Людовика XVI, короля французского. Автор не хотел уподобляться всем таковым злодействами прославившимся людям; имея к тому случай «…», когда имели к нему большую доверенность, что он мог, один будучи, делать преступникам казни и набирать войско, так, что набрав 700 человек в Малы-ковке (что ныне город Вольск), освободил колонии от расхищений киргизцев и доказал тем возможность иметь на своей стороне многих сообщников, тем паче когда видел к себе их приверженность, что они, несмотря на строгое наказание преступивших свою присягу, в рассуждении своей верности к императрице, были к нему так привержены, что он все бы из них мог сделать, а потому и легко бы можно собрать большое количество и действовать как бы желалось, когда никто противостоять не мог, ибо турецкая армия была еще за границей, а для усмирения бунта посланы войска в таком рассеянии, что за ничто можно было их почесть при таковом бедственном положении; но он, сохраняя верность свою государыне, не хотел ниже помыслить о каком-либо подобном предприятии и ничем не воспользовался, имея власть деньги брать и грабить; но не хотел, как прочие то делают, почитая, как в следующем куплете сказано: Злодейства малого мне мало, // Большого делать не хочу.
До Герострата только шаг. - Герострат сжег храм Дианин в Эфесе для того, чтобы имя свое сделать бессмертным. «…»
За ним отец его и дед. - То есть добрые и мудрые государи: царь Алексей Михайлович и Михаила Федорович, которые расхищенную Россию врагами ее собрали и утвердили.
Пожарский, Минин, Филарет, // И ты, друг правды, Долгоруков! - О первом, то есть Пожарском, выше сказано; второй, то есть Кузьма Минин, его помощник, купец нижегородский, который предприяв освободить Москву от завладения поляков, вышел на площадь, возбудил в народе дух к спасению отечества, пред-ставя ему все свои богатства, чем побудил их к таковому же пожертвованию, предложа выбрать вождем Пожарского, который лежал тогда болен в костромской своей деревне от ран, им полученных под Москвою во время защищения Шуйского от нападения Димитрия Самозванца. Третий, Филарет, или Феодор Никитич, отец царя Михаила Феодоровича, названный первым именем по пострижении в монахи; он во время содержания поляками во власти своей Москвы был с прочими бол-рами послан в Польшу к королю польскому с предложением, чтоб сына своего дал на царство московское. Король и отпускал, но с тем, чтоб он не переменял своей веры, на что и прочие были согласны, но Филарет того не хотел; иначе не соглашался, как чтоб принял сей избираемый ими в цари веру греческого исповедания, для чего истязай был разными мучениями и содержался 9 лет в подземельной тюрьме в Польше, но однако же не уступил в своей твердости. При сем случае упомянут примечательный разговор императрицы Екатерины с автором в 1793 году, когда последний король польский Август подписал трактат с Россиею, утвердя политическую свою зависимость от России; то получа об оном известие императрица от министра, с чрезвычайным восторгом превозносясь своею политикою, автору рассказывала, который ей на то сказал: 'Счастливы вы, государыня, что король польский не имел таких вельмож, как мы Филарета; в таком бы случае трактат сей подписан не был'. О четвертом, Долгорукове, выше сказано, что он, ничего не убоясь, говорил правду, так что иногда государь Петр I от него бегал.
Румянцева лица ваятель. - Ваятель, или скульптор лица Румянцева, который сделан во весь его рост по заказу гр. П. В. Зава-довского и стоит у него в доме, как знак благоговения и благодарности к сему полководцу, у коего он служил в канцелярии и писал те славные реляции «…», по коим стал известен.
