому яму… Где-то он это уже слышал, про яму. По спине пробежали мурашки - Мишка рассказывал о мальчике-менеджере, который сломал лодыжку.
Когда возня стихла, он встал, придерживая правый локоть, и отодвинул засов на дверях в спальню - в столовую вывалился Мишка, вслед за которым тут же выскочил Сережка.
- Ушли? - шепотом спросил бездомный, беспаспортный и безработный.
- Ушли, - хмыкнул Илья.
- Папка, что они с тобой делали?
- Да ничего, поговорили просто, - Илья потрепал ребенка по плечу левой рукой.
- Ты врешь! Я же слышал!
- Да ладно, все нормально, - Илья сел на лавку и откинулся спиной на стенку.
- Не, Илюха, точно все в порядке? - озабоченно поинтересовался Мишка.
- Да руку выкрутили, только и всего. Может, потянули слегка. Если честно, я ждал чего-нибудь посерьезней.
Мишка поплевал через плечо, а Илья подумал, что цели своей Залесский достиг, причем придраться к нему невозможно. Потому что, как ни горько было признаваться в этом самому себе, напугался Илья изрядно. Достаточно однажды оказаться беспомощным, чтобы до конца прочувствовать, что будет, если менты и вправду захотят из непуганого дурака сделать пуганого.
- Может, тебе продать эту избушку к чертовой матери? - тихо спросил Мишка.
Илья покачал головой:
- Не дождутся.
- Ну зачем тебе это надо? Сейчас ты хоть поторговаться можешь.
- Иди ты к черту, - Илья встал и вышел в спальню.
Ну что он душу-то травит? Да пошли они все! Пусть думают, что хотят, пусть издеваются над детьми, пусть никуда не собираются, пусть попробуют тут что-нибудь продать. Какое ему-то дело? Долина разберется без него. Он предупредил, больше ничего не требуется.
В спальню на цыпочках прокрался Сережка и присел на кровать рядом с Ильей, положив руку ему на спину.
- Пап, а Марту с Майкой Долина тоже убьет?
Илья, кряхтя, повернулся к нему лицом:
- Кто тебе это сказал?
- Я так думаю. Если они до этой ночи не уедут, их всех убьют?
- Не знаю, Серый. Но лучше бы им уехать.
- Я не хочу, чтобы их убивали.
- Я тоже, - усмехнулся Илья.
Надежда Васильевна собрала вещи и уехала на следующий день после того, как в последний раз ночевать приезжал Алексей. Она снова попыталась нажаловаться ему на нечистую силу, только он, в отличие от Ники, не стал на нее орать, а раскатисто рассмеялся и долго успокаивал дальнюю родственницу похлопыванием по плечу. Видимо, такого несерьезного отношения домработница не перенесла. Она ушла потихоньку, когда Ника сидела у себя в кабинете, а девочки бегали по Долине, но оставила записку о том, что в этот дом никогда не вернется.
Ника, спустившись в кухню к обеду и обнаружив ее безграмотное послание, написанное красивым почерком третьеклассницы, ругалась, топала ногами, звонила Алексею, но сделать ничего не смогла.
За два дня, проведенные без домработницы, она ужасно устала и вымотала все нервы. На работу времени совсем не оставалось, весь день она готовила завтраки, обеды и ужины, а в свободные минуты пыталась наводить в доме порядок. Алексей сказал, что пока не надо брать в дом чужих людей, неизвестно, что они будут болтать своим знакомым. Ника не разделяла его подозрительности, но ей пришлось смириться. Тем более, он обещал, что это ненадолго.
Хорошо хоть фотографы, обещанные Алексеем, успели приехать до того, как сбежала Надежда Васильевна, иначе неизвестно еще, какое впечатление на них произвел бы дом после ее двухдневного
