– Их щиплешь, а они визжат, как поросята в мультике.
– Я начинаю, – сказала Клео, игнорируя беседу об ощипывании пьяниц. – Сначала ты подкидываешь шар и берешь одного «джека», потом ловишь шар той же рукой, не давая ему упасть. Это называется «однушки».
Клео подбросила шар, схватила «джека», поймала шар и вручила его Кэти.
Кэти сыграла удачно и вернула шар Клео, возвращаясь к разговору с Тони.
– На самом деле они не визжат, как в мультике, – сказала она. – Они – просто люди, а не персонажи видеоигры, и если ты их ущипнешь, им будет больно. Ну как, тебе все равно весело?
Тони наморщил лоб. Он напряженно думал.
– Наверно, не очень, – подумав, сказал он.
– Теперь два «джека», – сказала Клео и так и сделала. – Твоя очередь, тетя Кэти. – Она опять сунула мяч Кэти.
Кэти почувствовала, что слегка сбита с толку. Клео и Тони проявляли агрессивность, и ее это тревожило. Надо будет серьезно поговорить с Арти… и с Хэлли, наверное, тоже.
– Давай, – сказала Клео. – Ты же не струсишь взять два «джека»?
Кэти пришлось подбросить мяч и подобрать два «джека» – но один из них вырвался из пальцев и покатился со ступенек, по тротуару и на Седьмую улицу. Такси, ехавшее к трассе, переехало звездочку, и она исчезла.
– Где она? – спросила Клео, уставившись туда, где была звездочка.
– Наверное, прилипла к шине, – сказала Кэти, глядя на такси, выезжавшее на трассу и поворачивающее на юг. Голубая искра сверкнула на правой задней шине и пропала.
– Я хочу ее вернуть! – завопила Клео, вскочив, словно желая бежать за автомобилем.
Кэти поймала ее за руку:
– Прости, дорогая; Ее больше нет. Но мы все равно можем играть. У тебя осталась куча звездочек.
Клео вырвала руку, села назад и опустила голову на руки.
– Они не такие, – сказала девочка.
Тони влажно пернул языком.
– Распустила блевотные нюни.
Клео сжала руку в кулак, собираясь его ударить, поэтому Кэти положила руку на голову каждого ребенка, чтобы развести их в разные стороны. Но едва она это сделала, дети забыли друг о друге и посмотрели на двери здания. Кэти ничего не слышала, но тоже обернулась.
Темноволосый человек в деловом костюме вышел оттуда и зашагал по ступенькам. Взгляд его был полон злобы, а рот кривился, будто он только что съел молочный продукт с истекшим сроком годности. Он прошел мимо Кэти и детей, не глядя, и чуть не наступил на Тони.
– Позвольте, – холодно сказала Кэти. Но человек ее проигнорировал. Он продолжил свой путь к востоку, затем пересек подъездную дорогу к городской парковке.
– Это тот человек, которого мама называла импотентом, – показала на него пальцем Клео.
– Я расскажу ей, что ты так говоришь, – сказал Тони.
– Заткнись, Рвотная Нога.
Кэти попыталась их утихомирить:
– Вам надо быть поласковее друг с другом, – сказала она, но не особенно убедительно. Она все еще смотрела на человека в деловом костюме.
Тут она вспомнила: Тони сказал, что Хэлли говорила о «каком-то парне, который знает Иисуса». И поняла, кто этот человек. Его звали Леонард Дьякон, и имя его несколько лет не покидало местных газетных и телевизионных новостей из-за того, что он возглавил крестовый поход против порнографии в Остине – или против всех фильмов, видео, надписей, радиопередач, комиксов и спичечных коробков, которые содержали малейший намек на секс. Для этого Дьякон сохранял подобные материалы, которые выискивал где только мог, и при всяком удобном случае показывал их репортерам и городским чиновникам.
