повсюду. Он даже подумал, что, возможно, им стоит продолжать встречаться… если обстоятельства изменятся.
— Вот поэтому я и решил тебя повысить.
— Повысить? — похолодела Бетани.
— Именно. Личная ассистентка вице-президента компании вышла замуж за француза и уезжает в Лион. Для тебя эта вакансия в самый раз.
Не веря своим ушам, Бетани уставилась на босса. Все ее мечты развеялись по ветру. В глубине души она, конечно, знала, что их роман дальше завязки не пойдет, но ей казалось, что Герберт, по крайней мере, ценит в ней хорошего работника и не станет столь бесцеремонно выставлять за дверь.
— Да скажи что-нибудь наконец! — не вытерпел он.
— Что именно? Ты, наверное, ждешь, что я стану рассыпаться в благодарностях за то, что ты перекраиваешь мою жизнь, даже не удосужившись спросить моего мнения? За то, что уступаешь меня человеку, с которым я двумя словами не обменялась?
— Но мистеру Фоддеру ты по душе. Он ценит твои рабочие качества…
— Да ну? Хотя, встречаясь в коридоре, в упор не узнает? — негодующе воскликнула Бетани. — Что ты ему про меня наговорил? Ведь не просто так мистер Фоддер предлагает мне место без предварительного собеседования!
— Уж не намекаешь ли ты, что я рассказал ему про нашу… субботне-воскресную интрижку?
Так вот как Герберт воспринимал случившееся! Перед глазами у Бетани все поплыло.
— А это так?
— Разумеется, нет! С какой бы стати?
— Есть такая штука — мужская удаль! Донжуаны любят хвастаться своими подвигами. — Бетани удрученно поникла. — Заодно распиши ему в красках, как занимался со мною любовью на рабочем столе.
— Видите! — обличающе воскликнул Герберт, словно призывая в свидетели невидимую аудиторию. — Вот что случается, если смешивать работу и развлечение. И то и другое превращается в фарс!
— Мне-то откуда знать, — возразила Бетани, изнемогая от душевной боли. — Я подобные развлечения не жалую. Может, это у тебя ритуал такой — переспать с секретаршей, а потом обеспечить ей повышение.
— Да я никогда не спал с секретаршами! — взревел Герберт. — Ни на столе, ни где бы то ни было!
— Ты бы не кричал во весь голос, Герберт! Тебя по всему зданию слышно!
Он с трудом перевел дыхание.
— Если хочешь знать, моя прежняя секретарша работала на меня в течение четырех лет! И вообще, все в твоих руках. Скажи ясно и четко: устраивает тебя перевод по службе или нет?
Бетани подняла глаза. Да, любое средство хорошо, лишь бы не встречаться с ним каждый день, лишний раз напоминая себе, чего лишилась.
— Знаешь… пожалуй, что и устраивает.
12
К тому времени, когда Герберт вернулся из Швеции, в «Суперфоун» произошли перемены.
Теперь Бетани работала на вице-президента и новой своей должности весьма радовалась. Майкл Фоддер оказался человеком серьезным, целеустремленным, покладистым… и не лишенным чувства юмора. Что еще важнее, он был женат и супругу свою только что не боготворил.
А Герберт обзавелся новой секретаршей. Бетани втайне ликовала: преемница, при всей ее компетентности и приятности в обхождении, была устрашающего вида особой лет пятидесяти с хвостиком.
— Так ему и надо! — мстительно объявила она Джилл.
— По-моему, ты к нему слишком строга.
— Ушам своим не верю! — всплеснула руками Бетани. — Ты, никак, забыла, о ком идет речь! Это же Герберт Хендерсон, который мною подло воспользовался и бросил!
— А мне казалось, он просто соблюдает ваш первоначальный договор: закончился уик-энд — и вы оба возвращаетесь к прежним отношениям.
— Ты его защищаешь? — вознегодовала Бетани.
— Сама не знаю, — вздохнула Джилл. — Почему бы тебе на худой конец не поговорить с ним по душам? Он же дважды сюда звонил.
— Не желаю с ним ни о чем разговаривать!
В это самое мгновение оглушительно затрезвонил телефон, и Бетани поспешно схватила трубку.
— Бетани…
Голос на другом конце провода отличался глубокими бархатистыми интонациями, но молодая женщина не испытала и искры волнения.
— Привет, Ронни.
— О Господи! Неужели все так плохо?
Бетани собралась было запротестовать, но нижняя губа ее беспомощно задрожала, и бодрое восклицание прозвучало горестным всхлипом.
— Ох, Ронни…
— Это из-за Герберта?
— Ага… А как ты догадался?
— Я — актер, — не без ехидства напомнил он. — А актеры — тонкие наблюдатели и прекрасные психолога. — Ронни на мгновение умолк. — Послушай, поехали со мной на свадьбу? Заодно и развеешься!
— На чью еще свадьбу? — недоумевающе переспросила Бетани.
— На свадьбу Эвана с Берил. Ты разве забыла?
— Но меня не приглашали.
— Еще как приглашали! Берил мне сказала, что вписала твое имя в приглашение Герберта. Разве он тебе не сообщил?
— Нет, — мрачно отрезала Бетани, не уточняя, что на протяжении всей недели не отвечала на его звонки.
— Ну что ж, в моем приглашении значится: «Ронни Коннолли и еще одно лицо». Хочешь быть «еще одним лицом»?
Бетани замялась, говоря себе, что в силу ряда причин следует отвергнуть подобное предложение. Но что-то ее удерживало.
Она была несчастна. Места себе не находила с того самого дня, когда они с Гербертом возвратились в город из Милберри-холла, этой обители горестных и сладостных воспоминаний. Может, Герберт вычеркнул в приглашении ее имя, чтобы пригласить кого-то еще? Может, он уже и для постели замену подыскал? А если так, лучше убедиться в этом собственными глазами. И заодно показать Герберту, что и у нее в кавалерах недостатка нет…
— Ладно, Ронни, — задумчиво отозвалась она. — Уговорил.
В трубке раздался приглушенный смех.
— Судя по твоему тону, речь идет о тюремном заключении, ни больше ни меньше, — съехидничал он. — Ладно-ладно, не извиняйся…
— И никому — ни слова! — строго наказала Бетани. — Устроим всем сюрприз.
Она повесила трубку, и тотчас же телефон зазвонил снова. На этот раз голос — глубокий и бархатистый — ничем не уступал первому. Но сердце Бетани дрогнуло… Да что там дрогнуло — едва не выскочило из груди!
— Бетани…
