– Грехов у тебя, Рома, немерено, а вот дел добрых за тобой не числится. Ступай-ка ты в геенну огненную!»
– У-у-у-о-о-а-ах!!! – содрогнулся Гаврилов, чуть ли не физически ощутив нестерпимо палящие языки адского пламени. К горлу подкатило удушье, в глазах помутилось от страха, тело сделалось на мгновение чужим, непослушным.
– Наваждение какое-то! – с трудом переведя дыхание и выпив залпом стакан холодной воды, пробормотал он. – Будто некто посторонний разговаривал сейчас со мной. Мистика! Виновато, конечно, переутомление, хотя действительно не мешало бы передать определенную сумму в детский дом, находящийся как раз в двух кварталах от офиса. По слухам, там детей кормить нечем. Надо помочь сироткам в ближайшее время. Не разорюсь!.. Или не тянуть резину, отправить деньги прямо сегодня, и не по банковским каналам? Сейф-то битком набит наличными! Нет, лучше завтра, даже послезавтра. Необходимо все хорошенько взвесить, подвести баланс... Чтоб, значит, не в ущерб фирме!..
В половине восьмого вечера позвонила жена.
– У тебя все в порядке? – взволнованно спросила она.
– Да, – несколько удивленно ответил Роман Петрович, уже в значительной степени оправившийся от недавних переживаний. – Чего ты всполошилась?
– Не знаю, – голос Людмилы заметно дрожал. – Сердце не на месте! Ты не задерживайся, ладно?
– Буду в девять, как обычно! – твердо пообещал Гаврилов...
Убийца терпеливо ждал. Он привык ждать. Умение ждать являлось необходимым условием профессии Попкова. Виталий Николаевич прибыл на место в начале девятого вечера, но сразу в подъезд не пошел. Не имело смысла, да и засвечиваться там лишний раз не стоило. Благодаря размытой, не запоминающейся внешности Попкова это не составляло особого труда. На киллера решительно никто не обращал внимания. Более того, внимание проходящих было всецело приковано к смачному, шумному скандалу с мордобитием, зародившемуся в недрах солидного супермаркета, расположенного как раз напротив гавриловского дома. Виновниками инцидента стали два подвыпивших молодых человека, один из которых попытался слямзить в магазине три банки пива и попался в цепкие руки бдительных, облаченных в камуфляжи охранников. Пока воришке-неудачнику настойчиво втолковывали, что по правилам сего торгового заведения он может оставить себе пиво, может вернуть обратно, но в любом случае обязан выплатить десятикратную стоимость уворованного, приятель помчался за подмогой. На зов о помощи вскоре явился плотный тридцатилетний мужчина в щегольской кожанке, тоже слегка поддатый. Двое охранников попытались загородить ему дорогу, однако мужчина отшвырнул их в сторону, словно котят, и прошел вовнутрь супермаркета, где провел краткую беседу с начальником здешней службы безопасности, предварительно усадив его на пол жесткой, профессиональной подсечкой. Результаты беседы, судя по всему, обескуражили мужчину.
– Извини, брат, непонятки получились[12], – смущенно сказал он начальнику СБ[13], потиравшему ушибленный зад. – Мне наплели, будто бы твои архаровцы беспредел чинят, ни с того ни с сего на людей кидаются... Ну, козлы вонючие! Ну, провокаторы! Ни-че-го!!! С ними, с падлами, я лично разберусь! Прямо сейчас!!!
Он грубо выволок на улицу воришку с приятелем, поставил перед собой и тихо, зло произнес:
– Соврали, сучары? Дураком меня выставили? Ну, получайте награду, сявки[14]!
– Ваня, Ваня, не надо! Прости! – виновато заскулили ребята, но Ваня явно не отличался ни гуманизмом, ни кротостью нрава. Не вступая в дискуссию, он нанес два чудовищной силы удара, отправившие обоих смутьянов в глубочайший нокаут, хладнокровно прикурил сигарету и неторопливо удалился. Около безжизненно распростертых на асфальте тел моментально сгрудилась толпа зевак, вслух гадая: «Помрут – не помрут?» Возмутители спокойствия не подавали признаков жизни. Поступило предложение вызвать «Скорую помощь», но тут парни зашевелились, с грехом пополам поднялись на ноги и, шатаясь, уковыляли в ближайшую подворотню. Тогда зеваки принялись оживленно обсуждать происшествие, высказывая диаметрально противоположные точки зрения: одни (преимущественно мужчины) искренне восхищались действиями безымянного «терминатора», другие громогласно негодовали, употребляя термины: «хулиган... бандит... мясник...» и даже «убийца».
«Определенно удачный денек! – наблюдая со стороны за ураганом страстей, мысленно усмехнулся киллер. – Нежданно-негаданно – великолепнейшая «дымовая завеса»!!! Лучшего расклада нарочно не придумаешь!»
Попков взглянул на часы – без пятнадцати девять.
«Пора!» – решил он и, никем не замеченный, проник в подъезд...
«Мерседес» Гаврилова затормозил у дома без двух минут девять.
– Свободен, Вася, – устало бросил шоферу-телохранителю Роман Петрович и, выбравшись из машины, добавил: – Не вздумай завтра опоздать. У меня намечено важное деловое свидание, и я... – внезапно коммерсант осекся. В голове у него прогремел чужой ехидный голос: «Свидание отменяется, дражайший господин Гаврилов. Поскольку завтра вы будете о-о-очень далеко отсюда. Ха-ха-ха!»
– Тьфу, чертовщина, твою мать! – встряхнув головой, ругнулся хозяин «Цезаря». – Глюки, блин, доконали!
– Вы чего? – с тревогой воззрился на босса увалень Вася, вообразивший, будто раздражение работодателя связано непосредственно с ним.
– Ничего! – отмахнулся Гаврилов. – Езжай в гараж да пепельницы вычистить не забудь!
«Люда абсолютно права, – открывая дверь, подумал он. – Обязательно нужно передохнуть с недельку!»
Около лифта Роман Петрович заметил невзрачного, неброско одетого человечка, прижавшего руку в кожаной перчатке к кнопке вызова. В кабину они зашли вместе, причем незнакомец учтиво посторонился, пропустив Гаврилова вперед.
– Вам какой этаж? – вежливо спросил Роман Петрович.
– Первый, – спокойно ответил человечек.
Удивиться коммерсант не успел. Бывший майор КГБ Виталий Попков в совершенстве владел холодным оружием. Нож вонзился в яремную вену[15]. Смерть наступила