Какая ирония, думала Кэти, что самый непреклонный борец с порнографией в городе обладал, наверное, самой большой в Техасе коллекцией непристойностей.
Пока Кэти на него смотрела, Леонард Дьякон дотопал до своего бежевого «линкольна» и открыл дверь с водительской стороны. Но не успел он сесть, из тени ближайшего столба появилась фигура и заговорила с ним.
Кэти была слишком далеко и не услышала, что сказала фигура. И поскольку Дьякон ее частично заслонял, Кэти не могла фигуру разглядеть и не поняла, мужчина это или женщина. Кто бы это ни был, похоже, на нем был длинный плащ, хотя ночь была теплой и душной.
Тут Дьякон попятился, и плащ фигуры распахнулся. Теперь Кэти увидела, что это стройная женщина с длинными темными волосами и внушительными грудями. Кэти видела, что груди внушительны, потому что под плащом женщина была голой.
– Смотрите! – сказала Кэти, указывая на небо в попытке отвлечь детей. – Метеор!
– Смотрите! – сказал Тони. – Сиськи!
– Мамины больше, – скучающе сказала Клео.
На парковке гологрудая женщина шагнула к Леонарду Дьякону, и, поскольку на ее лицо упал лунный свет, Кэти ее вспомнила. Та женщина, которая в феврале приходила на «лекцию» Джека в «Зилкер- клуб».
Лилит. Или, как ее называл Джек, Лили.
Тут Леонард Дьякон зашел в тень, и Лили последовала за ним. Пока она шла, ее «плащ» раскрылся и превратился в два черно-белых крыла. А потом и она скрылась в тени.
В голове у Кэти загудело, как будто она встала вверх ногами.
– Это была Птица-тень! – воскликнул Тони.
– Внизу у нее тоже ничего не надето, – сказала Клео. – Видали, какая у нее задница?
У Кэти пересохло в рту. Она видела крылья. В этом не было сомнений.
Джек не сумасшедший.
А если и сумасшедший, то с ума сошли и Клео и Тони.
А также она сама.
Стоит ли удивляться, если учесть, какую жизнь она вела с начала июня?
На Седьмой улице загудели машины. Сигналы светофора сменились с зеленого на желтый, а потом на красный. В нескольких кварталах завыла сирена, а когда замолкла, Кэти различила далекие отголоски барабанов и гитар, гремевших где-то в клубах на Шестой. Воздух был влажен, а бетон под Кэти – тверд и покрыт песчинками. Все вокруг говорило о том, что мир оставался таким же, каким она его знала. Она не падала в кроличью нору, не проходила через зеркало и не принимала психоделиков. Она не свихнулась. Все вокруг реальное и настоящее.
И значит, женщина с крыльями тоже должна быть реальной и нестоящей.
На ее плечо легла рука, и Кэти вскрикнула.
– Прости, – сказал Стивен. Он стоял чуть позади нее. – Ты не слышала, как я подошел?
Кэти попробовала унять стук сердца.
– Нет, я, я… – Она встрепенулась и повернулась к Стивену. – Я отвлеклась. Сейчас под эстакадой был настоящий цирк.
– Голая тетя и импотент, – сказал Тони.
Стивен посмотрел так, будто его неожиданно стукнули ломом по переносице. Рот у него открылся, и он молча уставился на Тони.
В этот момент у него за спиной открылась дверь, и оттуда вышла Хэлли. Она шагала вниз почти с таким же сердитым видом, как Леонард Дьякон. Клео и Тони побежали ей навстречу, а затем пошли рядом, держа ее за руки.
Везет Хэлли, подумала Кэти. Хэлли всегда знает, что есть по крайней мере два человека в мире, которые любят ее каждую минуту и каждую секунду.
– Богом клянусь, – сказала Хэлли, оказавшись рядом со Стивеном, – мир полон подонков и копов. Есть только эти два сорта людей, я вас уверяю. Подонки – это те, которые жалуются копам, а копы – те,