Хотя б я с пленных снял железы и проч. - Автор имел сам случай; первое: освободить около 1500 человек пленных колонистов от киргизов; второе: будучи сенатором и после генерал-прокурором, защищал сколько можно закон и правду, - отирал сиротские, вдовьи слезы, что по голосам его в Сенате и по прочим делам известно, о коих бы много было здесь распространяться; оправдал генерала Якобия «…», которого Сенат несколько лет дело слушал и всячески утеснял; наконец, при торжествовании с турками при императрице последнего мира, будучи статс-секретарем, читал на троне объявление об оном и награждения отличившимся в заслугах, а потому и был органом благ й мира.
Ты взор кропя Екатерины. - Выше помянуто, что императрица, по-луча от кн. Дашковой 'Собеседник', плакала от удовольствия, читая оду 'Фелица',
В ее прекрасной колоннаде. - В Царском Селе была колоннада, уставленная покумирами, или бюстами славных мужей, между коими был и Ломоносов; то и автор со временем думал иметь на то право.
Под сенью райских вкруг дерев. - Осеняли ту колоннаду великолепные раины, или род больших тополей.
От светлых царских лиц блистать. - На той колоннаде часто Екатерина II прогуливалась и под вечер имела прохладу, где бывали небольшие балы, составленные из приближенных особ и двора.
В пыли валялись и. Омиры. - Омир, или Гомер, славный греческий поет.
Тот будет завтра въявь врагом. - Как в то время потрясала уже французская революция троны, и наследника империи Павла примечалось неблагорасположение к императрице, матери его; то все сии обстоятельства и подали мысли автору к сему выражению, которое и исполнилось, ибо император Павел, вос-шедши на престол, все в колоннаде находившиеся бюсты приказал снять.
Доступим мира мы средины и проч. - Императрица один раз высказала в своем восторге, что она не умрет прежде, покуда не выгонит из Европы турков, то есть не доступит мира середины, не учредит торга с Индиею, или с Гангеса злата не сбе-рет, и гордыню не усмирит Китая.
Смотря на образ Марафона. - Мильтиад, вождь греческий и победитель при Марафоне, и здесь по этой победе назван сим именем.
Зальется Фемистокл слезой. - Фемистокл, тоже греческий вождь и победитель при Саламине, последователь Мильтиада, когда увидел изображение марафонской баталии, в честь Мильтиада написанное, то облился слезами, ревнуя его к славе.
Отдаст Арману Петр полтрона, // Чтоб править научил другой.-Когда Петр I был в Париже и увидел бюст Армана Ришелье, то, обняв его, сказал, может быть, во угождение французам: 'Великий муж! Ежели бы ты был у меня, то я отдал бы тебе половину царства, чтоб ты научил бы меня править другой'. Насмешники сказали: 'Тогда бы он отнял у тебя и другую'.
В их урнах фениксы взродятся. - Баснословие утверждает, что птица феникс возрождается иа своего пепла, то есть, что урна или гробница славного мужа может возродить подобного сокрыто му в прахе, как то уверяют, что Александр Великий, увидев гроб Ахиллеса, а Карл XII, прочтя жизнь Александра Великого, пожелали быть завоевателями, подобными их предшественникам.
Его в серпяный твой диван и проч. - У автора в одной комнате был диван, обитый серпянкой, где пред зеркалом стояли два бюста: его и первой его жены, деланные Рашеттом.
НА КОНЧИНУ ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ ОЛЬГИ ПАВЛОВНЫ
«…» Ночь лишь седьмую. - Семь часов минуло после полудни, как скончалась великая княжна.
Норда царицы. - Императрица сама была на погребении, одетая в белом платье, имея седые растрепанные волосы, бледна и безмолвна, что составляло страшный позор. «…»
Равенства злого. - Тогда во Франции равенство и вольность проповедовали.
Где днесь Пленира. - Пленира, первая жена авторова, недавно тогда скончавшаяся.
ФЛОТ
Соч«инено» в П«етер»б«урге» 1795 июня 12 числа на отбытие эскадры в покровительство российского флага с прочими нейтральными морскими державами во время французской революции «…»
Ширинки с шлзмов распростерлись. - На касках у военных российских были лопасти, которыми они
