наполовину, чтобы солнце не нагревало комнату.
– Такое ощущение, что я никуда не уезжала! – прошептала Оливия, замирая на пороге.
Ее душили слезы. Она увидела себя маленькой, десятилетней, сидевшей у окна, за которым желтым золотом горела плантация кукурузы, зеленела платановая роща, прятавшая в своей глубине ворох сухих извилистых тропок. Когда-то ей казалось, что этот пейзаж всегда будет стоять перед ее глазами, она не увидит ничего другого, кроме полей, редких рощ, диких тропок. Но все кончилось, прошло, и вот она, уже взрослая женщина, стоит у окна своей детской комнаты, не понимая, куда подевалась та маленькая, живая, любопытная девчушка, мечтавшая днями напролет?
Внезапно она ощутила, как рука Майкла с нежностью легла ей на плечо.
– Майкл! – сказала она, с трудом сдерживая слезы. – Куда все уходит? Скажи – куда?
Она безвольно положила голову ему на грудь, чувствуя, что сейчас разрыдается от ощущения безбрежности времени, его неумолимого хода, в котором люди теряются как крохотные песчинки.
– Ничто никуда не уходит… – тихо прошептал Майкл, целуя ее мокрые щеки и гладя волосы. – Прошлое здесь, оно в тебе… Оно рядом…
Они стояли обнявшись, связанные воедино атмосферой этой комнаты, годами, в течение которых Оливия мечтала о своем счастье, мечтала о том дне, когда она сможет войти в свой дом вместе с любимым, с тем, с кем она будет до конца своих дней, до скончания времен…
– Прости меня, Майкл! – сказала Оливия, вытирая невольные слезы. – Все это так неожиданно, так пронзительно… – Она подошла к окну и отодвинула штору. – Я хотела бы увидеть комнату, в которой прошло твое детство. Она сохранилась?
Когда Оливия повернулась к Майклу, он уже стоял у двери.
– Майкл, я спрашиваю, сохранилась ли твоя детская комната?
Он стоял спиной к ней, и Оливия не видела выражения его лица, но даже по одному тому, как обреченно опустились его плечи, она все поняла.
– Нет, не сохранилась.
Его голос был переполнен такой болью, что она вздрогнула.
– Майкл, что-то случилось? – Она подошла к нему и посмотрела в его лицо. – Ты устал?
Он поднял голову, и Оливия увидела, как в глубине его золотистых глаз тонет иной Майкл Грант – испуганный, нерешительный, слабый. Но это продолжалось всего мгновение. Майкл улыбнулся и с нежностью посмотрел на Оливию.
– Ты слышишь? По-моему, нас зовут?
И в самом деле, зычный голос отца уже долетал до их слуха.
– Оливия! Майкл! Прошу к столу! Все готово!
Они с радостью сбежали вниз по скрипучим деревянным ступенькам. На предпоследней ступеньке Оливия остановилась.
– Послушай, эта ступенька поет по-особому…
Она поднялась наверх и снова сбежала вниз: предпоследняя ступенька, как запавшая клавиша старого рояля, действительно звучала не так, как другие, – певуче и протяжно.
– Каждое утро начиналось с ее пения… – вспоминала Оливия. – Я еще спала, а отец шел меня будить, и эта ступенька сообщала мне – отец идет!
Они вышли на террасу. Стол был накрыт белоснежной скатертью, и на ней стоял любимый родительский сервиз, доставаемый по большим праздникам.
– Прошу вас, дети мои! Рассаживайтесь как вам удобнее! – грохотал совершенно счастливый Фред.
Тетушка Грета разливала суп по тарелкам.
– Вы не представляете, каким супом я вас угощу? – ласково приговаривал она.
– И каким же? – не удержался от вопроса Майкл. – Неужто черепаховым?
Тетушка Грета обреченно застыла с поварешкой в руке. Она так любила делать сюрпризы, и все в доме, зная это, никогда не признавались ей в том, что все секреты давно им известны.
– Майкл, вы ясновидящий? – Тетушка Грета с испугом смотрела на улыбающегося Майкла.
