Леонида Александровича уехала на неделю погостить к родителям и посему не могла омрачить дружескую попойку своим брюзгливым присутствием. Кстати, добирались туда компаньоны весьма оригинальным способом. В ста метрах от клуба их автомобиль остановили гаишники: даже без помощи прибора констатировали крайнюю степень опьянения обоих коммерсантов, получили солидную взятку, но тем не менее не рискнули позволить продолжать путь совершенно «косому» водителю. Сто процентов из ста – либо сам угробится, либо задавит кого-нибудь. Итак – задержать нельзя (за все уплачено), отпустить тоже нельзя (чревато последствиями). Неразрешимая проблема? Вовсе нет! По крайней мере для наших хитроумных стражей порядка. Кратко посовещавшись, они приняли воистину Соломоново решение[18]. Один уселся за руль хлыстовской иномарки, а двое других на милицейской машине с мигалкой проводили ее до самого дома.
В результате оказались и «волки сыты, и овцы целы». Кто теперь осмелится назвать российских ментов безмозглыми? А? Молчите? Вот то-то же!
Впрочем, я отвлекся.
Очутившись в жилище Овечкина, совладельцы «Анжелики» раздавили бутылку шотландского виски «Белая лошадь», заплетающимися языками пробормотали в последний раз: «Гип-гип – ура!!!», расползлись по углам и мгновенно отключились...
Господин Хлыстов сидел в прочной железной клетке на грубой, привинченной к полу табуретке, а снаружи, буквально в двух шагах от него, старый друг и компаньон Леня упорно препирался с Ковальским. Спор касался стоимости ликвидации Вадима Робертовича. Овечкин предлагал десять тысяч долларов, «заслуженный правозащитник» требовал пятнадцать.
Со стороны за торгом наблюдал таинственный молчаливый человек в черной маске.
– Не скупись, Леня! – увещевал Овечкина Сергей Игоревич. – Игра стоит свеч!
– Чересчур дорого! – нудно бубнил Леонид Александрович. – Засранец Вадька больше десятки не тянет!
– Да что вы затеваете, сволочи? – опомнившись от первоначального шока, истошно заорал Хлыстов.
– Заткнись, мудак, – пренебрежительно бросил Овечкин.
Ковальский был гораздо вежливее.
– Леонид Александрович тебя «заказывает», – с любезной улыбкой пояснил он. – Однако проявляет непростительную скупость... Ведь правильно, хозяин? – с раболепным поклоном обратился он к человеку в маске.
Тот утвердительно кивнул.
– Ну хорошо, хорошо, пусть будет пятнадцать, – стушевался Овечкин.
– Погодите! – гнусаво взвыл Хлыстов. – Ленька, мразь! Чтоб ты сдох, вошь лобковая!
– А сколько заплатишь? – живо заинтересовался Сергей Игоревич.
– Двадцать тысяч баксов!
– Заметано, – послышался тусклый, бесцветный голос «маски».
– И я, и я даю двадцать! – суетливо заголосил Овечкин.
– Заметано, – повторила «маска», и неизвестно, к чьему именно предложению это относилось. Внезапно клетка растворилась в воздухе. Воспользовавшись обретенной свободой, Хлыстов вихрем налетел на компаньона, с ненавистью вцепился скрюченными пальцами на удивление в твердое горло «старого друга», бешено зарычал и... проснулся. Он лежал на диване, судорожно вцепившись в пустую посудину из-под «Белой лошади».
– О-о-ох! – болезненно простонал всклокоченный, опухший Овечкин, заходя в комнату с нераспечатанной бутылкой в руке. – Голова, блин, раскалывается! Будешь похмеляться, Вадик?
– Мне снилось, как ты договаривался о моем убийстве, – не ответив на вопрос, желчно просипел Хлыстов.
– С перепоя всегда кошмары мучают, – равнодушно отозвался Леонид Александрович, бережно разливая по бокалам французское шампанское «Мадам Клико», приобретенное накануне в «Фанни-хилл» и предусмотрительно оставленное на лечение. – Не обращай внимания, дружище! Обычное явление! Меня, например, сегодня во сне черти поджаривали на ба-а-льшущей сковородке! До сих пор чудится, будто задница обожжена, хотя на самом деле просто отлежал. Успокойся, Вадим! И то и другое – чушь собачья, пьяные галлюцинации. Чертей в природе не существует, а заказать тебя-я-я! Мама родная! Мы с тобой близкие друзья, да и делить нам нечего!
– Верно! – успокоенно улыбнулся Вадим Робертович, поднимая бокал. – Делить нечего!
Глава 6
Конец марта 1999 года, Москва
Кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом.
После вышеописанных событий прошел год. В России и в мире многое изменилось к худшему. «Демократы-реформаторы» обобрали нашу страну до нитки, попрятали награбленное на зарубежных счетах и теперь злобно облаивали правительство Е.М. Примакова якобы за прокоммунистические настроения, а в действительности за то, что Примаков, будучи умным, талантливым и, главное, честным государственным деятелем (пожалуй, лучшим отечественным премьером со времен Столыпина), не дал окончательно разрушить Россию, чего ужасно хотелось генеральному спонсору «реформаторов» – дяде Сэму[19]. США вкупе с дрессированными европейскими собачонками, гордо именуемыми НАТО, сбросили «цивилизованную» маску и, обнажив свое подлинное звериное мурло, принялись сперва шантажировать, а затем утюжить бомбами суверенную Югославию, отстаивая интересы кучки промышлявших наркоторговлей албанских сепаратистов в Косове. Сербы мужественно защищались, успешно сбивая новейшие натовские самолеты устаревшими ракетами советского производства шестидесятых—семидесятых годов, и не собирались падать на колени перед распоясавшимися агрессорами. Подавляющее большинство русских[20] людей открыто выражали свое негодование, а также готовность вступиться с оружием в руках за православных братьев-сербов. Натовские
