— Помнишь, как он поцеловал тебя на балу?
— Ну и что с того?
— Так вот, именно тогда я поняла, что мне больше не на что надеяться, и это толкнуло меня на тот безрассудный поступок. Знаешь, он никогда не целовал меня, — даже, когда спал со мной.
Хейзл помолчала, пытаясь как-то осмыслить эти слова. Никаких поцелуев. Секс без нежности… С ней Барт был совсем другим…
— Извини, Лили, мне пора уходить…
— Так ты не хочешь узнать о человеке, за которого я выхожу замуж?
Возможно, именно сейчас стоило сказать Лили о том, что более бесчувственной женщины она не встречала в своей жизни, но Хейзл сдержалась. Все равно уже ничего не изменить.
— Не сейчас, — произнесла она вместо этого. — Мне нужно успеть кое-что сделать.
Она положила трубку и принялась бесцельно бродить по квартире, пытаясь представить себя на месте Барта. Сразу ли он улетел обратно в Бирмингем? Или остановился в отеле? А если да, то, в каком именно?
Она перелистала адресную книгу и, найдя нужный раздел, начала обзванивать отели, начиная с самых дорогих. После двух-трех неудачных попыток ей ответили, что мистер Арден действительно остановился у них, но собирался уезжать, если уже не уехал.
Хейзл решила, что должна увидеться с ним еще раз.
— Вы не могли бы попросить его задержаться? — попросила она портье и поспешно выбежала на улицу.
Водитель такси бросил на нее недоуменный взгляд, и Хейзл, оглядев себя, ужаснулась: она была по- прежнему в золотистом шелковом кимоно!
— Отвезите меня в «Шербурн», и поскорее! — приказала она.
— Хорошо, — ответил водитель. «Шербурн» был роскошным большим отелем.
Когда Хейзл вошла в вестибюль, многие удивленно посмотрели на нее. Придерживая кимоно на груди, она подошла к конторке портье.
— Чем могу помочь? — спросил тот, бросив выразительный взгляд в сторону охранника, стоявшего у входа.
— Я бы хотела увидеть мистера Ардена, — сказала Хейзл. — Пожалуйста, позвоните ему в номер.
— Он ждет вас?
Хейзл оглядела свой наряд и смущенно ответила:
— Вряд ли.
Портье пробежал глазами какие-то бумаги.
— Кажется, он уже освободил номер…
— Совершенно верно, — послышался голос позади них, и Хейзл, обернувшись, встретила знакомый взгляд ярко-синих глаз.
— Барт! — воскликнула она. — О, Барт!
Портье, недоуменно переводивший взгляд с одного на другую, никак не мог понять, что общего может быть у такого солидного человека, как мистер Арден, с этой ненормальной.
— Если хотите, я вызову охрану… — сказал он.
Барт покачал головой.
— Все в порядке, — улыбнулся он. — Мы с мисс Корбетт немного побеседуем. — Он указал рукой на небольшой бар, где за маленькими столиками несколько постояльцев пили кофе. — Попросите, пожалуйста, принести нам по чашке чая.
— Конечно, сэр!
Барт крепко сжал локоть Хейзл и увлек за собой к свободному столику.
— Иди быстрее, — прошептал он. — Или тебе нравится привлекать всеобщее внимание, появляясь на людях в одном халате?
К этому моменту боевой пыл Хейзл почти угас.
— Должно быть, я выгляжу ужасно, — покаянно произнесла она.
— Скорее, своеобразно, — поправил ее Барт. — Пойдем вон за тот столик.
Хейзл быстро скользнула в уголок и, устроившись подальше от любопытных глаз, заставила себя посмотреть Барту в лицо, ожидая увидеть гнев и возмущение. Но он смотрел на нее холодно- вопросительным взглядом.
— Ты больше на меня не сердишься? — тихо спросила она.
— Почему я должен на тебя сердиться? — Барт откинулся на спинку стула. — Если тебе интересно, что я почувствовал, наткнувшись на тебя здесь, то, скажу тебе, я был, скорее, слегка заинтригован.
Хейзл глубоко вздохнула. Ей было нелегко начать этот разговор. Она судорожно подыскивала слова, чтобы окончательно прояснить ситуацию, не оставив никаких недоговоренностей.
— Я очень сожалею, Барт, что все так произошло, — прямо сказала она.
Даже если бы она сейчас на глазах у всех устроила стриптиз, он не был бы так удивлен.
— Ты сожалеешь? — недоверчиво переспросил он. — О чем?
— Я позволила втянуть себя в дурацкую историю, поверив в серьезность ситуации, а между тем речь шла всего лишь о детской обиде и стремлении отомстить.
Несколько секунд Барт обдумывал ее слова.
— Что привело тебя к такому выводу? — наконец спросил он.
— Мне позвонила Лили… — Хейзл прикусила губу.
— И что?
— Она рассказала мне обо всем, что между вами произошло…
— Всю правду? — нахмурился Барт.
— Ну, не во всех подробностях. Но она сказала, что ты был пьян. — Хейзл вопросительно взглянула на него.
Барт вздохнул. До сих пор он считал, что не стоит рассказывать Хейзл о том, что произошло между ним и Лили, но сейчас понял, что такая щепетильность была абсолютно неуместной и оказала ему плохую услугу. Его молчание разбудило воображение Хейзл, и сейчас нужно было прояснить ситуацию, пока отсутствие полной информации не принесло еще больше вреда.
— Лили появилась в моей жизни в очень тяжелое для меня время, — медленно начал он. — Прошло немногим больше года после смерти Клеменс, и я еще не мог смириться с мыслью, что каждый вечер должен возвращаться в пустую квартиру. Лили работала вместе со мной в «Саймонс и Мэрфи». Мы с ней иногда разговаривали, и она была превосходной слушательницей, очень внимательной и тактичной. Но как женщина Лили была не в моем вкусе, как и остальные четверо. Она хотела, чтобы я был ее другом. По крайней мере, так мне казалось…
— Да, она говорила, — кивнула Хейзл.
— В тот вечер она предложила пойти в бар. Мы долго сидели там, а потом взяли такси и поехали ко мне. Мне нужно было что-нибудь съесть и лечь спать, но я позволил Лили налить мне еще виски. — Барт помрачнел. — Наутро я ничего не мог вспомнить, но Лили сообщила, что мы занимались любовью, а до этого она была девушкой. — Его рот исказила болезненная гримаса. — Я не мог избавиться от чувства вины, — продолжал он, — хотя, конечно, в том состоянии не контролировал себя.
— О, нет! — страдальчески прошептала Хейзл.
— И все же я был виноват перед Лили, — повторил Барт. — Я старался вызвать в себе какое-то чувство к ней, но не мог! А после того, как она намекнула, что нарочно подстроила все это, чтобы заполучить меня, я не хотел ее больше видеть! Из внимательного друга и собеседника Лили превратилась в живое напоминание о той ночи, когда мы оба вели себя недостойно. Более того, я почти потерял надежду вернуть себе самоуважение. — Он помолчал. — Именно после этого случая я решил уехать из Бирмингема и уволиться из «Саймонс и Мэрфи». Я простился с Лили и постарался забыть всю эту историю. С тех пор прошло два года. Оказывается, все это время она переживала…
Хейзл кивнула. Итак, Барт вскоре излечился от иллюзорного чувства вины. Да и Лили эти два года наверняка не вела жизнь монахини.
— Людей часто привлекает именно то, что называют «запретным плодом», — сказала она.
