последнего слова записана твоя речь насчет бедолаги Бобкова: просьба переломать кости, отрезать член, поджарить с кетчупом и насильно скормить бабе... В ментовку намылился, Женя? Иди, милый, иди!!!
Сраженный наповал Совков горько заплакал. В голове мелькнула мысль о самоубийстве, а в душе шевельнулось нечто похожее на раскаяние.
– Ну, ну, не горюй! – решив, что достаточно застращал барыгу, успокоительно сказал Королев. – Безвыходных положений не бывает! Возможно, нам удастся тебя выручить, если ты выполнишь следующие условия. Первое: выложишь штраф за подставку, второе – война обходится дорого. Тебе придется оплачивать похороны убитых ребят (а потери намечаются большие), выдавать крупные единовременные пособия семьям погибших, но в первую очередь ты профинансируешь начало боевых действий (закупка дополнительного вооружения, боеприпасов, взятки ментам, чтобы не вмешивались, и т. д.). – Королев принялся нажимать кнопки на миниатюрном карманном калькуляторе. – Это первый взнос, – пояснил он, продемонстрировав Совкову получившуюся сумму. Глаза коммерсанта выкатились из орбит, тело покрылось холодным потом, голова закружилась.
– Я столько не потяну, – голосом умирающего лебедя вымолвил он.
– Не ной! Мы люди великодушные! Поверим в долг, – утешил бандит. – Под залог имущества, разумеется, – загородный дом, «Мерседес», фирма «Маэстро», четырехкомнатная квартира на старом Арбате – там, кстати, все равно засада.
– А где мне жить? – выдавил Совков.
– Не дрейфь! Мы не изверги, на улицу не выбросим! У нас имеется в запасе квартирка в Текстильщиках. Не люкс, ясный перец, но вполне пригодная для существования. Даже горячая вода иногда бывает... Перекантуешься там, пока все не уляжется, а дальше видно будет. На всякий случай я предоставлю тебе двух телохранителей! Бесплатно! Ребята надежные, орлы!..
К вечеру следующего дня все необходимые документы были оформлены, и Евгений Игоревич, после пережитых потрясений пребывающий в сомнамбулическом состоянии, очутился в обещанном Королевым жилище под бдительным присмотром Леши и Гоши, получивших от шефа жесткую инструкцию: «С фраера глаз не сводить, никуда не выпускать, спать по очереди. Упустите – шкуры спущу!!!» Крохотная однокомнатная квартиренка приютилась на последнем этаже ветхой панельной пятиэтажки и производила самое жалкое впечатление, под стать своему новому обитателю. Замасленные обои отслаивались от стен, потолок бороздили глубокие трещины, в совмещенном санузле вонял засорившийся унитаз, из прохудившихся кранов сочилась вода, на грязной кухне кишмя кишели тараканы, а в дряхлом, обшарпанном диване притаились стаи голодных клопов, остервенело набросившихся на Совкова, едва тот прилег отдохнуть. Впрочем, Евгений Игоревич не замечал укусов злобных насекомых и вообще здорово напоминал покойника.
– Как бы не сдох! – шепнул приятелю Гоша.
– Не волнуйся, говно не тонет, – еле слышно ответил Леша и предложил: – Давай в картишки перекинемся?
Мерно тикал старенький будильник, «быки» увлеченно сражались в «дурака», а измученного господина Совкова преследовали галлюцинации. К дивану на инвалидной коляске подкатывал Бобков и совал ему под нос тарелку с двумя зажаренными и политыми кетчупом членами.
– Кушай, Женя, кушай! – ласково предлагал он. – Здесь и твой, и мой! Приятного аппетита!
– Отдай Светке, – вяло отмахивался Евгений Игоревич, – из-за нее, стервы, сыр-бор разгорелся!
– Нет, дружище, не из-за нее! – возражал Бобков. – А из-за твоей пьяной инициативы! Надрался до поросячьего визга, вообразил себя сицилианским доном[6], решил крутость проявить. Вот и кушай на здоровье! Хавай, пидор! Не ломайся!
По лицу Евгения Игоревича текли слезы. Зловредная галлюцинация ехидно смеялась...
– ...Дама... Король... А туза?! Ха, напугал! Бью козырем, – словно сквозь вату доносились до Совкова грубые голоса бандитов...
Глава 7
Сразу после наезда на офис Совкова Игнат с Рыжим отправились к Бобкову, дожидавшемуся их в своей московской квартире под присмотром двух молодых «быков» Паши и Саши, великодушно предоставленных Игнатьевым якобы для обеспечения безопасности бизнесмена, на самом деле – в качестве конвоиров.
– Все путем, – сообщил изнывающему от нетерпения коммерсанту бандитский бригадир. – Правда, сожрал он только яйца, а член и язык не успел. Потерял сознание от боли.
Вячеслав Олегович блаженно зажмурился, живо представив сию омерзительную картину и упиваясь ею. Прав был Игнатьев, считавший, что, дай Бобкову возможность развернуться, из него получился бы второй Влад Цепеш, а может, и похуже.
– Посиди пока здесь под охраной моих ребят, – распорядился бандит, – на всякий случай... мало ли чего?! – У дома с раннего утра трое пацанов ошиваются. На вид лет семнадцать-восемнадцать. Головы бритые, носы сплющенные, возможно, боксеры, – неожиданно сказал Паша, двадцатитрехлетний квадратный парень, смахивающий на питекантропа, но вместе с тем не лишенный некоторых зачатков интеллекта, уже замеченных Игнатом и суливших Паше в ближайшем будущем повышение в бандитской иерархии. – Похоже, «пасут»[7] его, – Паша кивнул в сторону коммерсанта.
– Что-о-о?! – опешил бригадир. – Ты уверен?
– Да. Они никуда не отлучаются. Время от времени внимательно разглядывают какую-то фотографию и зырят то на наши окна, то на подъезд...
Бобков чуть не грохнулся в обморок, а Игнат несказанно удивился.
«Совковские головорезы меня подстерегают», – панически подумал бизнесмен.
«Что за хреновина? – недоумевал бандит. – Кто такие? Откуда взялись? Неужто барыга еще где-нибудь накосорезил?! В любом случае нужно разобраться!»
– Трое, говоришь? – вслух спросил он.
– Ага, – подтвердил Пашка.
