— А ты? — спросила она, с удовольствием касаясь рукой его широкой обнаженной груди. — Каким было твое детство?
— Обычным, — пожав плечами, сказал Кейлеб. — Я вырос на ферме, в центральном Теннесси…
— На что похоже детство на ферме?
— Наверное, на детство в любом другом месте. Я играл в бейсбол, помогал дедушке на ферме и купался нагишом в речке при любой возможности. До сих пор купаюсь.
— Ты купаешься нагишом?
Он кивнул.
— У меня даже нет плавок.
— Я никогда не плавала без купального костюма.
При виде его ухмылки она почувствовала себя так, словно вода стала теплее на добрых десять градусов.
— Тебе надо как-нибудь попробовать.
Не в силах придумать подходящий ответ, она спросила:
— В какой школе ты учился?
— Не в частных академиях. Я учился в средних школах.
— И в университете?
— В университете Теннесси отличная команда по бейсболу. — Кейлеб притянул ее к себе. — Но я не хочу сейчас обсуждать школы и спортивные команды. — Он поцеловал Элиссу в губы и сунул палец под бретельку ее купальника. — Знаешь, как замечательно ты выглядишь в этом маленьком черном купальнике?
Ее опалила волна страсти. Она закрыла глаза и вздохнула.
— Это безумие.
— Хочешь, чтобы я остановился? — Его голос звучал так тихо и интимно, что она тотчас ослабела.
Ей ни в коем случае не хотелось, чтобы он останавливался. Наоборот, она мечтала о его поцелуях и объятиях. И чтобы его сильные руки ласкали ее тело. И, честно говоря, ей этого безумно хотелось с тех пор, как они побывали в Розуэлле.
Она покачала головой, открыла глаза и встретила его вопросительный взгляд.
— Именно это меня и пугает. Я не хочу, чтобы ты остановился. Но разум подсказывает мне, что я должна сейчас встать и уйти. И это сбивает меня с толку. Я ведь никогда прежде не забывала об осторожности. — Он обхватил ладонью ее щеку, и у нее по спине пробежала дрожь. Ей пришлось глотнуть воздуха, чтобы договорить: — Но когда я с тобой, мне совсем не хочется анализировать каждый свой шаг. Не хочется быть разумной. Мне очень хорошо и… страшно.
— Все зависит от тебя, Элисса. Тебе надо только сказать мне, что ты выбираешь, и я обещаю подчиниться твоей воле. — Он улыбнулся. — Но если бы решение зависело от меня, я бы снял с тебя купальник и показал тебе, что такое… настоящий мужчина.
В первый раз в жизни она испытывала такую страсть.
— Спасибо. Благодаря тебе я почувствовала себя живой. И знаешь, я уже давно сделала свой выбор. Хочу, чтобы ты ко мне прикасался и… — Она глубоко вздохнула. — Ну и остальное.
Глава седьмая
Глядя на Элиссу, Кейлеб спросил себя, не потерял ли он разум. У него на коленях сидела невероятно желанная женщина, которая только что призналась, что хочет его!
Но его чувство чести не позволяло ему начать, не дав ей шанса одуматься. Он понимал, что впереди одна из самых важных ночей в его жизни, и не хотел, чтобы Элисса не пожалела о том, что у них будет.
— Элисса, я собираюсь тебе кое-что сказать и требую, чтобы ты хорошенько над этим подумала.
Она встревожилась и тихо произнесла:
— Хорошо.
Он глубоко вздохнул и заговорил, не давая себе передумать:
— Если я продолжу, то не остановлюсь. Я сниму с тебя купальник и поцелую каждый дюйм твоего прекрасного тела. Дотронусь до каждой части твоего тела и так, что ты будешь стонать от наслаждения. Сделаю с тобой такое, что доведет тебя до безумия, и ты будешь выкрикивать мое имя. А потом, когда ты подумаешь, что все кончилось, я начну сначала.
К огромному облегчению Кейлеба, проблеск желания в ее сияющих синих глазах не потускнел, а, наоборот, разгорелся, отвечая его страсти. Но Кейлебу нужно было услышать ее слова. Пусть она скажет, что хочет, чтобы он занимался с ней любовью.
— Это то, чего ты хочешь, Элисса?
— Да, — ответила она, не испытывая ни малейшего колебания.
Кейлеб со стоном поцеловал ее в губы, потом обвел языком их идеальный контур. Если бы она сказала ему «нет», ему было бы чертовски тяжело уйти. Но она этого, к счастью, не сказала.
Услышав ее довольный вздох, он приободрился и, поскольку она не возражала, попробовал на вкус ее сладкий поцелуй. Лаская Элиссу, он подумал, что быстро привыкает к ее поцелуям, как к наркотику.
О том, как она к нему прижималась и отвечала на поцелуй, мог мечтать любой мужчина. Это доказывало то, что он подумал еще при первой их встрече. Она не была бесчувственной женщиной, какой пыталась выглядеть перед своими коллегами. Она была сердечной, нежной и, судя по восторженному ответу на его поцелуй, чертовски страстной.
Он провел руками по ее плечам, снимая верх купальника. Ему хотелось прижать к себе ее мягкое, гибкое тело. Но когда он почувствовал, как к нему прикасаются ее упругие груди, это ощущение оказалось поистине волшебным.
— С тобой так здорово, — отрывисто проговорил он, покрывая поцелуями ее губы и нежную кожу чуть пониже уха.
Дрожа в его объятиях, она прошептала:
— Пожалуйста… не останавливайся.
Он повернул ее лицом к себе и приподнял, так, чтобы ее грудь оказалась над поверхностью теплой воды.
— Милая, ни в коем случае, черт возьми.
Он медленно провел губами по ее кремовой коже, от плеча до напрягшегося кончика одной груди.
Из ее приоткрытых губ вырвался стон наслаждения. Он поднял голову и спросил:
— Тебе хорошо?
— Ммм. — Запустив пальцы ему в волосы, она привлекла его к себе. — Замечательно.
Внезапно ему захотелось, чтобы она прижалась к нему всем телом. Кейлеб быстро сбросил купальник с ее бедер и ног. За ним вскоре последовали его шорты.
Он потянулся к Элиссе и обнял ее. От прикосновения гладкой женской кожи к его напряженной плоти все его тело вспыхнуло огнем. Ему не хотелось спешить, он должен был выполнить все, что наобещал, но тело заставляло его торопиться сделать ее своей.
— Элисса, я очень тебя хочу, — сквозь сжатые зубы сказал он. — По-моему, нам лучше вылезти отсюда и…
— Пожалуйста, Кейлеб, — сказала она, обвив руками его плечи. Ее глаза потемнели от страсти. — Мне нужно, чтобы ты был внутри. Сейчас.
Его охватило раскаленное добела желание. Разум затуманился, Кейлеб жаждал, как можно скорее овладеть Элиссой. Он опустился на колени и поднял ее к себе.
Она обвила его талию длинными, стройными ногами и страстно прижалась к нему.
Но туман страсти на мгновение рассеялся, когда она тихо ахнула в крепких объятиях. Если он причинил ей, хоть какое-то неудобство, он никогда себе этого не простит!
— Я сделал тебе больно? Ты очень напряглась, милая.
