— Назовите его по имени, — нетерпеливо потребовал Тимон.
— Погодите. Увидите. И едва ли поверите своим глазам.
— И он остался в Большом зале рядом с телом? — Тимон шагал легко, без усилия поспевая за взбудораженным Сполдингом. — Вы поставили охрану?
— Нет… — Сполдинг чуть замедлил шаг, но и только.
— Вы привязали его к столу или к стулу?
— Я приказал ему оставаться на месте. Он согласился, — с заметным раздражением огрызнулся Сполдинг.
— Вы, конечно, понимаете, — начал Тимон, не вполне сознавая, сколько презрения выдает его улыбка, — что мы его уже не застанем. Человек, совершивший убийство, едва ли будет… сколько времени вы потратили на поиски Марбери?
— Почти час.
— А потом еще искали меня.
— Может быть, еще полчаса, — проворчал Сполдинг, — но вы, как видно, не осознали того факта, что я застал преступника за его гнусным занятием. И он известен всем нам. Ему некуда деваться. Старик не уйдет далеко и не способен бежать.
— Старик?
Тимон прикусил верхнюю губу.
— Смотрите сами! — взорвался Сполдинг.
До двери Большого зала оставалось всего несколько шагов — они пролетели их в один миг. Сполдинг рванул ручки дверей и широко распахнул обе створки.
За столом Лайвли понуро сидел человек. Его фигуру окружало сияние от почти прогоревшего огарка.
Приблизившись, Тимон увидел, что старик молится: глаза его были закрыты, губы шевелились.
На полу у его ног лежало тело.
21
— Это доктор Чедертон? — шепнул Тимон.
— Он самый! — в полный голос ответил Сполдинг.
Чедертон встрепенулся, резко открыл глаза.
— Как видите, — презрительно заметил Сполдинг, — он оценил мудрость моего распоряжения и остался на месте.
Чедертон сощурился и вытянул шею:
— Это брат Тимон?
— Я, сэр, — мягко ответил тот.
— Хорошо. — Чедертон поднялся с табуретки и тщательно расправил черное одеяние. Без шляпы волосы его разметались. — Я собирался с вами поговорить. Декан Марбери высокого мнения о…
— Не числится ли и декан Марбери среди ваших жертв, сэр? — выкрикнул Сполдинг, подбегая к старику. — Мы все знаем!
— Марбери отправился в Лондон со срочным известием к королю, — спокойно объяснил Чедертону Тимон, игнорируя Сполдинга. — Надеюсь, с его возвращением мы сможем лучше понять темный умысел преступника. Здесь на полу мастер Лайвли? — Тимон взглядом указал на труп.
— Я нашел его более или менее в таком положении. — Чедертон сложил ладони, на которых, как отметил Тимон, не было крови. — Сначала я подумал, что он уснул. Такое случалось с каждым из нас, я сам провел немало часов, прикорнув на этих холодных камнях, когда дремота одолевала меня за работой. Я подошел разбудить его и увидел кровь, вот здесь.
Чедертон указал на липкое пятно — будто кто-то пролил на бок Лайвли темный мед.
— И только? — спросил Тимон.
— Поняв, что он мертв, я решил сходить за деканом Марбери и за вами. — На губах Чедертона мелькнула тень улыбки. — Но тут ворвался доктор Сполдинг и озадачил меня задиристыми обвинениями в задуманном убийстве!
Захваченный врасплох незатейливым каламбуром Чедертона, трижды в одной фразе пославшего коллегу в зад, Тимон невольно прыснул.
— Кто бы мог ожидать такого школярского остроумия от столь почтенной особы? — обратился он к Чедертону.
Тот в ответ лишь пожал плечами.
Сполдинг, очевидно, не уловил намека и тем еще больше развеселил Тимона.
— Я застал его склонившимся над телом, — брызгал слюной Сполдинг.
Тимон резко развернулся к нему.
— Разве вы не видите, что Лайвли зарезан, доктор Сполдинг? Где оружие доктора Чедертона? И разве вы не видите, что кровь на полу загустела? Она пролита давно. Полагаю, Лайвли пролежал мертвым всю ночь. И, наконец, истинный убийца, которому мастер Лайвли дал ускользнуть прошлой ночью из этого самого зала, был молод, подвижен, меньшего, чем доктор Чедертон, роста, и, между прочим, он левша.
Сполдинг захлебнулся словами.
— Вы указывали на убитого правой рукой, — доверительно обратился к Чедертону Тимон.
— И подвижность, увы, не числится ныне среди моих достоинств, — признался тот, снова присаживаясь за стол Лайвли. — Но видели бы вы меня в шестьдесят! Живчик!
— Ну-ну, — произнес Тимон, обращаясь главным образом к самому себе. Обойдя старика, он опустился на колени рядом с телом. На лице убитого лежала тень.
— Вы осмотрели лицо? — спросил Тимон.
— Признаюсь, — смиренно признал Чедертон, — я побоялся. Изуродованное лицо Гаррисона уже не раз являлось мне во сне.
— Марбери мне рассказывал. — Тимон набрал в грудь воздуха и перевернул труп на спину. Лицо оказалось повреждено, но не настолько, чтобы нельзя было различить черты.
Лайвли погиб от трех колотых ран, замечал Тимон. Две в сердце и одна в печень. Крови меньше, чем можно было ожидать.
— Доктор Чедертон, доктор Сполдинг, — со вздохом попросил он, — нельзя ли попросить вас осмотреть лицо? Верно ли я понял, что оно повреждено меньше, чем у Гаррисона?
Сполдинг, покряхтывая, прошаркал к телу. Чедертон снова встал и задержал дыхание. Увиденное поразило обоих.
— Чудовищно, — прошептал Чедертон, — но никакого сравнения с тем, что осталось от Гаррисона.
— Гаррисона мы опознали только по одежде и кресту, — громко подтвердил Сполдинг. — Лайвли вполне можно узнать.
— Это может означать, что убийце не дали довести дело до конца, — сказал Тимон. — Кто-то, возможно, наткнулся на тело раньше доктора Чедертона. Этот некто мог даже оказаться свидетелем убийства.
— Но… — начал Сполдинг.
— Марбери еще говорил мне, — задумчиво продолжал Тимон, — о каком-то послании… во рту.
Он протянул руку.
— Нет! — возмутился Сполдинг.
— Во рту у Гаррисона была записка, — шепотом подтвердил Чедертон. Тимон приблизил руку к лицу мертвеца, помедлил мгновенье, а затем пальцами разжал губы и зубы и извлек мокрый от слюны клочок бумаги.
— Да, — поморщившись, заметил он, — весьма неприятно…
— Что в ней? — жадно спросил Сполдинг. Тимон развернул записку и поднес ее ближе к пламени
