не книгами торговала, а летала в космос.
Удовлетворив свое любопытство, Губерт наклонился к Оливии и, нежно прикоснувшись кончиками пальцев к браслету, украшавшему ее запястье, негромко спросил:
— Кто купил вам эти бриллианты, Оливия?
Она улыбнулась.
— О, они не настоящие!
— Правда? — Губерт задумчиво погладил камни. — Тогда, должно быть, это ваша кожа придает им такой блеск, потому что выглядят они совершенно бесценными.
То, чего Губерт не знал о бриллиантах, вполне могло уместиться на обратной стороне почтовой марки, и Стивен со все возрастающей яростью следил за тем, как изящные пальцы друга скользят в опасной близи от нежной кожи Оливии.
— Десерт пропускаем? — резко спросил он.
Они заказали кофе, и Стивен уже расплачивался по счету, когда Губерт положил руку на запястье Оливии.
— Может быть, вы согласитесь как-нибудь пообедать со мной?
Оливия замялась, не зная, как сказать Губерту, что очень благодарна ему за приглашение, но любит другого человека.
Любит? Щеки ее вспыхнули, сердце заколотилось как сумасшедшее. О чем она думает?! Она не может его любить! Не может. Ведь после смерти Джонни прошло так мало времени!
Оливия посмотрела на Стивена, который в этот момент болтал с официанткой и улыбался той так, как ни разу не улыбнулся ей, Оливии, за целый вечер.
— Ну так как, Оливия? — мягко напомнил о себе Губерт.
— Это было бы чудесно, — с чарующей улыбкой заверила она.
12
По пути домой Стивен хмурился и молчал. Это продолжалось и после того, как они высадили Губерта у отеля, и после того, как машина остановилась у дома.
Лишь когда за ними захлопнулась дверь, Стивен дал волю чувствам.
— Ты сошла с ума?! Ты весь вечер кокетничала с Губертом!
— Только потому, что ты за весь день не удосужился сказать мне ни одного доброго слова. И, кроме того, я не кокетничала!
Стивен несколько раз глубоко вздохнул. Спокойнее, сказал он себе, спокойнее. Такое поведение совершенно не характерно для меня.
— Ты хоть представляешь, какая у него репутация в отношении женщин? Он настоящий плейбой!
— Мне он показался джентльменом, — с достоинством возразила Оливия. — Кроме того, я думала, что вы друзья. — В ее голосе прозвучала укоризна.
— Да, он мой друг! Но о его успехах у женщин ходят легенды. Легенды! Не могу поверить, что ты столь наивна. — Стивен представил Оливию и Губерта вдвоем, и острый кинжал ревности вонзился в его сердце, а слова хлынули столь бурным потоком, что он не смог удержать их. — Ты не была такой наивной, когда... — Его взгляд упал на лицо Оливии, и красноречие внезапно иссякло.
— Так когда же? — холодно спросила она.
— Нет-нет, я так...
Однако Оливия твердо вознамерилась расставить все точки над «i».
— Ах вот оно что! Очевидно, ты думаешь, что, если я встречусь с Губертом, то сразу же упаду с ним постель! Что ему будет так же легко соблазнить меня, как это удалось тебе!
От обиды ее голубые глаза потемнели, и в Стивене шевельнулось раскаяние.
— Я этого не сказал, — попытался он оправдаться.
— Но подумал-то именно об этом? Ладно, черт с тобой, Стивен Гордон, если у тебя сложилось обо мне такое мнение, то говорить о чем-то уже не имеет смысла. Верно? — И Оливия, дрожа от гнева и обиды, твердой походкой направилась в свою комнату.
Он смотрел ей вслед, сдерживая отчаянное желание побежать за Оливией. Ревность завела его слишком далеко. Ревность заставила его оскорбить ее. И оскорбить сильно и глубоко.
Но время для примирения придет потом, когда они оба будут в состоянии мыслить ясно и логично. А сейчас... сейчас же Стивен понял, что безумно хочет эту женщину и, оказавшись рядом, просто схватит ее в объятия, приникнет к губам и...
Подавив стон, Стивен отправился под холодный душ.
Ночью Оливия спала плохо, беспокойно и, проснувшись, сразу вспомнила случившуюся накануне сцену.
Наверное, ей пора возвращаться в Глостер. Вероятно, любой здравомыслящий человек так и поступил бы. Вот только ей благоразумия как раз и не хватает. Наоборот, хочется, чтобы...
Оливия задумчиво уставилась в потолок. Что же все-таки ей нужно? Больше всего ей нужен Стивен, в крепнувшей любви к которому она едва смела себе признаться. Но чего хочет Стивен? Похоже, ничего.
Да, Оливия подозревала, что все еще возбуждает у него желание — не настолько же она глупа, чтобы не видеть этого. Она не раз замечала, как темнеют от страсти его глаза, как напрягается его тело, когда ей случается оказаться в опасной близости от него. Несомненно, она ему небезразлична, но при этом Стивен Гордон, похоже, не собирается предпринимать каких-либо шагов.
Оливия вздохнула. Наверное, следует просто быть благодарной за то, что Стивен ведет себя по- джентльменски. Мама была бы довольна.
В дверь постучали.
— Оливия? Ты проснулась?
— Да, сейчас встаю! — буркнула она.
— Я приготовлю завтрак.
— И чего ты хочешь за это, медаль?
— Составь мне компанию. Всего лишь.
Оливия села на кровати. Что толку дуться и делать вид, будто Стивен Гордон неприятен ей? Если уж решила остаться — а она решила, — то не вести же себя подобно обиженному ребенку только из-за того, что накануне они поссорились и Стивен накричал на нее.
— Тебе придется подождать, пока я приму душ и оденусь.
Стивен печально усмехнулся. Дело в том, что ему в последнее время стало нравиться то, как Оливия потихоньку устанавливает свои порядки. Это было ему в новинку и очень, очень возбуждало.
— Только не слишком долго, — попросил он.
— Тогда иди и дай мне заняться делом, — проворчала Оливия.
— Да, дорогая, — хмыкнув, отозвался Гордон.
Когда она появилась в кухне, стол был накрыт нарядной скатертью. Стивен налил свежевыжатый сок в бокалы, положил на тарелки теплые круассаны, достал из холодильника несколько баночек с джемом и теперь, ожидая Оливию, сидел и читал газету.
Они посмотрели друг на друга.
— Извини, — просто сказал Стивен, — я не имел права так разговаривать с тобой. Только ты решаешь, идти тебе с Губертом в ресторан или нет.
— Ты абсолютно прав, — сдержанно согласилась Оливия, усаживаясь напротив. — Именно так.
Стивен ждал другого ответа. Тем не менее он натянуто улыбнулся.
— Я отправляюсь в офис на пару часов.
— Но сегодня же воскресенье!
