всей округе.
В лес он ехал по другой улочке, находящейся южнее и гораздо более шумной. Там кричали, смеялись и визжали детишки, играла музыка, доносился звук работающей газонокосилки. Словом, ощущалась жизнь.
Здесь же, судя по всему, располагалась более фешенебельная часть предместий. Тянущиеся вдоль обеих сторон улицы особняки даже язык не повернулся бы назвать окраинными домишками. Каждый из них был ухожен, обласкан хозяевами и, казалось, чувствовал себя превосходно. Тут царило сонное спокойствие.
Лишь в одном месте Гейб заметил какое-то движение в частично скрытом от посторонних глаз за кустами дворе и уловил аппетитный дымок. Этот запах трудно было спутать с чем-то другим, и означал он одно: на мангале подрумянивалось мясо.
В ту же минуту Гейбу вспомнилось, что время ланча давно прошло, а он еще не съел того, что находится за его спиной, на багажнике, в бумажном пакете.
Не успела в голове Гейба сформироваться мысль о большом сочном ломте яблочного пирога, как желудок издал голодное урчание. Гейб даже смутился, настолько громким оно ему показалось. К счастью, он находился в движении, ехал на велосипеде, поэтому рядом никого не было и слышать эти утробные звуки, кроме него, никто не мог. Он же сделал единственно правильный вывод – что медлить дальше нельзя – и стал искать взглядом местечко, пригодное для того, чтобы остановиться и перекусить.
Вскоре таковое нашлось – под старой липой, которая стояла напротив утопающей в зелени виллы с большими окнами и красивым крыльцом.
Гейб спешился, прислонил велосипед к толстому стволу липы и снял с багажника сверток с захваченным из кафе «Докер» ланчем. Тут, правда, последовала пауза, потому что, извлекши на свет содержимое бумажного пакета, Гейб несколько мгновений с вожделением разглядывал его, осторожно удерживая обеими руками, – и то сказать, ломоть был отрезан, что называется, от души. Затем, чувствуя, что рот наполняется слюной, он впился зубами в румяную корочку.
Мм… наслаждение!
Жуя пирог, Гейб разглядывал находящуюся перед его глазами виллу. Та напоминала скорее бунгало, чем типичный английский коттедж, хотя имела два этажа, а не один. С левой стороны дома, в торце, располагалась обширная – судя по тому, что позволяли видеть кусты жасмина, – застекленная терраса. Вероятно, там был еще один выход, ведущий в более уединенную часть прилегающей к вилле территории.
Гейб заметил в той стороне какое-то движение, однако приглядеться мешали все те же кусты, поэтому он зашел за другую сторону ствола липы. Отсюда, сквозь просвет между ветвями, открывался вид на сад. Но тот располагался, так сказать, на втором плане. А впереди находился небольшой корт, от кованой решетчатой ограды отделенный лишь кустами и аккуратно подстриженной лужайкой. На нем-то и происходило замеченное Гейбом действие – игра в теннис. Правда, перед глазами находился только один ее участник – девушка, облаченная в светлые шорты и не достигающий талии белый топ. Второго же игрока заметно не было.
– Хм! – многозначительно произнес Гейб, прислоняясь плечом к стволу липы.
Затем он вновь откусил от пирога и принялся медленно – так как первый голод к этому времени был утолен – жевать, наблюдая за незнакомкой.
Как уже говорилось выше, одежды на ней было мало, поэтому ничто не мешало Гейбу рассмотреть ее как следует. Этим он и занимался, неторопливо продолжая закусывать.
Девушка была стройной, длинноногой, с изящными бедрами и тонкой талией. Ее в меру полная аккуратная грудь подрагивала во время движений. Темные, длиной до плеч, волосы незнакомки, взметаясь, поблескивали на солнце. Лицо оставляло очень приятное впечатление, однако рассмотреть его детально Гейбу не удавалось. Зато он ясно видел, что незнакомка раскраснелась и запыхалась.
Еще бы! – мельком подумал он. Настолько активно двигаться в жару и не сбиться с дыхания? Вряд ли кто так сумеет. К примеру, мне подобное не под силу. Я сам недавно задыхался, вертя педали.