– Тетя Грета, Майкл – адвокат! – сообщила Оливия. – Поэтому угадывать чужие тайны – его работа…
– Да, Грета, – язвительно улыбнулся Фред, – адвокат – это тебе не фермер, у которого нос забит кукурузной шелухой до самого горла!
– Фред! – одернула его Мария. – Что ты такое говоришь?! При чем здесь нос фермера? Извините, Майкл. – Мария просительно улыбнулась, словно убеждая Майкла не обращать внимания на высказывания деревенского простака.
– Извините, но запах черепахового супа мне очень хорошо знаком, – засмеялся Майкл. – Тем более что вместо черепахи вы используете телячью голову?
Тетушка Грета была окончательно потрясена. Оливия и сама не ожидала, что Майкл так быстро сумеет отгадать их главную семейную тайну.
– Как ты догадался, что в супе нет черепахи?
– Очень просто – у нас дома когда-то варили такое же кушанье. Оно готовится на прокаленных говяжьих костях, в бульон добавляется полстакана мадеры. А уж запах мадеры трудно с чем-нибудь спутать…
Таких познаний Оливия от Майкла не ожидала. Напротив, у нее сложилось впечатление, что в еде он совсем неприхотлив. А тут такие знания, да еще в такой специфической сфере! Ай да Майкл, замаскированный кулинар! Вот бы использовать этот эпизод в книге о нем. Оливия потирала руки, предвкушая как вкусно можно было бы подать этот эпизод. Адвокат, знаток законов, судебных актов, юридических прецедентов – и вдруг такое знание кулинарии! Как неожиданно вспыхнул, засиял всеми гранями его образ!
Суп был удивительно вкусным. Майкл не мог оторваться от тарелки и, после того как тетушка Грета предложила добавки, с радостью согласился.
– Этот рецепт я узнала на Гаити, когда муж работал там на нефтяных приисках… – рассказывала тетушка, заполняя его тарелку доверху золотисто-прозрачной жидкостью. – Интересно, а откуда этот рецепт знаете вы? – Она строго уставилась на Майкла. – У вас тоже кто-то служил на Гаити?
– Не знаю, – смутился Майкл. – Наверное, вычитали из какого-нибудь кулинарного журнала…
– Поразительно! – возмутилась тетушка Грета. – Эти журналы выбалтывают даже фамильные секреты!
Присутствующие расхохотались. Тетушка Грета еще долго возмущалась подрывной деятельностью журналов, а мужчины решили тем временем пропустить по стаканчику виски и выкурить по сигаре, для чего перешли за маленький стол.
Оливия подсела к матери.
– Ну и как он тебе? – спросила она, указывая глазами на Майкла.
– Во! – Мария подняла большой палец кверху. – Настоящий мужчина!
Счастливая Оливия влюбленными глазами следила за Майклом. Ей казалось, что ему тоже нравится у них – они о чем-то оживленно беседовали с Фредом, потом отец позвал Майкла за собой – ему хотелось продемонстрировать ему новую модель кукурузоуборочного комбайна. Лайон сослался на то, что уже видел его в прошлый раз, и пересел к женщинам.
– Ну, сейчас отец расскажет ему все, что знает о комбайнах, – шутливо заметил он. – А твой Майкл молодчина! – Он взял Оливию за руку. – Спокойный, крепкий… Отличный получится муж. А?
– Ладно тебе! – сказала мать. – Успеет она еще замуж. Ты лучше скажи, куда летишь дальше?
– Дальше? – Лайон затянулся и выпустил тоненькую струйку дыма. – Есть такой городишко – Спокан… А там имеется трубопрокатный завод. Вот туда-то мне и надо…
Название города показалось Оливии знакомым. Спокан… Спокан… Стоп, а это не тот ли Спокан, вблизи которого родился Майкл Грант?
– А это неподалеку от Сиэтла? Штат Вашингтон? – как бы невзначай поинтересовалась она.
– Ага! – кивнул Лайон, закашлявшись и кладя сигару в пепельницу. – А ты откуда знаешь?
Оливия промолчала. Это была неслыханная удача. Ведь она сможет полететь вместе с Лайоном, чтобы навестить родственников Майкла, и вернуться назад. Главное, чтобы об этом не узнал Майкл, иначе
