До чего же повадки пещерного человека не сочетались со скульптурными чертами аристократического лица! Герберт осторожно уложил молодую женщину на атласное покрывало. Сбросил брюки и трусы, лег рядом, и обнаженные тела их впервые соприкоснулись. На Герберта нахлынуло пьянящее чувство свободы. Теперь их ничто не разделяло!
Он притянул молодую женщину к себе и приник к ее губам, упиваясь каждым мгновением. А когда ожидание стало нестерпимым для обоих, раздвинул ей бедра, — торжествующе улыбаясь, точно обрел бесценное сокровище, — и вошел в жаркое лоно.
Бетани открыла глаза. Шторы были отдернуты, в окно струился солнечный свет. А Герберт, приподнявшись на локте, внимательно изучал ее лицо, словно экзамен сдавать собирался.
— Привет, — улыбнулся он.
— Привет. — Бетани заспанно зевнула, блаженствуя под его взглядом. До чего хорошо! И никаких тебе самобичеваний после проведенной ночи! — Мы, наверное, завтрак пропустили?
— Еще нет, но пропустим. — Герберт нагнулся и чмокнул ее в нос. — Разве что ты умираешь от голода…
— Конечно, умираю, — подтвердила Бетани, обвивая руками его шею и легонько целуя в губы. — Да только еда тут ни при чем…
На сей раз они предались любви медленно, не торопясь, растягивая каждый миг неизъяснимого удовольствия. Так что к тому времени, как они наконец приняли душ и оделись, время уже близилось к ланчу.
Герберт зевнул, мечтая лишь об одном: снова оказаться с Бетани в постели. А она, устроившись за туалетным столиком, с тоской гляделась в зеркало.
— Знаешь, кажется, я не смогу заставить себя сойти вниз.
— Еще как сможешь, — возразил Герберт, ласково проводя пальцем по ее спине и чувствуя ответный трепет. — Вряд ли Даньелл опять затеет скандал. Ты же видела ее лицо! Наша миссия окончена.
— Миссия окончена, — эхом откликнулась Бетани. Они совершили то, зачем приехали. — Я думала не о Даньелл, — вздохнула молодая женщина. — А об остальных.
— А что остальные?
— Они не… не подумают обо мне плохо?
— Бетани, — терпеливо проговорил Герберт. — Мы вот уже две ночи живем в одной комнате, и все в доме уверены, что мы занимаемся сексом. До сих пор мы их как бы обманывали, до сегодняшней ночи, я имею в виду. Так что теперь все просто встало на свои места.
Бетани не знала, что ответить. Договор относительно честности и откровенности оказался весьма к месту там, где дело касалось фактов. Но чувства — это совсем другое. Нельзя же напрямую спрашивать мужчину, как он к тебе относится. Тем более в ее положении.
Бетани перевела взгляд на окно. Солнечные блики плясали на стекле, точно золотая пыльца кружились пылинки.
— Кажется, день выдался жаркий.
— Хмм… — рассеянно промычал Герберт.
Он погладил ее снова, застонал, с усилием отдернул руку. Что за искушение! Он и так всю ночь глаз не сомкнул. Говорил себе: «Не смей!» — а сам удержаться не мог! И теперь недоумевал, почему это обстоятельство слегка его тревожит.
Ты отлично знаешь почему! — прозвучал в голове отчетливый внутренний голос. Потому что с Бетани все по-другому. И потому что ты никогда не позволял себе служебных романов.
— Пожалуй, надо бы спуститься, — неохотно заметил Герберт. — Пока за нами не выслали поисковую партию.
Берил и Эван загорали у бассейна. Брюс плавал взад и вперед, взрезая ярко-голубую воду, а Джордж с Агатой ушли прогуляться перед ланчем.
— А Ронни где? — спросил Бетани.
— С час назад умчался в Монреаль. Даньелл напросилась с ним.
— Даньелл уехала? — изумился Герберт.
— Ага! Сослалась на кучу неотложных дел. День рождения лучшей подруги и все такое прочее… Я, конечно, ни единому слову не поверила. — Берил жестом пригласила Бетани прилечь на соседний шезлонг. — Так что приключилось вчера вечером? Грохот, крик — и вы все трое буквально исчезли, растворились в воздухе. Или мне лучше не спрашивать?
Бетани посмотрела в ту сторону, где Герберт разливал кока-колу по высоким бокалам, добавляя лед. Даже на расстоянии было видно, как четко обозначились под загорелой кожей упругие мускулы. Она проследила взглядом клин темных волос, уходящий вниз, под плавки. И в груди у нее всколыхнулась волна такой жаркой, головокружительной страсти, что понадобилась минута, прежде чем к молодой женщине вернулся дар речи.
— Произошло небольшое недоразумение, — сдержанно проговорила она. — Но оно благополучно разрешилось.
— Ценю ваше великодушие, Бетани, — широко улыбнулась Берил. — От души надеюсь, что отныне Даньелл перестанет вздыхать по Герберту и бегать за ним по пятам, точно бездомная собачонка.
— Как?! Вы все знали?! — изумилась Бетани.
— Только слепой не заметил бы, что девочка по нему с ума сходит. Не знаю, почему Герберт давным- давно не дал ей от ворот поворот.
— Он пытался. Просто не хотел ранить ее чувств.
— Герберт — он такой! — Берил выдавила на руку немного крема для загара. — Джентльмен до мозга костей. К сожалению, ему, похоже, суждено всю жизнь разбивать женские сердца.
— Да? — с деланным спокойствием переспросила Бетани.
— Нет, не нарочно, — поспешно поправилась Берил. — Но Эван уверяет, будто брат его и в сфере чувств ведет себя, точно в офисе. Разом рвет наскучившую связь, а женщинам это пережить очень трудно. — Она тепло улыбнулась собеседнице. — Разумеется, это не ваш случай… Ведь вы — первая, кого он пригласил в Милберри-холл. Вы очень много для него значите.
Ах, если бы Берил знала! — с горечью подумала Бетани. Много значу? Да я просто ширма, дублерша, нанятая на уик-энд!
— Держи-ка, — раздался бархатистый голос Герберта, и в руках у молодой женщины очутился бокал. И тут он заметил неладное. — С тобой все в порядке? Ты страшно побледнела.
— Все хорошо. Я просто устала, — заверила его Бетани, закрывая глаза.
10
Обратный путь до Монреаля оказался на удивление бессобытийным.
Несмотря на усталость, Бетани так и не удалось забыться сном. А Герберт погрузился в мрачную задумчивость. После ланча они поднялись к себе паковать чемоданы и вместо этого снова предались любви на одном из обтянутых бархатом кресел. Все произошло очень быстро — яростная, волнующая игра, от которой кровь вскипает в жилах. Но затем Герберт умолк и надолго ушел в себя. А Бетани, в спешке приводя себя в порядок, не успела спросить, в чем дело.
После откровений простодушной Берил она ощущала себя до крайности неуверенно. Вот ведь как глупо получилось: на протяжении всех выходных они с Гербертом были друг с другом честны и откровенны во всем, кроме одного-единственного вопроса — самого важного, самого значимого!
Когда до дома оставалось каких-нибудь миль пять, Бетани решилась. Она искоса взглянула на соседа, недоумевая, с какой стати так нервничает, если ночью сумела отбросить все запреты и ограничения.
— Герберт…
А тот в своих мыслях был бесконечно далеко. Герберт вдруг осознал, что на протяжении всех
