Хэлли поднялась со своего спального мешка.
– Нуда, знаю, – сказала она. – Никуда не уходите. Она вышла из палатки, и Кэролин смотрела в оконце, как Хэлли трусит через лес.
– Как мы, такие умные, могли оказаться такими дурами? – спросила Кэти.
Кэролин посмотрела Кэти в лицо и впервые поняла, что та, может, и не такая неприступная интеллектуальная скала, какой всегда казалась.
– Мы не были дурами, – сказала Кэролин. – Нам морочили голову, и мы плясали вокруг хитрожопого осла. – Она замялась, спрашивая себя, сказать ли Кэти, что еще пришло в голову. – Я его видела в магазине здорового питания на той неделе. Выглядел дерьмово.
– Знаю, – кивнула Кэти. – Мне даже жаль, что он так выглядит, потому что всякий раз, когда я его вижу, я вспоминаю, что была от него без ума – но не могу понять почему.
Кэролин тоже как-то не вспоминалось, что же
– Видимо, у него был талант пудрить женщинам мозги. Но теперь он свои способности подрастерял и несчастен. Это – в наказание.
Кэти подняла глаза. Она опять улыбалась.
– Вот и прекрасно, – сказала она.
Хэлли вернулась в палатку с портфелем.
– Я взяла с собой кое-какую работу на случай, если Томми не появится, – сказала она, опять хлопнувшись на расстегнутый спальный мешок. – И заодно прихватила текущую версию «Большого Старого Атласа, хм, Друзей». Ну, я его так называю. – Она вынула из портфеля огромный лист бумаги, сложенный наподобие карты автодорог. – Он неполон, поскольку я знаю не все. Но я знаю многое.
Она развернула лист на дне палатки, и Кэролин увидела, что он испещрен красными и синими линиями, многочисленные пересечения которых пронумерованы трехзначными цифрами. Похоже на рисовальную игрушку, которая была у Кэролин в детстве. Называлась «Спирограф» и делала геометрические рисунки почти столь же сложные.
– Ну, я без понятия, что это за чертовщина, – сказала Кэролин, встав на четвереньки, дабы рассмотреть детальнее, – но нет сомнений, что ее сделал инженер.
Хэлли взглянула на Кэти:
– А ты что скажешь, гений ты наш? Ты понимаешь, что это?
Кэти несколько секунд смотрела на схему, затем сказала:
– Если учесть, что именно побудило тебя принести это и что номера связаны линиями – причем у одних линий больше, чем у других, – я бы предположила, что ты создала схему, поясняющую, кто из твоих друзей с кем спал.
– Ты точно была отличницей, – сказала Хэлли. – Но не все эти люди – мои друзья или бывшие друзья. Первую версию я сделала, когда мы еще учились в Техасском универе, и с тех пор периодически обновляю.
– О господи, зачем? – уставилась на нее Кэролин.
Хэлли взглянула на нее:
– Уж ты-то прекрасно знаешь зачем. Я удивляюсь, почему ты сама такого не рисуешь.
Поразмыслив, Кэролин поняла, что в каком-то смысле она такое рисует. Только не на бумаге.
– Ну и что же означают красные и синие линии? – спросила она.
– Синие линии, – сказала Хэлли, – это длительные отношения. Друзья, подруги, мужья, жены. Красные – короткие интрижки, мелкие ошибки и связи на одну ночь. Номера сохраняют анонимность обвиняемых. Женщины – четные номера… а мужчины, само собой, нечетные.
– Само собой, – сказала Кэролин. Ей это уже нравилось.
– Номера, начинающиеся с единицы, – люди, с которыми я впервые встретилась в универе между 1976 и 1980 годами, – сказала Хэлли. – Номера, начинающиеся с двойки, – люди, которые были связаны с той первой группой через секс. Номера с тройки – люди, связанные со второй группой. Я еще начала считать четверки и пятерки, но потом устала и решила, что все будут тройками. Вторые и третьи цифры в числе говорят о последовательности, в которой я впервые услышала об активности каждого персонажа – с учетом того, что женщин обозначают четные, а мужчин – нечетные.
Кэролин разглядывала схему. Потрясающе. Линии везде, и больше сотни номеров. Будто каждый можно связать с любым другим номером красно-синим зигзагом.
Она показала на схеме номер 100, вокруг которого было так много сходящихся красных и синих линий, что они образовывали сплошное багровое кольцо.
– Бог мой, – сказала она, – а это что за шлюха?
Хэлли кашлянула.
– Вообще-то, – сказала она, – это я.
Кэролин прикусила язык. Ой-ой, она должна была это понять – Хэлли же объяснила систему чисел.
– Приношу свои извинения, – сказала она сокрушенно, как только могла. – Я хотела сказать – кто же эта на редкость
На мгновенье повисла неловкая тишина, но потом Хэлли и Кэти разразились хохотом. Кэролин попыталась сдержаться, но поскольку остальные валялись от смеха – особенно Кэти, которая смеялась редко и теперь это восполняла, – она не выдержала. Успокоившись и переведя дух, она понадеялась, что Хэлли зла не затаила.
– Да, девушки, – через некоторое время простонала Хэлли. – Популярная. Мне нравится. Я хочу, чтобы это написали на моей надгробной плите. Одно только это слово. Обещайте мне.
Кэти, которая уже почти успокоилась, кивнула:
– Без вопросов. Но только если скажешь мне мой номер.
Хэлли наклонилась к ней и шепнула на ухо.
Кэролин слышала номер. 106. Она посмотрела на схему. Теперь, зная номера и Хэлли и Кэти, она могла вычислить всех.
– Хочешь узнать свой? – спросила ее Хэлли.
Кэролин покачала головой. Она изучала линии. И за несколько секунд вычислила, что она под номером 112. Она знала, что надо искать там, где сходились синие линии от Кэти и Хэлли.
– Джек под номером 111, – сказала она.
У Хэлли расширились глаза.
– Как ты определила?
Кэролин не хотела признаваться, что подслушала номер Кэти. Но это и не потребовалось. Она поняла, что есть другой способ определить номер Джека.
– По линиям, – сказала она. – У номера 111 их только четыре. И все они синие. – Она посмотрела на Кэти и Хэлли. – Это ты, ты, я и… – Она остановилась и опять посмотрела на схему. Ее палец уткнулся в номер 208. У номера 208 была только одна синяя линяя, связанная с номером 111.
– Да, – сказала Хэлли, – Натали.
У Кэролин сжалось сердце, и она поняла, что скучает по Натали. Хотя вообще-то не любила ее, пока та была жива. Натали была слишком молодой, слишком милой, слишком яркой, – и, что хуже всего, слишком
Все помолчали, потом заговорила Кэти:
– Правда, схема давно не обновлялась.
– С чего ты взяла? – спросила Хэлли. – Ты знаешь то, чего не знаю я?
– Нет, – сказала Кэти. – Я просто думаю, стоит добавить линию и число для Лунной Богини Джека. Для Лилит. Или Лили, как он ее называет.
– Бог с тобой, Кэти, – сказала Кэролин. Вот ведь редкий бред, подумала она.
– Я отнюдь не считаю, что Джек и впрямь спит со сверхъестественным существом, – сказала Кэти. – Но думаю, что есть женщина, которая называет себя Лили, которая его соблазнила и которую он считает богиней. Я встретила ее на лекции в «Зилкер-клубе» несколько месяцев назад.