Потом он обратил внимание, что игра идет как-то странно. Как будто у незнакомки очень неловкий партнер – мячик посылает невесть куда, так что той приходится бегать за ним. А еще через несколько минут Гейб подумал, что и сама она не очень сильна в теннисе. Удар у нее довольно сильный, но неточный, поэтому часто приходится запускать руку в корзину с запасными мячиками. Пока Гейб наблюдал, она два раза ходила собирать их, чтобы затем начать игру сначала.
Парочка новичков, снисходительно усмехнулся он про себя, потому что сам когда-то слыл неплохим игроком в теннис.
Ему захотелось взглянуть на партнера незнакомки, и он сделал шага три влево, к самому широкому просвету между кустами. Каково же было его удивление, когда вдруг обнаружилось, что никакого второго человека не существует. То есть девушка играет в теннис сама с собой!
Несколько минут Гейб наблюдал за ней с новым интересом.
В конце корта, почти на границе между территорией виллы и соседними владениями, возвышался большой фанерный экран, установленный, как нетрудно было догадаться, для того чтобы теннисные мячики не залетали на чужой участок. С ним-то, если можно так выразиться, и играла незнакомка в теннис. То есть просто посылала мяч в экран, а когда тот отскакивал, пыталась отбить его. Однако мячи отлетали от фанеры вкривь и вкось, что влекло за собой лишь много беготни, и больше ничего.
Что толку от такой игры? – недоуменно думал Гейб, возвращаясь на прежнее место. Разве что девчонке просто захотелось активного движения.
Он даже не догадывался, насколько близок к истине. И о том, какой оборот примут дальнейшие события.
А они вдруг начали развиваться неожиданным образом.
Едва Гейб успел вновь прислониться плечом к стволу липы и поднести ко рту значительно уменьшившийся в размерах кусок яблочного пирога, как почти к его ногам выкатился из-за решетки белый теннисный мячик. Гейб машинально проследил за ним взглядом. В тот момент, когда мячик остановился, рядом раздалось чье-то мелодичное, но окрашенное нотками досады восклицание:
– Ах ты!..
Гейб поднял голову. За оградой стояла она – владелица мячика. Ее взгляд был устремлен на мячик, а досада была вполне понятна: чтобы выбраться за ограду, следовало пройти ярдов двадцать до ворот, а потом столько же обратно, но уже по эту сторону.
– Кхм, – негромко произнес Гейб.
Незнакомка вздрогнула, подняла взгляд, и в ее глазах отразилось удивление. Вероятно, она только сейчас увидела стоявшего под старой липой человека.
– Добрый день. – Гейб улыбнулся, внимательно всматриваясь в ее лицо. Сейчас это уже можно было сделать, потому что она стояла очень близко.
Шелковистые темные волосы, влажные карие глаза, высокие скулы, полные чувственные губы естественного вишневого оттенка. Почему-то их Гейб разглядывал дольше всего. И его сердце забилось чуть быстрее.
– Здравствуйте, – обронила девушка. Голос у нее был довольно низкий, грудной и окрашенный ласкающими ухо бархатистыми тонами.
Сердце Гейба на миг замерло.
Наступила пауза, в течение которой он продолжал разглядывать свою визави. Если бы его сейчас спросили, он даже не смог бы ответить, красива ли она. В то же время ему никак не удавалось отвести от нее глаз, хотя он и осознавал, что приличия того требуют.
Потом он вдруг обратил внимание на то, куда смотрит сама незнакомка. И удивился. Потому что ее взгляд был прикован к небольшому кусочку яблочного пирога – остаткам былой роскоши, – который находился в его руке. В какой-то момент Гейбу даже померещилось, будто она едва заметно облизнулась. Но, конечно, он ни в чем не был уверен. Да и сама эта мысль – или видение, если угодно, – показалась ему абсурдной. Человек, живущий на вилле, облизывается при виде такого простенького лакомства, как яблочный пирог? Быть этого не может.
Просто тень от листвы скользнула по ее губам, только и всего, решил Гейб.
